Арт Бухвальд - Америка и американцы
Если вы затеете разговор о своей неприязни к подобным поездкам, агент по рекламе скажет: «Ну что ж, если вы не хотите, чтобы ваша книга продавалась, это ваше дело».
Итак, поцеловав жену и детей и пообещав им вернуться домой к рождеству, вы отправляетесь в путь.
После мытарств с пересадками в Чикаго, Грейхаунде и Линкольне вы наконец достигаете радиостанции Димплхоффера в Корн Блайте. Димплхоффер прослушивает какую‑то запись. Он говорит:
— Подождите несколько минут. Напомните мне только, о чем ваша книга.
— А вы ее не прочли?
— Вы что, ребенок? У меня нет времени читать рукописи. Она об уотергейтском скандале?
— Нет, то была моя предыдущая книга. А это относительно кота, который вел коммерческую рекламу на телевидении и был похищен гангстерами.
— А я думал, что речь пойдет об «Уотергейте». Мои слушатели не хотят слушать о кошачьих страстях даже в три часа пополуночи.
— Но ведь книга о коте. Это единственное, что я хочу протолкнуть!
— Ладно, и давайте покороче. У меня еще телефонный разговор об отношении «первой леди» страны миссис Форд к нашей молодежи.
И Димплхоффер говорит в микрофон: «В нашей студии особый гость, который как раз написал книгу о собаках».
— О кошках!
— Ол–райт! Правильно! Книгу о кошках. Арт, что еще вы привезли в Корн Блайт?
— Я случайно проезжал мимо, и никогда прежде не был на вашей радиостанции…
На следующее утро, проспав всего три часа, я отправился в местный книжный магазин — единственный здесь, чтобы написать автографы на своей книге.
— Что за книга? — спросила продавщица.
— Разве мой издатель не предупредил вас, что я приеду сюда для проталкивания тиража своей книги?
— Ничего не знаю! Мы держим только бестселлеры!
Три дня спустя я вернулся домой и позвонил телевизионному и радиовещательному агенту.
— У них в магазине нет моих книг! —завопил я.
— Это меня уже не касается, — невозмутимо ответил он. — Попробуйте поговорить с отделом торговли.
ТАК ПИШУТСЯ РЕЦЕНЗИИ
Средний читатель газет может подивиться тому, как издатель книги подбирает автора для рецензии на только что вышедший в свет роман или произведение небеллетристического характера. За немногими исключениями издатель обычно поручает это дело:
а) профессору колледжа;
б) кому‑нибудь, кто написал книгу на смежную тему;
в) приятелю–репортеру, который успешно может потратить полагающиеся ему за такую работу 25 долларов.
Каждый из них способен причинить неприятность автору.
Профессор колледжа обычно вместо обзора порученной ему книги стремится использовать возможность высказать все, что знает относительно литературы. Его рецензия может начинаться так: «Мэррей Слотник, конечно, не Марсель Пруст. Когда Пруст был мальчиком…» Счастье для Слотника, если профессор хотя бы разок упомянет в статье его имя. В своей рецензии он шествует обходными путями, и ему обычно чужды злобные нападки. Если он и игнорирует книгу, то лишь потому, что считает проявленную им эрудицию о писателях XX века гораздо более интересной для читателя, чем рецензируемое произведение.
Вторая категория критиков гораздо опаснее. Когда издатель обращается за рецензией на опубликованную работу к человеку, который выступал в печати на ту же тему, автору это»не сулит ничего доброго.
Предположим, что Стамп написал подробную историю острова Стейтен. Издатель поручает рецензирование Карстерсу, который два года назад выпустил книгу об этом районе страны. Карстерс вовсе не намерен допустить, чтобы написанная Стампом книга вытеснила его собственную работу, и он в своей рецензии безжалостно шельмует Стампа за фактические ошибки, отсутствие глубины, плохой язык, дурные иллюстрации, устаревшие карты местности.
Еще хуже обстоит дело в том случае, когда речь идет о романе. Когда издатель просит одного из писателей прорецензировать роман собрата по перу, он подписывает кнпгс смертный приговор. Среди авторов романов очень немного людей, способных откликнуться на книгу другого писателя без резкой критики.
Врембейкер, автор «Сидения», свою рецензию на новый роман Гемплбара «Большой палец» начинает так: «Темплбар, который так много обещал в пятидесятые годы своим первым романом «Почтовый сбор», опять разочаровал читателей…» А кому неведомо, что Темплбар точно таким манером рецензировал последнюю книгу Брембейкера и тот в конечном счете попросту мстит ему.
