Александр Широкорад - Утерянные земли России. От Петра I до Гражданской войны
1830 г. ознаменовался революционными выступлениями по всей Европе. 27 июля восстал Париж. Два дня баррикадных боев, и над королевским дворцом был поднят трехцветный флаг революции 1789 г. 2 августа король Карл X отрекся от престола и бежал в Англию. Началась революция в Бельгии, поднялись волнения в германских государствах, активизировались карбонарии в Италии.
Польские заговорщики решили, что их час настал. Подавляющее большинство панов и часть мещан были настроены революционно. Но вот определенных планов ни у кого не было. Одни требовали строгого соблюдения царем Конституции 1815 г., другие — независимости Польши в полном объеме. Тут возник вопрос о границах новой Польши, и началась полная бестолковщина. Несколько упрощая ситуацию, можно сравнить панов-заговорщиков с Василием Апибабаевичем из кинофильма «Джентльмены удачи»: «А ты зачем побежал? — Все бежали, и я побежал».
Поводом к восстанию стало распоряжение Николая I о подготовке сбора денежных средств и размещении на постой русских войск, намеченных для прохода через Польшу с целью подавления революции в Бельгии.
В ночь с 17 на 18 (с 29 на 30) ноября 1830 г. часть польских войск подняла мятеж. Повстанцы захватили арсенал и дворец Бельведер, где проживал наместник.
Константин Павлович мирно спал после обеда. Судя по всему, он был пьян. Правда, и нападавшие были тоже навеселе. Они закололи штыками генерала Жандра, приняв его за великого князя. Княгиня Лович разбудила мужа и спрятала его на дворцовом чердаке, а позже переодетого Константина удалось вывезти из Варшавы.
Замечу, что несколько десятков польских генералов и старших офицеров отказались от участия в бунте и были перебиты заговорщиками. После подавления восстания по приказу Николая I в Варшаве на Саксонской площади убитым польским военачальникам будет поставлен большой обелиск с восемью львами, сидящими у его подножия.
Русский гарнизон Варшавы состоял из двух гвардейских пехотных полков, трех гвардейских кавалерийских полков и двух батальонов гвардейской артиллерии, всего около 7000 человек. Их хватило бы для подавления восстания на начальной стадии, об этом, кстати, просили наместника князья Любецкий и Чарторыйский. Однако Константин категорически отказался ввести в дело русские войска: «Поляки начали, им же и следует справляться со всем делом!» В итоге русский гарнизон не оказал должного сопротивления полякам и днем 18 ноября покинул Варшаву.
2 декабря Константин заявил: «Всякая пролитая капля крови только испортит дело» и отпустил верные ему польские части, находившиеся в Варшаве, на соединение с мятежниками. Крепости Модлин и Замостье были переданы полякам, а великий князь с русскими войсками бежал в русские пределы.
В Варшаве образовалось временное правительство во главе с генералом Ю. Хлопицким. Однако в январе 1831 г. Хлопицкий ушел в отставку, а вместо него стал шестидесятилетний Адам-Ежи Чарторыйский, тот самый, который был другом Александра I и министром иностранных дел России с 1803 по 1807 г. Между прочим, Чарторыйскому было мало поста главы национального правительства и президента сената, он явно метил в короли. После поражения восстания Адам Чарторыйский эмигрировал в Париж, где считался до самой своей смерти в 1861 г. первым кандидатом на польский трон.
21 января 1831 г. (н. с.) сейм официально низложил Николая I с польского престола. Сейм провозгласил лозунг «За вашу и нашу свободу!» как девиз солидарности польского и русского революционного движения. Но позже сейм «наступил на грабли» — отклонил предложение об отмене крепостного права, чем лишил себя поддержки крестьянства.
К началу боевых действий польская армия насчитывала до 130 тысяч человек. Артиллерия поляков имела в своем составе 106 полевых орудий. Их число было увеличено за счет старых прусских гаубиц и музейных экспонатов, в том числе турецких трофейных мортир XVIII века, которые царь прислал ранее для памятника королю Владиславу.
