Лидия Сычёва - Время Бояна
Валентин Сорокин размышляет о некоторых наших «богомольных» литераторах (задумчиво): «Не знаю, чего они так молятся демонстративно. Может, нагрешили сильно?»
О положении дел в России: «Страна наша похожа на разобранный свинарник». И далее, о парламенте: «У меня такое ощущение, что все наши депутаты и сенаторы рождены бабами после девятого аборта».
И, наконец, диалог о странностях любви. Я: «Женщины украшают вашу жизнь…» Поэт, продолжая: «…после сильных разрушений»…
У красивых людей больше прав на то, чтобы их слушали, чтобы они были известны своему народу. Валентин Сорокин — красивый поэт. Его стихи невозможно присвоить или приписать кому-то другому — они оригинальны и узнаваемы. Поэт не культивирует в себе самобытность, не играет в неё — таким он рождён. Уралец, он принадлежит всей России, он — наше национальное достояние, о чём пора говорить определённо и громко. Его любовную лирику, написанную сорок лет назад, сегодня открывают для себя композиторы и вокалисты (как, например, талантливый музыкант из Санкт-Петербурга Дмитрий Данилов), его поэма «Ляхи» предвосхитила общественное внимание к эпохе «Смутного времени», его публицистика и политическая сатира — всегда на острие самых жгущих болей современности.
Позволю себе завершить эти заметки одним из стихотворений Валентина Сорокина. Да продлятся дни поэта — во вдохновении, творчестве и здравии! Да здравствуют красота и русское слово! Да здравствует жизнь!
ТОСКА ПО КРЫЛЬЯМЧего судьба мне только не давала,
А жизнь моя, как прежде, нелегка.
…Оплаканные синью перевалы,
Наполненные солнцем облака.
Красавицу уже не покорю я,
В дому Кащея не взломаю дверь…
Вот сяду под скалой да погорюю,
Подумаю, что делать мне теперь.
И, подсмотрев, как снова я не плачу,
Седой Урал, по-стариковски прост,
За молодость, не знавшую удачи,
Преподнесет озёрный ковшик звёзд.
Он скажет громко: — Выбирай любую! —
Но я устало руку отведу.
Ведь я ищу не просто голубую,
А самую бессмертную звезду.
В полночный час над луговым простором,
В горах дремучих, где шумит река,
Её, наверно, видел только ворон
Да ветер, пролетевший сквозь века…
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
(Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги: био-библ. словарь: в 3 т. / Под редакцией Н. Н. Скатова. — М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005. — Т. 3. П — Я. — 830 с., ил.)
СОРОКИН Валентин Васильевич [25.7.1936, хутор Ивашла Башкирской АССР] — поэт.
С. происходит из известного уральского казачьего рода. Фамилия Сорокины первоначально произносилась с ударением на последнем слоге — так звали ратников, командовавших сорока воинами. Предки поэта сражались на Куликовом поле, а проживали в Мосальском княжестве. Позднее мосали были переселены Иваном Грозным на Южный Урал. Здесь они основали множество поселений, в числе которых был и хутор Ивашла (ныне не существует), где в многодетной семье (четыре сестры и четыре брата, двое из которых умерли в младенчестве) рос будущий поэт. Мать С. — крестьянка, знала множество стихов, пословиц и поговорок. Отец — лесник, участник Великой Отечественной войны, был ранен шесть раз, домой вернулся инвалидом. Большим потрясением для С. стала трагическая смерть его старшего брата Анатолия (погиб в 1945-м году в глиняном карьере). С этого момента будущий поэт ощущал себя совершено взрослым, ответственным человеком.
В 14 лет, чтобы помочь семье, С. уходит из родительского дома. В это время он уже автор нескольких прозаических и поэтических публикаций в районной прессе (первая из них, по свидетельству самого С., рассказ «Поэт»). Окончив семилетку, С. поступает в челябинское ФЗО № 5, по окончании которого десять лет работает оператором электрокрана в 1-м мартене Челябинского металлургического завода. Параллельно оканчивает вечернюю школу, учится в горно-металлургическом техникуме, посещает литобъединение «Металлург», много печатается в областной прессе. Одаренного поэта поддерживают земляки: писатель Н. Воронов публикует его в альм. «Уральская новь», а поэтесса Л. Татьяничева редактирует первую книгу «Мечта» (Челябинск, 1960), стихи из которой «Мы простые парни, работяги, / Дышим вечным пламенем отваги…» позволяют впоследствии ряду критиков причислить С. к продолжателям «рабочей темы». Но в следующих сб. «Мне Россия сердце подарила» (1962) и «Я не знаю покоя» (1962) вырисовывается иной лирический герой, который ставит более масштабные задачи, чем воспевание рабочего класса: «Век поэта — грозное мерило, / Всё, что есть в душе, / Не утаю. / Мне Россия сердце подарила, / Я его России отдаю!».
