Клаус Полькен - Кто не молчит, тот должен умереть (Факты против мафии)
В Кастельветрано капитан карабинеров Перенце, адъютант полковника Луки, красочно расписывал журналистам события, предшествовавшие ликвидации Джулиано. В позе победителя капитан карабинеров сообщал репортерам: «За десять дней до смерти Сальваторе Джулиано мой шеф, полковник Лука, получил известие, что бандит готовится покинуть Сицилию. Для бегства он выбрал Кастельветрано. Городок, как нельзя лучше, подходит для этого: он расположен вблизи побережья, кроме того, имеет небольшой аэродром. Возможно, что Джулиано хотел воспользоваться им. Мы учли и распорядились об усиленной охране, а также о тщательном патрулировании на близлежащих улицах.
Сегодня в 3 часа 15 минут ночи патруль карабинеров на виа Каджини натолкнулся на группу вооруженных людей. Карабинеры, пытаясь задержать их, вступили в перестрелку. При этом я увидел, как один из мужчин, сбросив пиджак, побежал. Я начал преследование. Человек бежал по направлению к дому на улице Серафино Манноне. Он бежал зигзагами, ошалело стреляя во все, что двигалось. Во внутреннем дворике дома адвоката де Мариа я настиг его и очередью из автомата уложил на месте. В него попало семь пуль. Он рухнул на землю и через десять минут скончался. Так в 4 часа 10 минут утра не стало Сальваторе Джулиано».
Итак, героем был не кто иной, как капитан Перенце. Видите ли, хладнокровного убийцу и отличного стрелка Джулиано охватила паника. Он, как заяц, петляя, удирал от доблестного капитана. У некоторых журналистов возникли сомнения. Они пожелали встретиться с Лукой, но оказалось, что в данный момент тот давал праздничный обед в отеле «Селениус» и ему было не до журналистов. Кстати, за этим же торжественным столом сидели также прокурор города и судебный врач профессор Габбио. Разумеется, совершенно случайно. Итак, репортерам оставалось на свой страх и риск начать собственное расследование.
«Они предали его!»
Когда дотошные репортеры спрашивали жителей городка, действительно ли перестрелка продолжалась 45 минут, те в ответ только качали головами. Жители Кастельветрано единодушно заявляли, что слышали всего лишь несколько одиночных выстрелов и две автоматные очереди. Итак, вопреки утверждениям Перенце никакой перестрелки, длившейся три четверти часа, не было.
Стоявший у дома «Фиат» не позволял любопытным рассмотреть, что происходило во дворе дома на улице Серафино Манноне, 54, оцепленного отрядом карабинеров. А там во внутреннем дворике, на земле лицом вниз, совсем как его жертвы, лежал Сальваторе Джулиано. Он был одет в тиковые брюки и футболку без рукавов. Около головы в луже крови лежал револьвер, возле правой руки — автомат «беретта». На белой трикотажной рубашке убитого бандита вырисовывалось огромное кровавое пятно.
После полудня 5 июля труп Джулиано перевезли в покойницкую кладбища Кастельветрано и уложили на мраморные плиты. Здесь для музея криминалистики в Палермо с лица убитого сняли гипсовую маску. Затем судебный врач профессор Габбио распорядился подготовить труп к вскрытию. Когда с покойного сняли рубашку, у присутствовавших при этом криминалистов от изумления вытянулись лица. Под огромным пятном крови на рубашке они не обнаружили никаких ран. Все пулевые ранения были на правом боку и в подмышечной впадине. По положению трупа кровь вопреки закону физики должна была бы течь не вниз, а вверх.
Внимательному наблюдателю осмотр трупа принес бы новые неожиданные открытия. В теле Джулиано находилось более шестнадцати пуль, и почти все они были выпущены из автомата. Две пули были револьверными.
На бедре Джулиано судебный врач обнаружил рубец давнего происхождения, после стычки с карабинерами 2 сентября 1943 г., когда из-за пары мешков зерна один из них был убит, другой — тяжело ранен.
Хотя с самого начала не было никакого сомнения в том, что в руках полиции находится труп именно Джулиано, из Монтелепре, расположенного в 80 километрах от Кастельветрано, была все же доставлена мать бандита. Получив известие о смерти сына, она забилась в истерике: «Я не верю! Это неправда, это ловушка! Вам никогда его не поймать, слышите, никогда!»
При входе в морг она казалась абсолютно спокойной. Когда ее подвели к трупу, она тихо произнесла: «Да, это мой сын, которого я родила двадцать семь лет назад».
Покинув покойницкую, она крикнула толпе людей и журналистам, которые в ожидании новых сенсаций столпились перед кладбищем: «Они предали его! Они предали его!» Затем мать Джулиано, будто лишившись рассудка, упала на землю и, катаясь в пыли, снова и снова повторяла: «Моя кровинка, моя кровинка, они предали тебя!»