Польские генералы Прондзинский и Крыжановский предлагали наступательную тактику. Они хотели собрать всю польскую армию в единый кулак и последовательно бить русских по частям, не давая им объединиться. В Варшаве же должен был остаться лишь небольшой гарнизон численностью в 4–5 тысяч человек. Кроме того, они надеялись при вступлении польских войск в Литву и Белоруссию на восстание местной шляхты и присоединение ее к польским войскам.
Однако генерал Хлопицкий отверг этот план и 20 декабря 1830 г. (н. с.) приказал расположить всю польскую армию двумя колоннами по дорогам Брест — Варшава и Белосток — Варшава так, чтобы по каждой дороге находилось в глубину по несколько эшелонов, которые могли бы, отступая перед русскими частями, концентрироваться у одного сборного пункта — Грохова (в 5 км юго-восточнее Варшавы), где и предполагалось дать бой.
Узнав о восстании в Варшаве, Николай I собрал во дворе Инженерного замка гвардейские части и сообщил им, что в Варшаве восстание. В ответ на негодующие возгласы молодых офицеров Николай сказал: «Прошу вас, господа, поляков не ненавидеть. Они наши братья. В мятеже виновны немногие злонамеренные люди. Надеюсь, что с Божьей помощью все кончится к лучшему».
12 (24) декабря царь издал манифест, где говорилось, что русские должны проявить по отношению к полякам «правосудие без мщения, непоколебимость в борьбе за честь и пользу государства без ненависти к ослепленным противникам». Тем не менее, как в правящих придворных кругах, так и в русском обществе (разумеется, дворянском) были очень сильны опасения иностранной интервенции, то есть вмешательства Франции и Англии в польский вопрос. В феврале 1831 г. в Париже был образован польский комитет при участии генерала Лафайета. Но сей славный генерал последние 40 лет занимался исключительно болтовней, идо интервенции дело не дошло.
Стоит заметить, что русское либеральное дворянство, систематически критиковавшее внутреннюю политику русского правительства, заняло резкую антипольскую позицию. Так, разжалованный в солдаты декабрист Александр Бестужев писал 5 января 1831 г. из Дербента матери: «Третьего дня получил тифлисские газеты и был чрезвычайно огорчен и раздосадован известием об измене варшавской. Как жаль, что мне не придется променять пульс панами добродеями… Одно только замечу, что поляки никогда не будут искренними друзьями русских… Как волка ни корми…»
А. С. Пушкин по поводу польского восстания написал несколько стихотворений, из которых наиболее известны «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». Замечу, что оба стихотворения обращены не к полякам, а к тем, кто их подстрекал, сидя в уютных кабинетах в Лондоне и Париже.
…………………………
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
…………………………
Так высылайте ж нам, витии.
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
…………………………
Ступайте ж к нам: вас Русь зовет!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведет:
Через ее шагнете кости!..
Силы, которыми располагал Николай I для усмирения Польши, включали в себя до 183 тысяч человек (гвардия из Петербурга, Гренадерский корпус из новгородских поселений, I и II корпуса из состава 1-й армии, VI корпус — бывший Литовский, III и V резервные кавалерийские корпуса). Однако для сбора всех этих войск требовалось свыше четырех месяцев. Корпуса Гвардейский великого князя Михаила Павловича и II графа Палена 2-го могли прибыть лишь к весне.
К декабрю 1830 г. на месте — у Бреста и Белостока — находился один лишь VI корпус барона Розена в количестве около 45 тысяч сабель и штыков. На марше находились Гренадерский корпус князя Шаховского и I корпус графа Палена 1-го с резервной кавалерией южных поселений.
Главнокомандующим был назначен фельдмаршал граф Дибич-Забалканский[70], начальником штаба — граф Толь. Дибичу были подчинены губернии: Гродненская, Виленская, Минская, Подольская, Волынская и Белостокская область, объявленные в военном положении.
К 20 января 1831 г. русские силы у границы Царства Польского насчитывали 114 тысяч человек. Надеясь быстро разгромить мятежников, Дибич не предал большого значения снабжению своих войск и решил не утяжелять армию обозами и артиллерийскими парками. Провианта было взято всего на пятнадцать дней, а фуража — на двенадцать. В артиллерии были оставлены третьи дивизионы батарей, выступивших таким образом в составе восьми орудий вместо двенадцати. Пехотные полки выступили в составе двух батальонов.
