Юрий Власов - Временщики
Какой тогда смысл в образовании? Знания, которые можно получить лишь упорным трудом в старших классах школы и высших учебных заведениях, а для многих ещё и в аспирантуре, являлись прямой дорогой к нужде. Мысль становилась ненужной. Это было разложение общества.
В определённой мере оно сказалось на позиции инженерно-технической интеллигенции, да и интеллигенции вообще, в годы смены хозяйственного и политического уклада в России после 1991 года.
Партийная власть была всепроникающей. Она касалась всех сторон жизни и вмешивалась во все дела (вплоть до того, кто с кем спит). В начале 1970-х годов я в очередной раз оказался в здании ЦК на Старой площади по делам издания своего "Особого района Китая" (сей "свиток" издавался по особому решению Секретариата ЦК). По коридору навстречу шла молодая женщина в коричневом брючном костюме (тогда эти костюмы только входили в моду). Открылась дверь и вышел какой-то чин с папкой. Увидев женщину, он уставился на неё, не шевелясь; погодя принялся корить за то, что она посмела явиться в ЦК "в подобном одеянии". Он раскипятился и уже почти орал: "Как, вы оформляете выезд в загранкомандировку?! Да вас туда пускать нельзя! Я постараюсь, чтобы вы никуда не поехали! Появиться в таком наряде в ЦК! Это же распутство, разврат, дискредитация советского человека! Где ваш партийный билет?.."
Власть, как и глупость, была всепроникающей.
Варлаам Тихононович был одарённым сочинителем. Страдания не затушили в нём творческую искру - чистую, светлую и бескорыстную. Таким мог быть только сын священника, только чадо русской православной церкви-мученицы. И после каторжной жизни он снова обратился к перу и оставил книги-свидетельства уму непостижимой свирепости человека, убожества и благородства духа и несчётных мытарств простых людей, от веку превращенных в быдло, что измученно тащит и тащит чередующихся на своём горбу наглых господ.
Но главное в этих книгах - та непонятная терпеливость, способность до смертного мига сносить то, что сносить нельзя, сносить не полагается, что не станет сносить ни одно животное. Это "свитки" книги о бесконечном людском терпении.
Значит, горела, теплились, чадила, но не гасла в душах надежда. Значит, мрак в душах был не полный, не всё пожирала чернота. Значит, в душах всходило и заходило солнце жизни. Ведь так хотелось жить...
Боль за судьбу родной земли не покидает. Она мешает писать, искажая порой оценки.
Вожди прошлого представляются мне не бумажными призраками - безликим набором сухих строк. Они являются передо мной как бы во плоти. Каждый день мы сходимся в беседах о России. Каждый день я слышу их убежденную речь, вижу те очень важные бумаги - единым росчерком они обрушивают на Россию град мер, от которых по просторам её бежит стон и миллионы людей приходят в движение. И даже Россию уже после трудно узнать. Я вижу залы, которые они распаляют огнём своих слов.
Я разглядываю и разглядываю их "непреклонность". Что за ней, что стоит за ней?! Откуда эта непоколебимая уверенность в своей правоте, готовность посылать в огонь и землю миллионы жизней - откуда это?! Я пытаю и пытаю их распросами: что они знают о России? Знают ли...
Вся громада народа поворачивается в соответствии с их словами...
Я вижу и тех людей - людей из моего детства и моей юности. Все они родились в прошлом, XIX столетии. Именно они - в основном они - участвовали во всех главных и роковых событиях первой четверти XX столетия. Я всех их видел, знал. Им в последнюю революцию семнадцатого было двадцать-тридцать. Тем из них, кому в 1917-м было двадцать-тридцать, в пору моей юности, в 1950-м, было всего около шестидесяти, а мне сейчас шестьдесят три. Я знал людей, которые видели, слышали Николая II, не говоря о тех, кто встречался с Лениным. Как жадно я их всегда расспрашивал. Я всё стремился приблизить то время, чтобы разобраться, понять...
Всех тех давно умерших великих людей я вижу и слышу. Их шаги, жесты, речь не оживают, а живут постоянно в моей памяти. Я вхожу в их кабинеты, залы, где они поучают людей...
Каждый день я вопрошаю их об одном и том же. Ведь даже после злодейского убийства последнего русского императора было время - мы вырвались из хищных объятий хозяев мира. Выскользнули из западни. Уже распрямились...
Было такое время, было ведь!..
Мы стояли на семи ветрах, но никто и ничто не могло сломать нас...
