Александр Никонов - Чем женщина отличается от человека
Дело в том, что… феминистки поставили под сомнение именно тип объективности применяемых сейчас теорий. После проведения анализа феминистского типа стало понятно, что смещение кроется в самих принципах, на которых базируется представление об объективности.
Как мы знаем, феминизм разгадал тайну традиционной культуры, в рамках которой считается естественным, что именно мужчине поручено осуществлять репрезентационные функции всего человечества в целом. Именно мужчина представительствует от имени человека как вида. Отсюда он призван осуществлять общецивилизационные функции… А это, в свою очередь, связано с выполнением основной и важнейшей для данной цивилизации задачи. В условиях западной культуры эта задача сводится в первую очередь к поддержанию ориентации на познавательный тип отношения к окружающему миру, на выражение «объективных», «вневременных» законов.
Результатом этого стало очень своеобразное явление – современный тип науки выдается за единственно возможный. На деле это весьма абстрактный и техницистски ориентированный тип науки, а именно тот ее вариант, который в конечном итоге полагает, что объективный мир – это мир математизированный».
…О, как я был прав, делая в рассказе о кризисе системы образования на Западе упор на математику! Но читаем дальше…
«Такое положение дел сложилось постепенно в результате тысячелетнего господства этого типа культуры как живое воплощение присущего ему перекоса. На деле ставить знак равенства между математизированным подходом и положением дел в структурах, так сказать, «самой реальности» – очень сильная и очень сомнительная посылка… Однако даже это не влияет на характер общей идеологической направленности современной науки. Наука этого типа не хочет понять, что законы математизированного естествознания – это не законы объективности самой по себе, а только один из способов выразить объективное положение дел. Почему же мы средства познания выдаем за само то, что познается? Видимо, потому, что культурой найден способ, так сказать, «вшить» нам под кожу эти представления как особый тип видения.
…начиная с эпохи Нового времени западная культура как таковая становится все более техногенной. Этот способ познания постепенно становится нормой видения, жизнеотношения людей. Именно в этом смысле я говорю о том, что он «вшит» под кожу.
Повторяю, этот абстрактный вариант науки нам кажется единственно возможным, но это далеко не так. Более того, такое понимание науки и привело нас сейчас к развитию серьезного мирового кризиса цивилизации… Абстрактно-техницистский тип культуры…»
Обратите внимание на последний пассаж: мужской тип познания, который, собственно, и выстроил цивилизацию на этой планете (по признанию самих же феминисток), привел «к развитию серьезного мирового кризиса цивилизации»… Представьте себе – архитектор построил дом. Потом еще дом. Потом фабрику. Цирк. Стадион. Тысячи зданий и сооружений. Всю планету застроил. И вдруг приходит к нему кто-то, кто не построил вообще ни хрена, и говорит: говно все ваши построения, и вообще, господин архитектор, кризис современной архитектуры – результат ваших стараний.
Ну что ж, пускай дальше строят дилетанты. На основе феминистического сопромата. Собственно, они уже начали подкапывать фундамент.
Подкоп фундамента
Двигатель эволюции, в том числе эволюции социальной, – конкуренция. Задавите конкуренцию, создайте уравниловку, заказывайте гроб… Конкуренция – фундамент экономики.
Радикальные феминистки всерьез полагают, что от рождения мужчины и женщины психологически совершенно одинаковы. Скрепя сердце они соглашаются только на физиологические различия. И то… «Посмотрите на мои мышцы! Отдайте чемодан! Не нужно мне помогать!»
Но все-таки даже самым оголтелым трудно не признать очевидного – что мужчины сильнее женщин, например. Это ясно даже по спорту – есть женские виды спорта, есть мужские. И никто не собирается их сливать даже в эпоху феминизма: получится нечестно. Причем, что интересно, даже в шахматах и шашках, где не надо тяжести ворочать, существует разделение на мужской спорт и женский. Потому что мужчины лучше думают. Точнее, лучше решают логические задачи, если такая формулировка вам, девушки, приятнее…
Находятся, правда, отдельные супертётки, как правило, внешне напоминающие мужиков (к этой их анатомической особенности мы еще вернемся в четвертой части книги), которые считают, что женщины слабее и глупее мужчин только потому, что их так воспитывают – мол, спортивные нормативы у девочек еще со школы ниже, вот они и не стараются. Вот и вырастают слабенькие такие, глупенькие.
