Олег Мороз - От имени науки. О суевериях XX века
Такова точка зрения С. П. Капицы.
Действительно ли кризис? Что за кризис? Интерес к экстрасенсам и прочим подобным феноменам, по-моему, постоянный, он не исчезает. Взять телепатию. Любопытство к ней сохраняется примерно на одном и том же уровне с начала века до наших дней — это легко проследить по публикациям (исключение составляют годы войны, послевоенного неустройства, когда было просто не до того).
Кризис — это что-то глубинное. Землетрясение, столкновение великих духовных сил. Экстрасенсы — поверхностное, хотя и цепкое, упрямо держащееся на гребне волны.
И потом — как сравнивать средневековую веру в колдунов и ведьм с нынешними пара-психологическими хороводами? Другой век, другая эпоха.
Впрочем, мы в редакции собрались не для общих разговоров — довольно их уже было, — а для обсуждения конкретной работы — той, что ведется в ИРЭ.
— Особенность сегодняшнего момента, — говорю я, — мне кажется в том, что благодаря работам физиков, может быть, впервые появилась возможность при помощи строгих научных методов потянуть за ниточку и окончательно распутать клубок, прояснить то, что было еще не совсем ясно. Наука, строгая наука, не чураясь материй, которые уже скомпрометировали себя в глазах ученых, занялась ими и дает нам информацию, на которую можно стать, как на твердую почву. Это твердая опора в болоте, которое не просыхает уже много лет. Разговор поворачивается в конкретное русло.
О работах физиков рассказывают Юрий Васильевич Гуляев, организатор и вдохновитель этих работ:
— Интерес к так называемым экстрасенсам, которые якобы могут лечить какими-то способами, не входящими в арсенал современной научной медицины, периодически то ослабевает, то возникает. Но, согласитесь, все-таки не дело, когда существует общественный интерес, высказываются разные суждения, а наука этим не занимается. Вот нас и попросили разобраться, есть ли какие-то отличия между физическими полями, которые создаются обычными людьми, и теми, кто считается экстрасенсами…
Почему выбор пал именно на этот институт? В Академии наук ИРЭ — головное учреждение по исследованию слабых сигналов (а физические поля человека, животных, понятное дело, очень слабы).
Хотя основной толчок к началу работ дали экстрасенсы, не они определили главное их содержание. И Гуляев, и Годик не устают повторять, что экстрасенсы занимают лишь незначительную долю их внимания — наверное, менее одного процента. Почему так? Если все ориентировать на феномен экстрасенсов, а после выяснится, что никакого феномена нет, — силы, средства окажутся потраченными впустую. Потому основным содержанием работ стало исследование физических полей обычных людей, животных… И — поиск применения получаемых результатов.
— Что это за поля? — уточняю я.
— Электромагнитные излучения разных диапазонов, электрическое поле, магнитное… — перечисляет Гуляев. — Акустические излучения… Проще говоря, разнообразные звуки, исходящие от организма. И наконец, химические выделения. Их условно можно назвать химическим полем.
— То есть в общем-то все известные поля?
— Ну конечно, известные, — отвечает Гуляев, словно бы раздосадованный моей непонятливостью. — Конечно, известные.
Дело не в непонятливости. Очень важно без устали повторять, о чем идет речь. О слабых физических полях, существующих вокруг всякого живого организма и не представляющих ничего таинственного. Дело в том, что здесь то и дело случается подтасовка. По незнанию ли, по недоброму умыслу без конца толкуют про биополе — загадочное, неуловимое, не постигнутое наукой и непостижимое для нее.
— Итак, — продолжает Юрий Васильевич Гуляев, — в одной из наших лабораторий был создан измерительно-вычислительный комплекс, основанный, естественно, на широком применении вычислительной техники и самых чувствительных, какие только известны сегодня в мире, датчиков, регистрирующих все эти поля и излучения…
Что же выяснилось? Выяснилось, что вот эти слабые излучения, на которые прежде не обращали внимания, несут немалую информацию о различных органах. Пользуясь ею, можно судить, как себя чувствует орган, «здоров» ли он, болен ли. Благодаря работам ИРЭ открылось широкое поле для создания новой диагностической аппаратуры, новых методов диагностики.
Теперь что касается экстрасенсов.