Народ...
"Товарищи, - говорил С. М. Киров (1886-1934) незадолго до своей гибели, много веков тому назад великий математик мечтал найти точку опоры для того, чтобы, опираясь на неё, повернуть земной шар. Прошли века, и эта опора не только найдена, она создана нашими руками. Не пройдёт много лет, как мы с вами, опираясь на завоевания социализма в нашей Советской стране, оба земных полушария повернём на путь коммунизма".
Советская власть рухнула, но слова Кирова не выглядят близорукой похвальбой. Капитализм, каким мы его знаем, не может быть и никогда не будет будущим человечества, ибо противочеловечен. Не будет им и советская власть такой, какой сложилась она на русско-российских землях в 1917-1991 годах.
В заключительном слове на III Азербайджанском съезде Советов 7 декабря 1923 года Сергей Миронович сказал с особым смыслом:
"Принято думать, что половина населения Азербайджана снимает свою чадру. Это глубокая ошибка. Чадру носит не только половина населения Азербайджана...
90% нашего населения до сих пор пребывает в чадре темноты, невежества, безграмотости - надо сказать прямо - культурном невежестве... Нужно добиться всеми средствами, силами и мерами, чего бы это ни стоило, чтобы "чадру" эту дольше не носили".
Киров высветил одну из важнейших причин будущей трагедии народов России. Это невежество заставляло народ поддаваться на заведомо лживые телевизионные и президентские посулы даже тогда, когда нужда становилась уже уделом 80-90% людей. Народ голосовал - и закреплял господство кучки нечистоплотных людей над Россией, закреплял превращение её в нищую страну. Народ сменил сапоги на лапти, даже не лапти, а просто лыко.
Народ сам себя лишил будущего*.
* Ведь в июле 1996-го достаточно много людей голосовало за Ельцина или Лебедя, который предательски передал голоса своих избирателей Ельцину.
Этого Киров не мог знать, но говорил о невежестве, которое может становиться непоправимой бедой народа. И оно стало такой бедой.
Теперь вся обстановка, все порядки в новой буржуазной России способствуют укоренению невежества. Образование всё более становится запретным плодом для молодых людей. Само отношение к образованию и науке обещает буржуазной России увязание в болоте безграмотности и культурной дикости. Это, как ничто другое, приготовляет нам чёрное будущее...
Великая сила невежества - невежества и... алчности, которая дремлет в людях и стаскивает их на самые кривые и ухабистые дороги жизни. Алчность неистребима. В человеке она способна преодолеть даже страстное любовное влечение, но очень редко - алчность.
Человека поманят призраком улучшения жизни, откроется возможность "прибарахлиться" или изрядно нажиться - и ничего от убеждений в людях не остаётся. Завороженные призраком посулов, бредут, как слепые и глухие, к собственной беде и никого не хотят видеть или слышать (Даниил Заточник ещё в ХII веке наставлял: "Очи мудрого желают блага, а глупого - пира в доме..." ежели бы пир-то был возможен, а то посулами добиваются покорности народа.)
Поэтому политика должна строиться на материальном расчёте. Это её самая первая заповедь, иначе народ уведут другие силы.
Ленин был любознательным и, в общем-то, приветливым. Это был живой человек. Он не носил себя, скажем, как Брежнев, исполненный почтения и важности к собственной персоне, своего рода человек-шкаф.
Ленину были по душе слова из басни:
Орлам случается ниже кур спускаться,
Но курам никогда, как орлы, не подняться...
И Ленина отнюдь не снедало тщеславие. Он был властолюбив, но без сего чувства нет вожака. Да и кто лучше самого учителя-вождя ведает цели и смысл учения и уж точно не позволит их переврать?..
Последние месяцы сознательной жизни Ленина были омрачены, помимо других очень неприятных открытий, пониманием того обстоятельства, что социалистическому государству свойственна бюрократия в её самом неприятном и порочном виде. Быстрым и точным механизмом действия представлял Ленин новую народную власть, ибо вся она состоит из людей идейных, казалось бы уже одним своим происхождением лишённых шкурных интересов.
Где здесь место бюрократизму, казёнщине, взятке, волоките, халатности и тем более воровству?..
И это было ещё одно утопическое заблуждение вождя. Он создавал власть под безгрешных, отмытых от любых пороков людей революции.
Как это ни странно, с жёстким, трезво-расчётливым политиком и бездушным карателем уживался мечтатель.
