Алексей Челноков - «Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко
А.: Я Саше дал. Он посмотрел.
П.: А этот (неразб.) сказал, что с этой стороны ничего не предполагал. Я понимаю, что это долгая процедура. Сложная процедура. Сразу не въехать.
А.: Ну, ладно, ладно. У меня задача напомнить про развитие в прокуратуре, в правоохранительных органах, в таможенных органах, налоговой инспекции. (Речь, скорее всего, идет о фондах, создаваемых в правоохранительных органах, органах прокуратуры, таможенных органах и т. п.)… (Неразб.) мне говорил об этом, но я его не очень хорошо знаю. Ой, я не знаю, там, по-моему, суд идет. А он хочет доказать свою преданность. Я ему говорю, ты считаешь, что тебя предали. А он мне – да, конечно, нет. Тупой он какой-то… Там поменяли следователя, который ведет это дело. Женили, разрулили меня, чуть кондрашка не хватила. А зачем его тогда арестовывали? А так, не подумавши. Они там такую кашу заварили. А этот «крепчак» общается с Путиным. Адамов сцепился с ним, Дерипаской с другой стороны. Заставили провести диспансеризацию.
П.: А как вот с другой стороны к этому подойти?
А.: Я не знаю. Я не слышал, чтобы про этого Быкова знали. То, что разговор об этом был, я точно знаю. Я думаю, что Потанин, невозможно, чтоб про это не знал. Но аргументы были, что нельзя никого воспринимать (или принимать. – Неразборчиво). Что за сила на подходе, я не знаю. Между нами, она одинаково информирована.
П.: А скажи, ты действительно открывал пресс-конференцию и всех главных редакторов собрал? И сказал им на вопрос, что действительно ли вы собираетесь покупать акции ОРТ, – нет. Ты сказал: нет, не собираюсь?
А.: Если Борис Абрамович мне верит, вот у меня есть Валя, Саша. Они мне… Я должен с ними со всеми поговорить. Вот тут есть Кремлевский клуб. Мы тут со всеми поговорили. Я три недели откладывал. А ты уезжаешь. Они будут про тебя говорить, про тебя писать. Они там проводят встречи с разными. Вот там Мамут до этого ходил. Они меня уговорили. Я три часа с ним говорил, и один из вопросов был касаемо акций ОРТ. Я сказал, я ничего не покупаю. Но теоретически могу выступить посредником, если меня попросят. Потому что Борис Абрамович мне доверяет.
Березовский: Посредником в чем?
А.: Если будет стоять вопрос о продаже. Но сейчас такие разговоры не ведутся, сказал я.
П.: А они восприняли это так, что ты можешь купить акции ОРТ, а потом продать их государству. Это бизнес. Это нормально. Наоборот, ты можешь купить. Заработать 200 тысяч… А вот они спрашивали про «Коммерсант»?
А.: Да, задавали вопрос и про «Коммерсант».
П.: А в «Коммерсанте» даже никто и не слышал ничего такого.
А.: Я не думаю, что государство «Коммерсант» интересует. А так серьезных покупателей я не вижу. Если бы интересовались, так интересовались. А так не интересуются. А ведь «Коммерсант» – это кто? Как компания или как акционерное общество? Независимое общество? Еще вопросы спрашивали, почему вы пропагандистски не отвечаете? А почему вы ничего не делаете, чтобы власть не отвечала на это? А я сказал, что не очень понимаю, что я должен делать и, вообще, почему я этим должен заниматься. А я сказал, что, поскольку меня долгое время не было, не пойму, что я там должен делать, так как губернатор выступил месяц назад.
Б.: А мне сказали, что ты уехал, а потом приехал и решил купить. А потом решил не покупать. А акционеры говорят, что они заплатили и потребовали якобы.
А.: Ага, я знаю, о чем идет речь. Я решил ничего не покупать. Дело было так. Месяц назад у нас программа, составленная губернатором Аляски, что мы должны посетить. Программа была составлена, кстати, губернатором и директором. Вот там – мясо, рыба, лето. Приехали в компанию, которая называется (неразб.). Ну, там заправки по Аляске и какой-то там завод. Этот проект стоил 30 миллионов долларов. И мне он сказал, что заинтересовался. Он сказал, что это интерес российский и Аляска – неплохое место. Там большое количество заправок и маленький заводик. Мы один раз поговорили на этой встрече, все представители губернатора. И мне в номер начал звонить какой-то «штырь» и начал говорить по-русски, что надо обязательно встретиться. Я, собственно, сказал, оставьте меня в покое. А потом мы приехали в Сан-Франциско. Он тоже об этом узнал. Вот я тоже приехал, давайте встретимся. А я говорю, с чего я буду встречаться, какие темы у нас для разговора. А он говорит, вот там завод, мы все знаем, вот там акционеры, мы вам поможем. А я и говорю, ничего мы не покупаем. Не покупаем мы никаких заводов на Аляске.
