Михаил Меньшиков - ПИСЬМА К РУССКОЙ НАЦИИ
Ясно, что уже тогда в трудных случаях правительство наше вместо того, чтобы решать задачу, просто отпихивалось от нее, притворялось, что никакой задачи нет. Ничего нет легче, как объявить равенство и безразличие в правах. Но ведь это значит, в сущности, объявить свою неспособность разобраться в очень сложном деле. Равенство соблазняет простотой. Поколения ослабевшие, потерявшие привычку преодолевать препятствия, восхитились идеей равенства, хотя сама природа такого явления не знает. В природе еврей ни в каком отношении не равен христианину - ни в племенном, ни в религиозном, ни в культурном, ни в смысле языка и политических симпатий. Оставляя в силе пустое, часто формальное неравенство между христианами в их звании (дворяне, мещане, крестьяне), наше правительство выбросило крайне существенное неравенство племени, веры, языка и культуры. Почему-то крестьянин русский считался (и до сих пор считается) не равным дворянину, хотя бы безграмотному, - точно это жители разных планет. Между тем еврей считается равным русскому, немцу, поляку и т. д. Бессмыслица эта показывает, что еще в конце XVI11 века государственность наша оказалась ниже своих задач и вместо натурального соображения с действительностью начала применять к последней книжные шаблоны. Если старые предки наши непрерывно исследовали действительность и поучались у нее, то изнеженное поколение эпохи Радищева начало само поучать природу и перекраивать ее. Но природа - слишком большой барин, чтобы шутить с ней. Объявленные равноправными евреи оставались евреями, и снятые ограничения только поощряли их развернуть все свое жидовство. Вот тогда и началась смехотворная комедия еврейского вопроса в России, борьба книжников и часто подкупленных канцеляристов с природой.
Чтобы поощрить евреев перестать быть евреями, правительство не только не отделило их от христиан, а, напротив, старалось всячески смешивать; так, например, евреи не только допускались во все учебные заведения, но были установлены особые поощрительные меры для привлечения евреев в русские школы. Полагали, что если перемешать волков с овцами или хорьков с курами, то установится между ними полное равенство и вожделенный мир. Что мечта о равенстве нравилась сентиментальному Александру I, ученику Лагарпа, - это понятно, но как мог разделить ее суровый император Николай I? Между тем в положении о евреях 13 апреля 1835 года подтверждено учебное их равноправие - правда, лишь там, где евреям разрешалось жительство. Всем евреям, окончившим гимназический курс, открыты были все высшие школы Империи. Лучшие из студентов-евреев на медицинских факультетах принимались на казенный счет, им давались права государственной службы и повсеместное право жительства. Слепое и глухое к природе правительство думало, что единственное, что отделяет еврея от нееврея, - это недостаток высшего образования. Стоит еврею дать высший диплом - и он делается будто бы совершенно русским. Природа и тут насмеялась над нашими сановными метафизиками. Затягивая разными поблажками и приманками евреев в русские школы, правительство добилось только того, что русская интеллигенция запахла еврейством. Среди врачей, учителей, чиновников на линии, где выслуживалось дворянство, появились сыны Израиля со всеми характерными чертами своей расы. Никакого равенства не последовало, но правительство вместо того, чтобы прекратить опасный опыт, энергически повело его дальше. Заметив, что старики евреи неохотно отдают детей в русские школы, боясь обрусения, правительство в 1844 году учредило целую систему еврейских школ, соответствующих русским приходским и уездным. Правительство простерло свое внимание до того, что завело особые раввинские училища (с курсом гимназий) для приготовления учителей еврейского закона. На еврейские раввинские училища были распространены льготы русских гимназий. "Для вящего поощрения евреев к образованию" им были даны особенные преимущества. Окончивший уездное училище еврей пользовался сокращенным сроком военной службы на 10 лет. Гимназия сокращала этот срок на 15 лет, а кончившие с отличием освобождались от рекрутства вовсе. Русская политика в отношении евреев буквально повторяла польскую. Как в Польском королевстве стоило еврею хотя бы наружно принять католичество - и он становился дворянином, хотя миллионы родных католиков оставались холопами, так и у нас. В нелепом стремлении к равенству видов тянули непременно в интеллигенты, в чиновники, в дворяне, как будто русское дворянство совершенно не имело родных стихий для своего пополнения. Правительство сороковых годов уже было охвачено, как и предыдущее, освободительными и нивелирующими идеями, только проводило их по старине - крутыми мерами. Решили, что когда казенных училищ для евреев будет заведено достаточно, объявить обучение в них евреев обязательным. Предполагались даже понудительные к тому меры... Другими словами, бросив излишние нежности, евреев хотели просто насильно тащить в русские чиновники (ибо русская гимназия и тогда, и теперь выпускает только чиновников). Политика Николая I перешла и в эпоху освобождения. В 1859 году обучение детей евреев-купцов и почетных граждан объявлено обязательным.
