Эрик Лоран - Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику
«50 миллионов баррелей дополнительно»
В продолжение интервью Чейни расставляет все по своим местам и подчеркивает серьезность тех проблем, что стоят перед нами: «По некоторым подсчетам, ежегодный глобальный спрос на нефть в среднем будет возрастать в ближайшие годы на 2 %, и его будет сопровождать ежегодное уменьшение существующих резервов на 3 %. Это означает, что в 2010 году нам понадобятся 50 миллионов баррелей добавочно каждый день. Откуда возьмется эта нефть? Правительства и нефтяные компании четко контролируют 90 % всех этих нефтяных запасов. Нефть остается, по своей сущности, государственным бизнесом. Хотя многие регионы предлагают крупные возможности, Средний Восток с его двумя третями мировых запасов нефти и самой низкой стоимостью ее добычи остается самой привлекательной зоной».
Он заканчивает на пессимистической ноте: «Это верно, технология, приватизация и открытость некоторых стран создали в некоторых регионах возможности для многих нефтяных компаний, но если мы питаем надежды начала 1990-х годов, когда мы думали, что важную часть новых нефтяных запасов будут обеспечивать такие зоны, как бывший Советский Союз и Китай, то, естественно, события не пойдут по тому сценарию, на который мы надеялись».
Да, Китай, напротив, стал вторым в мире потребителем энергии, и его выход на мировую арену, как и выход Индии, еще сильнее спутал все расчеты. Новые предложения заставили рассыпаться все эти расчеты, сделанные Чейни в 1999 году. Цифра 50 миллионов баррелей в день дополнительно в 2010 году хотя и была жутко тревожной, теперь уже устарела. Простое сравнение: в 2000 году ежедневная добыча нефти всех стран ОПЕК достигала 22 миллионов баррелей в день и достигает 29 миллионов сегодня.
Многие эксперты утверждали, что китайская нефтедобыча достигнет своего пика в 2003 году, а затем уровень спада добычи нефти и истощения его нефтяных месторождений будет составлять 3,7 % в год, еще более обостряя напряженность на мировом рынке нефти.
Гарри Лонгвелл, исполнительный директор и вице-президент «Эксона», подтверждает этот факт: «В то время как спрос возрастает, производство уменьшается. Для того чтобы привести в порядок размеры добычи в 2010 году, половина ежедневной добычи, соответствующая возможным и ожидаемым требованиям, не находится сегодня в стадии разработки. Вот и вся проблема, перед которой стоят нефтедобытчики».
Шесть потребленных баррелей против одного разведанного
Би-би-си в опросе, касающемся спада добычи нефти в 2004 году, подводит итог еще более поразительный: «Сегодня мы потребляем шесть баррелей нефти против одного разведанного». Когда Джордж У. Буш и его команда в январе 2001 года вступают в Белый дом, они сознают эту реальность. Никогда еще ни одно американское правительство не приступало к своим обязанностям, оставляя за собой такой сильный запах нефти.
Помимо Буша, многие члены администрации пришли прямо из нефтяной промышленности: государственный секретарь Кондолиза Райс была директором и членом правления «Шеврона», а еще особо занималась инвестициями промыслов в Каспийском море; «Шеврон» в октябре 2001 года воссоединился с «Тексако» и получил более 130 миллиардов евро торгового оборота; Доналд Эванс, близкий друг Джорджа У. Буша, министр торговли, был президентом «Том Браун инкорпорейтед», крупной энергетической компании, в то время как Доналд Рамсфелд, один из самых богатых людей в администрации, хранит в своем объемистом деловом портфеле названия многих нефтяных компаний; Гейл Нортон, министр внутренних дел (отвечающая за окружающую среду), представляет интересы БП. Но бесспорно, именно вице-президент Чейни лучше всех воплощает в себе прямолинейность и уклончивость этой администрации.
Со времени своего вступления в должность Чейни выражает свою глубокую неприязнь к соглашениям, принятым в Киото[27], предусматривающим сокращение выброса сжатого газа, что свидетельствует о присущей ему большой последовательности. На самом деле, когда он заседал в палате представителей — перед тем как войти в администрацию Буша-отца, он постоянно голосовал против всех законов о защите окружающей среды, потому что они находились в явном противоречии с интересами крупных нефтяных объединений, которые всегда его близко касались.