Был ли это просто приступ отчаяния убитой горем матери? Противоречий было так много, и число их в последующие дни возросло до невероятных размеров, и никто на Сицилии и во всей Италии уже не верил официальной версии — что Джулиано умер от руки капитана Перенце.
По сообщению полиции, в начале июля на свободе находилось еще семь человек из банды Джулиано: Маннино, Бадаламенти, Мадониа, Дзито, Витале, Пассатемпо и двоюродный брат Джулиано, его «первый лейтенант» Гаспаре Пишотта.
Неожиданно для общественности новоиспеченный генерал Лука сообщил, что, за исключением Пишотты, все бандиты шайки Джулиано с 27 июня, то есть до кончины своего главаря, находились уже в тюрьме. Тем самым он пытался опровергнуть все чаще высказываемые догадки о том, что не незадачливый Перенце, а сообщник убил «короля Монтелепре». Гаспаре Пишотту, ближайшего друга и кровного родственника Джулиано, вряд ли кто-нибудь мог заподозрить. Во всяком случае, на это надеялся Лука.
К великому огорчению министра внутренних дел Шельбы, который настоятельно требовал от журналистов подвести черту под делом Джулиано, слухи продолжали ползти. Это вынудило полицию в декабре 1950 г. снабдить прессу новой сенсацией: Гаспаре Пишотта арестован и доставлен в Витербо в Италию, где по делу более чем 30 членов банды Джулиано должен был состояться процесс.
В тюрьме, еще до начала процесса, Пишотта сделал сенсационное заявление: «Я, Гаспаре Пишотта, убил Сальваторе Джулиано, когда тот спал. Я сделал это по договоренности лично с сеньором Шельбой, министром внутренних дел».
После публичного признания адъютанта Джулиано охватил панический страх. Он сказал, что будет принимать лишь еду, приготовленную его матерью. Через несколько недель тюремное начальство запретило сеньоре Пишотте ежедневные посещения. Когда Пишотта узнал об этом, он буквально взвыл от злобы и ужаса: «Я уверен, теперь они наверняка прикончат меня в тюрьме». Тюремные сторожа наблюдали, что Пишотта не прикасался к еде, пока ее не попробует кошка, которую ему разрешили держать в одиночке.
Когда начался процесс, подтвердилось, что опасения Пишотты небезосновательны. По дороге в суд на него набросились два заключенных, братья Дженовезе, в домике которых в 1945 г. Джулиано встретился с вожаками сепаратистов; они пытались убить предателя.
Процесс
Весной 1951 г. присутствовавшая в зале суда публика сидела, затаив дыхание. Обвиняемые, как дикие звери, находились в большой клетке из железных прутьев.
Казалось, наконец-то будет пролит свет на события 5 июля 1950 г. и предшествовавшую им закулисную борьбу. Будут ли на этот раз изобличены истинные подстрекатели бесчисленных преступлений?
Публику прежде всего интересовало, кто вынудил Пишотту признаться, что именно он убил своего двоюродного брата Джулиано?
Бледный, одетый с иголочки Гаспаре Пишотта сообщил суду, как он стал предателем: «Джулиано был убежден в том, что Игнацио Мичелли, новый капо мафии Монреале, выдал полиции двух наших парней, Маннино и Мадониа. Он дал Мичелли десять дней сроку на то, чтобы тот освободил их из рук полиции. Мичелли, испугавшись за свою жизнь, постарался сделать все, что было в его силах. У него были отличные отношения с полковником Лукой. Несмотря на это, Мичелли не удалось выполнить обещание. Тогда Джулиано приказал мне отправиться к Монреале и убить Мичелли. Я отправился туда, но приказ решил не выполнять. Нужно же было положить конец взаимному уничтожению друг друга. С капо Мичелли у меня состоялась беседа; он меня спросил, не хотел бы я принять участие в устранении Джулиано. Я ответил, что при определенных условиях согласен на это».
Председатель суда. На каких условиях?
Пишотта. Я хотел, чтобы меня не наказывали за преступления, которые я совершил на службе у Джулиано. Это я потребовал в качестве платы. Я потребовал также от полковника Луки письменное ручательство за личной подписью сеньора Марио Шельбы, министра внутренних дел.
Упомянутое Пишоттой письмо было представлено суду. Однако новоиспеченный генерал Лука, отстаивая интересы своего начальника, под присягой показал, Что лично подделал подпись министра внутренних дел, чтобы заманить бандита в ловушку. В связи с этим Пишотта заявил, что это вряд ли так, ибо он уже видел подпись Шельбы на письме, полученном Джулиано от министра в апреле 1948 г. «В нем, — рассказывал бандит, — сеньор Шельба просил Джулиано оказать христианско-демократической партии поддержку на выборах. В случае победы на выборах этой партии он обещал ему полную амнистию».