— В общем больших различий между обычными людьми и экстрасенсами мы не нашли, — говорит Гуляев. — Скажем, Давиташвили обладает способностью изменять температуру кистей своих рук в пределах нескольких градусов. Но этого, как известно, может добиться любой человек с помощью аутотренинга. У нас в лаборатории многие сотрудники этому научились, хотя и в меньших пределах. Несколько отличается у разных людей и чувствительность к излучениям. По-видимому, благодаря тренировке Давиташвили лучше чувствует, например, более теплые участки тела…
— Вы только ее изучали из числа экстрасенсов? — интересуюсь я.
— Нет, не только, — отвечает Гуляев, — также ряд других — тех, кто сам себя считает экстрасенсом или кто был нам рекомендован. Соглашались на это дело, надо сказать, немногие.
— Точнее, мы соглашаемся работать с немногими, — смеется Годик.
Гуляев поясняет:
— Большинство этих людей, как говорится, не совсем адекватного поведения. Едва только с ними начинаешь беседовать, они принимаются нести такую чушь…
— Как высшее достоинство мы рассматриваем молчаливость, — добавляет Годик.
— Сколько все-таки человек вы обследовали из тех, кто считается экстрасенсами? — продолжаю я допытываться.
— Думаю, человек десять, — после некоторой заминки отвечает Гуляев.
Забегая несколько вперед, скажу, что, когда я показал стенограмму «круглого стола» Николаю Николаевичу Блохину, эта часть разговора вызвала у него такой комментарий:
«Часто говорят, что медицина не относится к точным наукам, но если на вопрос о количестве изучавшихся «экстрасенсов» ответ академика Ю. В. Гуляева был: «Думаю, человек десять», то даже мне, медику, хотелось бы иметь более точные сведения на этот счет, тем более что в большинстве публикаций речь идет преимущественно об одном «экстрасенсе», которая «принимала активное участие» в этих наблюдениях в должности старшего научного сотрудника академического института (не имея высшего образования)».
В общем-то число обследованных экстрасенсов не так уж важно. Физики, мы знаем, не ставили перед собой такую задачу — специально изучать людей с особыми способностями. Но и тех сравнений, которые они провели, оказалось достаточно для вывода: да, некоторая, небольшая разница в силе излучений, прежде всего теплового излучения, а также в чувствительности к ним имеется у разных людей, но что из этого следует — вот вопрос.
Что касается Давиташвили, о которой преимущественно шла речь в публикациях, тут дело вот в чем. Одно время в газетах и журналах стали вдруг появляться рассказы и стихи Давиташвили, причем автор неизменно представлялся как старший научный сотрудник Академии наук СССР. Расчет был простой — ошарашить читателя. До той поры о Давиташвили было известно, что она то ли официантка, то ли массажистка — и вдруг на тебе. Мы направили запрос в Управление кадров академии — действительно ли Давиташвили — старший научный сотрудник. В ответе начальника управления Г. А. Цыпкина говорилось:
«… Госкомитет по науке и технике и президиум АН СССР поручили Институту радиотехники и электроники АН СССР в качестве головной организации выполнение программы работ по исследованию физических полей биологических объектов с целью создания принципиально новых методов медицинской диагностики. В частности, ИРЭ АН СССР было поручено провести исследование возможных особенностей физических полей Е. Ю. Давиташвили. С этой целью, в соответствии с разрешением президиума АН СССР… она была зачислена в штат ИРЭ АН СССР в качестве старшего научного сотрудника без ученой степени с окладом 170 рублей в месяц».
Туман рассеялся. Старший научный сотрудник оказалась обыкновенной испытуемой. Высокая академическая должность — далеко не все настоящие научные работники до такой дослуживаются — была ей предоставлена в качестве компенсации за труды.
Впрочем, на следующий наш запрос, в котором мы просили рассказать о научной работе Давиташвили, пришел ответ, что она в академии уже не работает…
…Но это так — к слову сказать. Разговор в редакции продолжается. Физики выяснили, что некоторые отличия в излучении и чувствительности у разных людей есть. Но имеют ли они значение для диагностики и лечения?
— Мы, как физики, ничего об этом сказать не можем, — говорит Юрий Васильевич Гуляев. — Это уже задача медиков. Главное сейчас — провести серьезные клинические испытания и выяснить две вещи: во-первых, есть ли вообще лечебный эффект при воздействии излучением рук и, во-вторых, сказываются ли как-нибудь установленные нами различия в интенсивности излучения и чувствительности у разных людей.