По личному опыту я знаю, что издатели книг действуют именно таким образом, потому что каждый раз, когда Рассел Бейкер[42] выпускает новую книгу, меня просят написать на нее рецензию. И каждый раз, когда у меня выходит новая книга, откликнуться на нее просят Бейкера. Так как я не могу сказать ничего хорошего про Бейкера, а он про меня, мы с ним договорились—каждый из нас сам пишет рецензию на свою книгу, а подписывает ее фамилией другого. Только по этой причине мы остаемся друзьями на протяжении уже многих лет.
Если же автор может сам выбрать рецензента на свою книгу, он, вероятнее всего, прибегнет к третьему варианту — репортеру, приятелю издателя, который нуждается в добавочных 25 долларах. У репортера, который больше заинтересован в деньгах, чем в критическом пафосе разбора, нет времени прочесть книгу. Он отстукивает на машинке все напечатанное на суперобложке книжки и сует в свою рецензию.
Издатели это хорошо знают. Вот почему аннотация на суперобложке всегда читается как весьма благосклонная рецензия. Издательская реклама, которая появляется на последней странице обложки и в газетных объявлениях, рекомендует книгу в самом радужном свете. Все это, дорогой читатель, пишется друзьями автора, которые книги не читали, но чувствуют себя обязанными оказать расположение несчастному парню…
МЕЦЕНАТ ОТ МАФИИ
С каждым годом все безнадежнее становится борьба частных университетов США, старающихся заполучить благотворительные денежные фонды. Даже Гарвардский университет оказался прижатым к стене, когда стал искать новые финансовые средства. Ситуация приняла столь критический характер, что ректор этого университета Дерек Бок — настоящий «аятолла» в области образования — выступил с энергичной защитой принятия «грязных денег», поскольку они могут облагодетельствовать его университет.
В опубликованной недавно «Белой книге» Бок сообщает, что Гарвардский университет склонен смотреть сквозь пальцы на «сомнительное поведение» некоторых своих благодетелей, поскольку «учреждение может более конструктивно использовать такие фонды, чем пожертвования тех дарителей, которые принуждают бережливо относиться к их деньгам». Бок добавил также, что его университет легко может быть обвинен во вполне «обоснованном неэтичном поведении» из‑за не внушающих доверия жертвователей.
«Белая книга» попала в наиболее благоприятный момент в руки Дона Корлеоне[43]. Глава мафии Крестный отец как раз недоумевал, что ему делать с добытыми нечестным путем доходами, и решил, что наступило время сделать из‑за сына пожертвование альмаматер — университету одного из штатов. Он попросил ректора этого университета посетить его хорошо охраняемый дом на Лонг–Айленде.
Ректор был введен одним из телохранителей Дона Корлеоне. Он поцеловал руку Крестного отца, который сказал:
— Я позвал вас сюда потому, что хочу предложить вам «дареного коня».
— Да, Крестный отец, — робко прошептал ректор.
— Мне хочется предоставить университету пять миллионов долларов для новой библиотеки, посвященной пуленепроницаемому закону. Как вы знаете, я посвятил закону всю свою жизнь.
— Любой знает об этом, Крестный отец.
— Могу сказать вам, что это грязные деньги, поступившие от таких нелегальных предприятий, как азартные игры, наркотики, ростовщические операции, торговля запрещенными товарами, и других подобных занятий моей семьи. Быть может, вы не захотите их принять?
— Не беспокойтесь, Крестный отец. Деньги есть деньги, и наш университет не спрашивает, откуда они взялись. Нам, конечно, лишь не хотелось бы посягательств на нашу академическую свободу.
— Понятно. Могу вас заверить, что моя семья не проявляет никакого интереса к университетскому движению. К тому же вы базируетесь в Бронксе, а мы оперируем в Квинсе и Бруклине.
— Не вижу тут проблемы, — сказал ректор. — Мы сможем использовать эти деньги для конструктивных целей, хотя они, вполне вероятно, добыты сомнительными предприятиями.
— Я так и думал! По–моему, образование — самое важное дело, в особенности когда оно создает хороших юристов. Меня не было бы здесь сегодня без моих законоведов. Федеральные власти годами старались засадить меня, но мои юристы не позволили даже пальцем коснуться Крестного отца. Теперь мне хочется, чтобы вы поняли, что я сделаю вам свое пожертвование наличными, так как, к несчастью, невозможно произвести его банковским путем.
