Алексей Челноков - «Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко
А.: Мы должны его погасить до 13-го числа.
П.: Чтобы было 305 закрыто. Что компании платили… Но я думаю, понимание идет разное. И я думаю, разница где-то в 30–40 миллионов.
А.: Я могу позвонить к Ире и спросить, сколько было перечислено после 13 сентября. И как раз будет понятно сколько.
П.: У нас есть абсолютное понимание, что в принципе мы не можем расходиться в цифрах. А мы расходимся только в одном понимании, что должны мы делать и что не должны… А у тебя день рождения какого числа?
А.: 24 сентября… Между прочим, сейчас бои идут в правительстве и между этими компаниями… Сейчас Кудрин с Грефом… (неразб.)… из-за этих компаний. Надо поискать еще раз, как они собирают налоги. После этого Владимир Владимирович сказал, что нефтяные компании недодают миллиард долларов… Основные скандалы крупные из-за того, что нам подняли… Ведь раньше таможенные пошлины были другие… Я вот тут недавно говорил с Грефом в перерыве. И сказал, может, опять диалог наладим… Но вы же понимаете, чем все это закончится? А он говорит, очень хорошо, мы вас послушаем, но решения уже приняты. Я ему не стал больше ничего говорить. Вот сейчас они отменяют льготы по налогам. Сейчас 50 процентов прибыли вкладываешь в производство, и опять буйство начинается… Тебе эту льготу опять отменяют… И опять трубу на тендер выставляют. Кто больше заплатил, тот и эксплуатирует. Что рушит нам финансирование. (Телефонный разговор.) Алло, добрый день, Ира.
П. (Телефонный разговор.): Алло, добрый день, Ира. Это Бадри. У нас расхождение в цифрах. Нет, не в цифрах, а в понимании. Я вот тут с Романом говорю. Мы с Романом тут договаривались, что мы по нашим взаиморасчетам рассчитаемся с сентября по декабрь. А вот цифру, которую мы хотели получить… и куда это все вложить… Да, замечательно… А вот тогда… Значит, задолженность до трехсот пяти составляет 85 примерно… (Продолжает беседу.) Вот сейчас мне Ира подтвердила, что после того, как там было заплачено, Ром… Она примерно знает… После того, как там было 100, там было заплачено 125…
А.: А какие примерно? Не 53, а 85.
П.: 85. Я говорю, у нас разница именно в этом. А по всем проблемам совпадает нормально.
А.: А доходы компании не позволяют выплатить ни это, ни тем более 85 к концу года. Единственный способ выплатить, это взять деньги в кредит. И уже с нового года рассчитываться.
П.: Доходы не позволяют?
А.: Прибыль не позволяет. Доходы за три месяца до декабря дали 323 миллиона. 250 миллионов компания взяла на себя платежи, и никто не хочет выполнять. Зачеты, все перечисления с Аликом, которые они пытались включить, это мои личные с ним договоренности. Это я сам заплачу.
П.: А сколько там, 10 миллионов?
А.: Нет, не 10. Мы когда-то с Борей разговаривали с Аликом и договорились. Мы с тобой риск разделим 10 миллионов долларов. Но помимо этого было такое состояние, что реально могли против Алика возбудить уголовное дело… Впрочем, опять появилась коронная вилла… Впрочем, впрямую это вас не касается. 10 миллионов долларов – это их инициатива. Мы погасим. Нет, это мы погасили. Он просил и просил. Он сам этим не занимался… И доходило до того… А потом оказалось, что на самом деле никаких проблем. Все начали по этому поводу выступать. И тут всплывали эти проблемы, потому что он не понимал, куда деть. И потом это в обе стороны вернулось. Они поняли, что правда дубовая. Поэтому я ему сказал, ты вылезай из этого дела, как сможешь. Я тебе сам покрою все твои убытки по этому процессу. Все, что тебе Потанин обещал заплатить, а это было 14 миллионов. Эти 14 миллионов я тебе покрою. Вот в чем предмет споров. Потанин обещал ему заплатить 14 миллионов, а потом взаиморасчетами все это покрыть. Я ему сказал, уходи оттуда. Уголовное дело я закрою. И уголовное дело мы закроем и для тебя, и для него. Потому иначе он должен был там стоять, и никто не хотел с ним разговаривать. И Потанин не хотел с ним разговаривать. Поэтому он стал упираться, и ситуация выходила из-под контроля…
П. (пытается перебить):…
А.: Это не ваши разборки, а мои.
П.: Ну мы же вместе договаривались.
А.: Это мои личные разборки и мои личные деньги. Ну, продолжаем. Доходы компании за три месяца сентябрь-октябрь-ноябрь составляют 327 миллионов. 350 мы хотели, но мы просто сдвинули все доходы, имея в виду, что с начала следующего года ситуация радикальнейшим образом поменяется. Поэтому мы все, что могли, сбросили, чтобы выйти без долгов на будущий год. И вот в Ставрополе 25 % мы купили полностью все продукты. И область, и все, что там было разобрано. Мы все купили с большой организацией. 35 миллионов. Если все это сложить, то получается, что 319 миллионов долларов мы должны потратить. Минимум (неразб.) мы уже потратили. А заработали 323. Я спросил Женю, если компания «Сибнефть» считает, что это не нужно, и часть акционеров считает, что это им не нужно, то есть ли у них возможность выйти из такого положения. Допустим, вы хотите включить половину. Он сказал, нет. Эти акции на балансе «Сибнефти» стоят. Но в принципе учесть можно разницу. Но сейчас сделать это быстро нельзя. Могут быть практические расчеты между нами.