Став П-ГД «Холлибертона», он в 1996 году на конференции по энергетике выражает свое раздражение по поводу санкций, направленных против некоторых режимов: «Мы делаем вид, что нам нравятся санкции этого правительства [правительства Билла Клинтона]… Проблема заключается в том, что Господь Бог никогда не старался поместить залежи нефти и газа в странах с демократическим режимом».
Выразив свои сожаления по этому поводу, Чейни вновь подтверждает свою принципиальность в иракском деле и с эмбарго, наложенным на Багдад, в телевизионном интервью на Эй-би-си в 2000 году: «У меня очень твердый политический взгляд на эмбарго, наложенное на Ирак, и он заключается в том, чтобы никогда не иметь никаких дел с этим государством, даже по каналам, которые будут считаться законными».
К несчастью, это не совсем так: в первом триместре 1997 года, а затем в начале 2000-го два филиала «Холлибертона» — «Дрессер рэнд» и «Ингерсол Дрессер памп компани» — продали Ираку насосы для выкачивания нефти, запасные части для нефтяной индустрии и оборудование для нефтепроводов — все это окольными путями, через французские филиалы. Уместно припомнить, что американцы обвиняли Францию в том, что она защищает свои собственные интересы в Ираке, что идет вразрез с демократической войной, которую проповедует Чейни.
«Забавнее дать пинка под зад»
Ирак остается в центре забот обеих администраций Буша. Частично по причине, которая является предельно циничной и которую высказывает Николас Саркис: «В 1992 году я присутствовал на мировом нефтяном конгрессе, который проходил в Мадриде. Одним из выступающих был Джеймс Шлезингер, бывший директор ЦРУ, бывший министр обороны. Его прозвали «царем энергетики», призванным определить нефтяную политику США после первого нефтяного кризиса. Он поднялся на трибуну и перед изумленной аудиторией заявил: «Урок, полученный американским народом в ходе войны в Персидском заливе, заключается в том, что забавнее дать пинка под зад населению Среднего Востока, чем согласиться на жертвы…» И в этот момент он сделал паузу, а затем добавил: «Разумеется, эти слова не отражают мою мысль, но я могу только повторить то, что говорится и думается в высоких политических сферах в Вашингтоне».
Если есть человек, находящийся в самом сердце американского политического истеблишмента, так это Джеймс Шлезингер. Будучи фигурой, неприкасаемой для Вашингтона, он, может позволить себе роскошь сделать подобные разоблачения, которые освещают психологию американских руководителей.
Когда Буш и Чейни достигли высшей власти, их первыми заботами были не оружие массового поражения в Ираке и не угроза терроризма, как обычно трубит об этом пропаганда. Нет. Источники энергии и безопасность нефтеснабжения составляют их истинный интерес. Правда и то, что они получали тревожную информацию. Предсказания, касающиеся мировой добычи нефти, по всей видимости, указывали на то, что в 2001 году добыча нефти достигнет потолка, выше которого нефтепромышленникам не прыгнуть. Достигнут ли он, этот «пик»?
«Тайное общество»
29 января 2001 года, всего через неделю после вступления в должность нового президента, Дик Чейни назначает комиссию по развитию национальной и энергетической политики, чьи цели, участники и рабочие встречи будут окружены секретностью и полной тайной, так что по этому поводу можно предполагать все что угодно.
Одна журналистка, из наиболее ценимых в «Вашингтон пост», Дана Милбэнк, называет комиссию, возглавляемую Чейни, «тайным обществом» и перечисляет предосторожности, принятые в ней для того, чтобы избежать любой утечки информации: «В начале каждой встречи с отдельными людьми или группами людей от членов комиссии требуют, чтобы не было ни обмена документами, ни их предоставления другой стороне, во избежание утечки, и, наконец, чтобы не было никаких контактов со средствами массовой информации». Она вспоминает об одном случае, когда двое высоких функционеров, которых заслушала комиссия и которым она позвонила по телефону, отказались разговаривать с ней или даже разрешить опубликовать их имена. Белый дом категорически отказывается назвать людей, заседающих в комиссии, но можно предположить без большого риска ошибиться, что в ней принимают участие руководители крупных нефтяных компаний. «Зачем такая тайна?» — спрашивает Дана Милбэнк. Возможно, для того, чтобы скрыть тесное кровное родство между администрацией Буша и энергетической промышленностью.
