Юрий Нерсесов - Продажная история. «Паленые» мифы о России
«Рядовой Максимов освобожденный из плена, рассказывал, что в бытность его в Дарго (столица Шамиля в 1840–1845 гг.) он видел там до пятнадцати русских офицеров, которые содержались гауптвахте — под караулом, все в колодках, а бывший унцукульский комендант — в кандалах. Тот же Максимов видел в Дарго до 500 беглых солдат, которые использовались Шамилем для прислуги при орудиях… Когда Шамиль переселился со своими товарищами мухаджирами в Новый Дарго (Ведено, столица Шамиля в 1846–1859 гг.)… у него находилось около трехсот солдат, перебежавших к нам с разных мест, или же пленных. Среди них были часовщики, кузнецы, плотники, мастеровые. Шамиль велел верному своему мюриду Черному Алимаммаду Грубому, назначенному над солдатами (комендантом), построить для них специальный поселок около Дарго, собрать их там и отпустить провизию и обмундирование из казны через казначея Шамиля и дать им полный отдых. Шамиль говорил, что эти солдаты необходимы, в боях они будут при пушках и будут чинить разбитые части пушек»
(Х.М. Донного. «Наш царь Шамиль, или Русские в имамате»).Войны с Наполеоном? Кроме привлеченных к делу мужичков-обозников, во французскую армию влились 25 тысяч уроженцев Литвы и Белоруссии, где император Европы провозгласил создание Великого княжества Литовского. Не впечатляет по сравнению с сотнями тысячами в боевых и полицейских частях оккупантов во Вторую мировую войну? Так и масштаб войны совсем другой: наполеоновская армия была во много-много раз меньше, и боевые действия на территории страны длились шесть месяцев, а не три с лишним года, и сама территория, охваченная войной, куда менее обширна.
Походы орлов Екатерины II? Именно тогда послан ник России в Англии Семен Воронцов докладывал:
«Я видел наших храбрых соотечественников целыми тысячами на службе у пруссаков и австрийцев; а лица, бывшие в Швеции, уверяли меня, что в Стокгольме и Готенбурге они видели с лишком две тысячи русских, служивших в шведской армии»
(М. Бородкин. «История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I»).Баталии Петра I со шведами и турками? Перед нами пан гетман войска Запорожского обеих сторон Днепра Иван Мазепа, кошевой атаман Запорожской Сечи Константин Гордеенко, взбунтовавший Дон с помощью гордеенковских хлопцев Кондратий Булавин и целый букет атаманов, поднявших против царя несколько десятков тысяч казаков. Паны-атаманы писали слезливые письма то королям Швеции и Польши, то турецкому султану, к которому в итоге и сбежали. Их потомки воевали с Россией на стороне Османской империи еще многие десятки лет. Одновременно с потомками мазепинцев и булавинцев в рядах персидской армии, воевавшей с Россией в Закавказье, действовал состоящий из русских дезертиров Багадеранский (Богатырский) батальон, вскоре развернутый в полк.
Можно продолжать еще долго, но для уличения Латыниной во вранье и этого достаточно. Надеюсь, барышню утешит, что в просвещенной Европе было еще хуже. Пленные переходили из армии в армию целыми батальонами, а господа офицеры, сменив знамя, да не по одному разу, частенько достигали весьма высоких чинов. Прапорщик немногочисленного воинства маркграфства Бранденбург-Байрот Карл Муфель перешел сначала на прусскую службу, а затем на русскую, участвовал в подавлении восстания Емельяна Пугачева и ушел в отставку генерал-майором. Шотландский офицер на шведской службе Патрик Гордон, попав в плен к полякам, стал воевать на их стороне против русских, потом отправился к ним и стал одним из ближайших сподвижников Петрa I. Ротмистр одного из шведских гусарских полков Гебхард Леберехт фон Блюхер, попав в плен к пруссакам и переметнувшись на их сторону, закончил карьеру фельдмаршалом. Один из самых прославленных французских полководцев, Людовик де Бурбон-Конде, успешно бил испанцев, в 1653 году поругался с фактическим правителем Франции кардиналом Джулио Мазарини, возглавил испанскую армию, шесть лет воевал с соотечественниками, потом помирился с Мазарини и снова начал колотить испанцев…
Во Вторую мировую войну только с территории оккупированной Гитлером демократической Франции на Восточный фронт ушло почти 200 тысяч солдат, не считая многих десятков тысяч человек во вспомогательных подразделениях. Еще 200 тысяч полицейских и гестаповцев, а также 500 тысяч солдат марионеточного режима маршала Филиппа Петэна помогали поддерживать орднунг на территории Франции и ее колоний. Порядка 100 тысяч из них участвовали в боях с американцами и британцами, как самостоятельно, так и в составе германского Африканского корпуса.