П.: Я с этим полностью согласен. Единственное, с чем я практически не согласен. У нас были такие договоренности. У нас были такие договоренности, что мы к этому возвращаемся, когда мы полностью закрываем существующий долг. Мы, конечно же, хотели, чтобы компания получила свою прибыль. Я принципиально с этим согласен. Но единственное, что у нас получается в результате того, что мы сейчас закрыли этот долг, у нас получается, что тот долг, который у нас был в наших взаимных расчетах, остается. Понимаешь, да? Потому что мелкие долги у нас есть. Помимо этого большого.
А.: Ну это же не горит сегодня?
П.: У меня горит только перед тобой. Больше нигде. Просто я хочу, чтоб у тебя было понимание. Так-то я согласен. Это нормально. Мы хотели, чтоб так было.
А.: Единственное, что, может быть, до декабря… Но инженеры говорят, что они не просматривают в таком вот объеме. Если это касается того, что происходит сейчас в политике. Поэтому мы тогда цифируем это все в районе 80 миллионов и продолжаем. Единственная возможность – это взять кредит на компанию. А теперь возник вопрос, как после этого нам покрыть расчеты? Ты представляешь, какой долг возникает?
П.: Если основной долг закрыть, вот эти 125, о которых ты сейчас нам рассказал, у нас будет колебаться 40–50 миллионов максимум. Даже меньше. Там я могу даже физические расходы, которые есть. Это 7 миллионов самолет. 11 мы уже заплатили, а 8 уплачено компанией.
А.: Они учтены были в расходниках?
П.: Один раз учтены.11 миллионов мы два раза заплатили. А второй раз не учтены. Потом долг Дерипаски, Левы и так далее. Это не выходит за рамки. Это нормально. И тогда я правильно понимаю, эти 85 мы сможем закрыть до 1 января (неразб.)?
А.: Я постараюсь все сделать.
П.: И тогда мы эту тему закончим. И постараемся за один день, чтобы к этому больше не возвращаться. Может, ты нам скажешь о перспективах в следующем году?
А.: Никаких проблем нет.
П.: Из того, что я знаю, из того совещания, что вчера проходило, настраивает на мысль, что про меня спрашивали. Там показания должны быть… Там уголовный розыск…
А.: А может, тебе проще дать показания?
П.: Нет проблем. Если ты будешь знать и я буду знать, что нет проблем, я могу дать показания… Я с удовольствием приеду.
А.: Я же как могу…
П.: Конечно… для меня будет лучше, если я дам показания. Я буду иметь статус человека, который не боится. А у меня такое ощущение, что это используют для того, чтобы меня арестовали. Поэтому, если у меня будет понимание, что этого не произойдет, тогда можно что-то предпринимать. Ну, я так понимаю, по поводу ОРТ мне было противно. Ты бы позвонил следователю. Нет. Ну, ты не говорил. Ты же говорил, что у тебя был разговор. Неприятный. Насчет этого.
А.: Он говорил, что ты говорил, на неделю. До конца недели. А это разговор был на прошлой неделе.
П.: А что он сказал по поводу ОРТ и по поводу меня?
А.: Я сказал, что у меня такая же позиция, пока ничего не произошло. Хочешь, я уточню?
П.: Уточни, пожалуйста. Поэтому (неразб.) говорит, что он может узнать.
А.: А по поводу «Видео-Интернешнл»…
П.: «ОРТ-Интернешнл». Да, да, да. Это мои ребята в «ОРТ-Интернешнл». Помнишь, я тебе говорил. Маару приглашали. Потом еще. А в понедельник они пришли на ОРТ. И там маски-шоу…
А.: Я Саше дал. Он посмотрел.
П.: А этот (неразб.) сказал, что с этой стороны ничего не предполагал. Я понимаю, что это долгая процедура. Сложная процедура. Сразу не въехать.
А.: Ну, ладно, ладно. У меня задача напомнить про развитие в прокуратуре, в правоохранительных органах, в таможенных органах, налоговой инспекции. (Речь, скорее всего, идет о фондах, создаваемых в правоохранительных органах, органах прокуратуры, таможенных органах и т. п.)… (Неразб.) мне говорил об этом, но я его не очень хорошо знаю. Ой, я не знаю, там, по-моему, суд идет. А он хочет доказать свою преданность. Я ему говорю, ты считаешь, что тебя предали. А он мне – да, конечно, нет. Тупой он какой-то… Там поменяли следователя, который ведет это дело. Женили, разрулили меня, чуть кондрашка не хватила. А зачем его тогда арестовывали? А так, не подумавши. Они там такую кашу заварили. А этот «крепчак» общается с Путиным. Адамов сцепился с ним, Дерипаской с другой стороны. Заставили провести диспансеризацию.