…Такие же глупенькие, как те, кто так считает…
Блажен, кто верует. Но ведь многие женщины-шахматистки начинают двигать фигурки с детства, и никто им не мешает, тут-то уж точно никаких заниженных нормативов. Да и в других видах спорта – то же самое: никто женщинам не запрещает прыгать выше мужчин. Скачи! Тренер только рад будет. Подающих надежды девочек дрессируют с самого детства, и никто «заниженных» планок им не ставит. Напротив, чем выше прыгнешь, быстрее пробежишь, тяжелее поднимешь – тем лучше. Но вот чего-то все равно не срабатывает…
Раньше, кстати, шахматы по половому признаку не разделялись, но когда увидели, что мужчины практически всегда побеждают женщин с разгромным счетом, женские шахматы, чтобы им не обидно было, выделили в отдельный вид спорта. Пускай там себе резвятся в отдельной резервации.
…Им бы еще парламент отдельный! Игрушечный…
Вот уже без малого сто лет, как проблема полового равноправия в развитых государствах решена. СССР был одной из первых стран в мире, где полностью и окончательно закрыли женский вопрос: женщина и мужчина абсолютно равны в правах. Точка.
Ну, не совсем точка. На деле у женщин были даже юридические преимущества. Их почему-то на пять лет раньше отпускали и отпускают на пенсию (хотя мужчины живут меньше!). На них не распространяется принцип временного рабства: женщин не призывают в армию и не посылают на бойню войны.
Более того, в СССР, в силу социалистичности его системы, женщин по нормативу даже набирали в Верховный совет – наряду с рабочими, партийными, колхозниками, инженерно-техническими работниками… На каждую категорию граждан уравнительная система социализма предусматривала представительский процент.
Женщин награждали. Женщин сажали на трактора. Женщин выпускали на трибуны: «Вот стою я перед вами, простая русская баба!..» Женщин запускали в космос. Не потому, что, кроме них, на орбите некому истерик было устраивать, а исключительно для равноправия, чтобы утереть нос западникам: вот, у нас первую женщину в космос запустили! И первую собаку, кстати, тоже мы запустили! И первый спутник! И первого человека!
Прогрессивная мировая общественность умилялась: ах, какое завидное равноправие! Женщины, собаки…
В общем, сотня лет прошла без малого. Поколения женщин выросли при равноправии. И у нас, и у них. И все равно во властных структурах женщин явно меньше, чем мужчин. Ничтожный какой-то процент.
В чем дело?
Неужели существует еще какое-то секретное, не отмененное угнетение?
А может быть, поискать какие-то естественные причины?.. Психологи, изучающие детей, давно отмечают такой факт. В группе маленьких девочек быстро устанавливается неявная иерархия. Но как только в группу подмешиваются мальчики, девочки тут же перестают претендовать на лидерство.
И такое происходит не только с самочками нашего вида. И даже не только с самочками приматов. Такое половое разделение ролей вообще распространено среди стадных животных. Самцы копытных при нападении стаи волков, встают в круг. В центре круга – самки с детенышами, наружу торчат грозные рога самцов.
В общем, если в группе есть самцы, самки на власть не претендуют.
Беда феминисток в том, что они не знают этологии – науки о поведении животных. Ведь животными мы были миллионы лет, а людьми – десятки тысяч. И животные программы в нас, конечно же, сильнее, традиционнее, а главное, обкатаннее, то есть надежнее, новых, «придуманных».
Весь наш социум – отражение нашей животности. А не какого-то мифического заговора.
Фемино-сексисткам в это верить не хочется. Научные объяснения их не устраивают. Им больше по душе сказки. Один заговор они, считай, уже победили – юридического равноправия добились. Но тут открылся другой – еще более жуткий заговор! Тот был тайный, а этот сверхтайный, невидимый заговор (см. феминистическую теорию «стеклянного потолка»). Кстати, феминотеоретики так порой и называют патриархат – «великим невидимым».
Задумавшись думкой тугою над общей несправедливостью бытия, фемино-теоретики выдают на гора следующие сентенции: необходимо предпринять «более глубокий анализ Патриархатного общества, так как достижения либеральных феминисток в области законодательства и формальных прав сделали более трудным распознавание факта женского угнетения». Перевожу: несмотря на то, что равноправие наступило (признаем!), угнетение все равно нужно упорно искать – как врагов народа – в каждой щёлке.