В 1962 по рекомендации Л. Соболева, Б. Ручьева и В. Федорова С. вступает в СП СССР. В следующем году по настоянию В. Федорова он приезжает в Москву для учебы на Высших лит. курсах, где занимается в поэтическом семинаре, руководимом критиком А. Макаровым. В Литинституте и на ВЛК дружит с И. Акуловым, братьями Э. и В. Сафоновыми, Н. Рубцовым, Б. Примеровым, С. Кузнецовой, В. Машковцевым, А. Жигулиным и др. За неопубликованное стих. «Льву Троцкому» («Для тебя и ракета, и книга, / И такси, и гремучий состав, / Ты страшнее монгольского ига, / Ядовитый сионский удав!») и ряд др. произведений С. подвергается многолетнему прессингу со стороны КГБ.
После окончания ВЛК в 1965-67 С. заведует отделом поэзии в саратовском журнале «Волга». В книге «Лирика» (1966) он выступает как яркий и самобытный поэт любовной темы: «Я люблю тебя очень и очень, / Так, что всюду — куда ни пойди, / Не глаза, а иконные очи, / Светят мне бесконечно в пути».
В 1968-69 С. ведет отдел очерка и публицистики в ж. «Молодая гвардия», отстаивавшего в те годы ценности русской культуры. В это время окончательно формируются художественно-эстетические, философские и гражданские принципы С. В 1970-80 возглавляемое С. из-во «Современник» становится ведущим изд-вом почвеннического, национально-гос. направления, а сам поэт создает несколько произведений, вошедших в «золотой фонд» русской лит-ры XX века: поэмы «Евпатий Коловрат», «Пролетарий», «Дмитрий Донской», «Сейитназар», «Красный волгарь», «Две совы», «Золотая», опубликованные в книгах С. «Огонь» (1973), «Признание» (1974), «Плывущий Марс» (1977), «Лирика» (1979). Критики усматривали в поэтике С. тех лет близость «к поэтической стихии Корнилова и Павла Васильева. Те же широта, размах, удаль, яркие живописные мазки, народный язык… Сорокин — поэт ярко выраженного национального чувства. Он — поэт громкий и громко говорит о своей любви к Родине» (Львов М. [Предисл.] // Признание. С. 4–5).
Характеризуя значимость жанра поэмы, С. писал, что «поэт без поэмы — царь без короны», и его творческий метод отчасти раскрывает признание, сделанное им в критической книге «Благодарение»: «Поэма требует иногда целого пласта жизни. Поэма — карьер, где надо работать долго и умело, терпеливо и безответно». Примером такого труда можно считать поэму «Дмитрий Донской». Это драматическое повествование (в пяти картинах) густо населено действующими лицами. Дух победительности, торжества властвует в поэме, но не менее сильно выражено в ней ощущение беды и тревоги. Явление Сергия Радонежского в прологе в атеистическое время 1970-х было более чем смелым сюжетным ходом. Тема Родины становится ведущей в творчестве поэта: «Беречь Россию не устану, / Она — прозрение моё, / Когда умру, то рядом встану / Я с теми, кто берег её» («Дмитрий Донской», эпилог).
В 1978 году С. подвергается целому ряду нападок со стороны партийных органов; вместе с др. руководителями «Современника» он проходит через позорную и несправедливую процедуру партийного суда — Комитета партийного контроля; М. Шолохов, лично не знакомый с С., шлёт в Политбюро телеграммы с требованием снять с должности «хамоватого парня Сорокина». Эти внешние обстоятельства существенным образом повлияли на жизнелюбивую и темпераментную поэзию С. В. Кочетков писал: «…на долю поколения, к которому принадлежит Валентин Сорокин, выпали вроде бы самые „тихие“, самые бескровные годы. Но на дне этих лет таилась такая горечь, которая в особый цвет окрасила не один лирический сборник, не одну прозаическую книгу. Лирика Валентина Сорокина соединила в себе и драму прошлого, и сумятицу настоящего, и надежду будущего» (Сычева Л. — С. 118). В наиболее явном виде трагедия «тихого времени» отразилась в сборнике «Посреди холма» (1983), где возникает образ одинокого и сильного человека, ощущающего грядущую катастрофу русского народа и государства: «…Но не летят знакомо журавли. / Я видел сон: они крестов коснулись, / И в заревой растаяли пыли, / И никогда уж больше не вернулись».