Вот как трогательно заботилось русское правительство о том, чтобы объевреить русскую интеллигенцию! Прошло с тех пор 50 лет, и обязательное обучение для русских остается все еще мечтой, о евреях же когда вспомнили! Мудрено ли, что еврейство хлынуло во все наши интеллигентные профессии, между прочим в те, которых долг - хранить национальное миросозерцание и государственный характер? Мудрено ли, что не только печать, театр, литература, медицина, судебное ведомство и пр. переполнены евреями, но даже огромное количество русских кадетствующих чиновников носят ясную печать морального "обрезания"?
II25 июня
Вся политика русского правительства в отношении евреев состояла в том, чтобы перевести еврейство из сравнительно неопасного для России состояния в опасное. Это делалось безотчетно, как бы под внушением каких-то тайных для власти сил. Евреи начала прошлого века, так называемые польские жиды, были народ темный, фанатически преданный своей первобытной вере, чуждающийся христианства и еврейской цивилизации. Всюду, куда бы они ни попадали, они устраивали хандель и гешефт, всюду являлись ростовщиками, факторами, фальсификаторами, сводниками, шпионами, всюду эксплуатировали самые дурные страсти христианского общества и составляли дрожжи для всяких преступлений. Но преданность Талмуду и рабство у кагала заставляли евреев держаться особняком. Вне своего паразитного ремесла они не стремились проникать в общество и не желали делить с христианами их политические и нравственные интересы. Правительство русское само подняло еврейство со дна жизни, само постаралось втереть это племя во все ткани общества - и самые центральные, на которых держится душа нации. Под внушением чисто книжной мысли, будто школа создает нового человека - и непременно русского, правительство ввело обязательное обучение детей для еврейской буржуазии и обставило высшее образование для них всевозможными приманками. Стоило еврею окончить университет кандидатом, он получал право поступать на службу по всем ведомствам и заниматься торговлей и промышленностью во всей России. Заполучивший всякими правдами и неправдами диплом еврейский юноша становился сверхъевреем. Он не только приобретал заветное право торговать и устраивать гешефты по всей России, не только делался чиновником с кокардой, но мог вместе с собой держать в России и целую колонию единоверцев под видом семьи и слуг, приказчиков и конторщиков. Правительство само создало еврейские гнезда по эту сторону черты оседлости; эти гнезда сделались центрами притяжения еврейства из-за черты. До того времени, пока не было разделения еврейства на допустимых в Россию и недопустимых, не было в еврействе и оскорбленного самолюбия, и той страстной жажды проникнуть в Россию. Само правительство создало и указало евреям лазейки для перехода черты оседлости, само оно поставило соблазнительные условия для проникновения евреев непременно в образованный класс, непременно в чиновничество, непременно в русскую буржуазию, то есть и русскую промышленность и торговлю. Так как обыкновенный еврей мог быть недостаточно опасен для русских в борьбе за существование, то старались привлечь в Россию наиболее выдающихся, наиболее способных и вооружали их казенным образованием, то есть делали конкуренцию с русскими вполне обеспеченной. Бедняк еврей вообще не страшен, поэтому допускались в Россию только евреи-капиталисты, люди, вооруженные для своего эксплуататорского дела. Злой враг не мог бы придумать более невыгодной для России политики, но добродушное русское правительство само дошло до нее - конечно, hona fide (добросовестно, чистосердечно. - Ред.). Кого Бог хочет наказать, отнимает разум.