Менее демократическая, но все же цивилизованная Вторая Речь Посполитая при населении 30 с небольшим миллионов, по данным польского историка Цезары Гмыза, поставила Третьему рейху 500 тысяч солдат и полицаев, среди которых были родной и двоюродный дедушка польского премьера Дональда Туска. Аналогичные цифры можно привести и по всем остальным оккупированным Гитлером странам континентальной Европы, при том что их вклад в боевые действия против Третьего рейха на фоне советского неразличим даже в электронный микроскоп.
Турки отбивались от русских в Гибралтаре
В 1768 году французский подданный барон де Тотт, присланный в Гибралтар на помощь туркам во время русско-турецкой войны, обнаружил, к своему изумлению, что турки собираются отбиваться от русских здоровеннейшей и бесполезнейшей пушкой, бросавшей ядра в полтонны весом. Пушка, по мнению турецких властей, не имела себе равных в мире, но ни разу не стреляла, ибо, по мнению турков, отдача от нее разрушила бы замок и город. Чтобы развеять иллюзии своих союзников, барон де Тотт все-таки выпалил из этого динозавра, который пожирал 150 кг пороха и перезаряжать который надо было не меньше часа.
«Новая газета», 3 мая 2012 годаДо 4 августа 1704 года порт Гибралтар принадлежал Испании, а потом, во время войны за испанское наследство, был захвачен англичанами, которым до сих пор и принадлежит. Турок там не было никогда, только арабы, которым Гибралтар принадлежал в 711–1462 годах. История с суперпушкой и бароном де Тоттом позаимствована из «Удивительных путешествий барона Мюнхаузена», изданных в 1786 году в переработке немецкого поэта Людвига Готфрида Бюргера. Там она выглядит вот так.
«После того как все присутствующие, каждый по-своему, высказались о том забавном, что они услышали, один из слушателей, приятель барона, сопровождавший его во время путешествия в Турцию, заметил, что неподалеку от Константинополя находится колоссальных размеров пушка, о которой особо упоминает барон Тотт в своих недавно опубликованных «Записках». Сообщает он, насколько я помню, примерно следующее:
«Турки установили вблизи города, выше цитадели, на берегу знаменитой реки Симоис, огромное орудие. Оно было целиком отлито из меди и стреляло мраморными ядрами, весившими не менее тысячи ста фунтов каждое. Я испытывал непреодолимое желание, — повествует Тотт, — выстрелить из этого орудия, чтобы ясно представить себе, как оно действует. Все вокруг меня дрожали и тряслись, убежденные, что и город и крепость превратятся от такого выстрела в груду развалин. В конце концов страх несколько рассеялся, и мне наконец было разрешено произвести выстрел. Для этого потребовалось не менее трехсот тридцати фунтов пороха, а ядро, как я уже говорил, весило тысячу сто фунтов. Когда подошел канонир с зажженным фитилем, окружавшая меня толпа отодвинулась как можно дальше. С большим трудом удалось мне убедить подоспевшего пашу, что никакая опасность не угрожает. Даже у канонира, действовавшего по моим указаниям, от страха сильно колотилось сердце. Я занял место в углублении стены, позади орудия, дал сигнал и почувствовал толчок, словно при землетрясении. На расстоянии в триста саженей ядро разорвалось на три части. Куски перелетели через пролив и, отскочив от воды, ударились о горный склон на противоположном берегу, вспенив весь пролив».
Вопреки бреду Латыниной, турки успешно использовали сверхтяжелые бомбарды при осаде и обороне КонстантинополяДаже в книге о похождениях неутомимого враля Мюнхгаузена турки сидят не в Гибралтаре, а там, где им положено находиться, — в столице Османской империи — Константинополе (он же Стамбул). Но и в таком варианте это такая же чушь, как байка о вишневом деревце, выросшем на голове оленя, и вытягивании себя за волосы из болота. Турки XVIII века никак не боялись пушки, стрелявшей ядрами в 1100 фунтов (499,3 килограмма), потому что использовали подобное орудие ещё в XV веке. Бомбарда, которую венгерский инженер Урбан отлил для султана Мехмеда II, в 1453 году стреляла по Константинополю ядрами весом более полутонны.
Обстрел немало способствовал захвату города османской армией, но само орудие пришло в негодность. Отлитая в 1464 году копия «Базилики» 343 года спустя участвовала в обороне Стамбула от британской эскадры и сохранилась до наших дней.