П.: Давайте опять об ОРТ. Ну что, Ром, мы абсолютно готовы. Хотя у нас была проблема с Борей в Англии, но он готов. Мы показали документы.
А.: А у нас тоже все-все готово. Как всегда. Проблема в том, что из Москвы мы сейчас заплатить не можем на Борю. А можем попытаться сделать это из Латвии? Проще всего то, что Городилов мне вчера ночью объяснял, что часть суммы мы платим из Москвы на ваш счет. Допустим, 20 миллионов долларов, а остальное платим на Западе.
П.: Вообще-то, когда мы договаривались, ты сказал, что ты как это все берешь на себя. Я имею в виду, ты берешь на себя, ты платишь за это, поэтому у нас с платежами не будет проблем, потому что платеж произойдет с Запада.
А.: А, ну да. Ты мне напоминаешь. Сначала вы мне говорили, что вы хотите получить это легально. И в Москве заплатите 13 %. И легально потому, что… А потом встал вопрос, что вы деньги хотите забрать из Москвы, и поэтому нужно получить решение Центрального банка. Я сказал, что тут есть риск. Я пошел по этому поводу к Владимиру Владимировичу. Он сказал, что, если вы сможете сделать это тихо, чтоб скандала не было, я не буду ничего предпринимать, но и помогать не буду. А если вы хотите скандала… Мало того, что вы хотите продать, да еще и заработать, да еще и деньги пропустить. Поэтому я не буду. Если вы сможете сделать так, чтобы я в этом не участвовал, я возражать не буду. А поскольку деньги Березовского, наверняка Геращенко будет заниматься или его зам, а не рядовой клерк, то шиш чего у нас получится.
П.: А что, у Путина с ним плохие отношения?
А.: У Путина со всеми хорошие отношения.
П.: Почему ему это не нравится, Путину?
А.: Ему нравится. Только при этом Геращенко у него спрашивал. А он должен был сказать «да» или «нет». И если он говорит «нет», то Геращенко этого не сделает. Это нарушение договоренности. А «да» он говорить не может. Он говорит, можете сделать сами, чтобы это меня не касалось, то я не возражаю. Ради бога. Но помогать в этом вопросе я не буду.
П.: А что Городилов предложил?
А.: Городилов предлагает, что сделаем так: 20 миллионов, как мы договорились, сделаем по Москве, то есть мы платим, а они у нас в Москве и остаются. При этом карточками пользуетесь спокойно. Если надо, будем пытаться получить легальное разрешение на перевод их за границу. А остальную часть вы получаете на Западе.
П.: Тоже по контракту, официально?
А.: Нет, не по контракту. Нет, так уже не по контракту, а продажа опциона. Это уже более сложный контракт.
П.: Но тем не менее будет видно, что мы получили деньги за продажу акций легально.
Б.: Но акций или опцион?
П.: Акций или опцион, какая разница?
А.: А еще дайте бумагу, которую вы хотите получить из банка, что мы заранее проговорили, что эту бумагу вам подпишут.
П.: Так это стандартная процедура. Банк делает запрос.
А.: Да. Все это банк. Там банк все это выплачивает, и через короткое время идет проверка. Поскольку это не бумажка просто, а это уже документ. И не любой банк хочет такого вида проверку.
П.: Согласен. Там речь идет о чем? Когда банк заключает подобного рода сделку, то у другого банка, который получает их, идет запрос, подтверждает ли этот банк, берет на себя ответственность, что эти деньги некриминального происхождения. И это банк должен подтвердить или опровергнуть. Что у нас произошло, когда мы получали деньги в Эмиратах. Хотя у нас была договоренность с Швидлером (бизнес-партнер Абрамовича) и Нерадиловым (скорее всего, имеется в виду бизнес-партнер Абрамовича Городилов), что у нас будет такая бумага. Банк эту бумагу не дал, и из-за этого мы получили 15-процентный этот штраф.
А.: Я разговаривал с ним, он сказал, никаких вопросов нет, но он не смог этого сделать.
П.: Ну, и как нам быть, потому что в принципе мы ничем не рискуем, а рискует банк? Мы банку показываем, что продали все. А потом оказывается, что тот банк, который перечисляет, не даст эту бумагу, и этот наш банк подумает, что это деньги криминального характера, раз банк не дает такого согласия. Хотя известно, что это элементарная вещь, и каждый банк берет на себя такую ответственность, который совершает сделки.
А.: Поэтому Андрей и говорит, дайте форму, по какой форме это надо делать, потому что в России это не принято.
