KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Журнал Современник - Журнал "Наш Современник" #3 (2006)

Журнал Современник - Журнал "Наш Современник" #3 (2006)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Журнал Современник, "Журнал "Наш Современник" #3 (2006)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Это“собрание насекомых” (используя эпиграмматический образ Пушкина), кстати,нередко отборно поливающих друг друга, крепко сидит и бессильно извивается наразящих исследовательских булавках Феликса Кузнецова. Отметим лишь один общийдефект антишолоховедов, обнаженный в книге: при дерзании рассматриватьвыдающееся литературное произведение, выносить о нём вердикт — полнаяэстетическая глухота и некомпетентность, филологическая безграмотность впонимании азов творческого процесса, всего того, что касается художественногообраза, метафорических и мотивных ключей произведения, его сюжетики икомпозиции, его идейной полифонии, новых черт романной поэтики XX века…Недаром многие из них копаются исключительно в хроникально-исторических главах“Тихого Дона”, пытаясь торжествующе поймать Шолохова — “переписчика” и “ухудшателя”чужого текста, как “безграмотного” приготовишку, на “вопиющих” исторических ифактических ошибках (хотя при более тщательном исследовании вопроса, на что неполенился Кузнецов, сами попадают, как правило, впросак). Те же историкиМакаровы ищут в военных главах романа блох, неточностей, как будто перед нимичисто историческое сочинение. Не говоря уже о том, что после того, как нарытыеими компроматы проходят просев скрупулёзной фактологической проверкой, висследовательском сите остается лишь одна описка Шолохова, отсутствующая вдругих местах его эпопеи, да сдвиг на две недели в датировке секретёвскогопрорыва.

А вотКузнецов в своей многожанровой книге, включающей и образцово выверенноеисторическое, краеведческое исследование, и литературоведение большого стиля,прежде всего адекватно эстетически подходит к своему предмету, тонко понимая идемонстрируя степень художественного “логарифмирования” реальности в романе,образного укрупнения, стяжения и преображения её. Оттого здесь мы можемпорадоваться объёмному воскрешению образа истинного творца “Тихого Дона”,представленного психологически и мировоззренчески углублённо, а в писанияхантишолоховедов разве что горестно удивиться и возмутиться созданию каких-тонелепых, нежизненных “кентавров” (теория двух авторов, одного, главного инастоящего, и жалкого “соавтора” — Шолохова у Томашевской, Макаровых и других)или виртуального многоголового и многорукого литературного “негра”, заказанногосоветской политической охранкой. Но зачем, для какой пропагандистской цели этоей понадобилось, если “Тихий Дон” видится антишолоховедам как “белогвардейское”творение, на которое якобы не был способен по своему формированию и убеждениямШолохов, а, по другой версии, уже Серафимович, сочинив его, боялся подмочитьсвою советскую репутацию и запросто отдал на мировую славу гениальное своёсоздание молодому казачку?! Вот так сталкивая лбами разнообразные вариации наодну маниакально заданную тему, Кузнецов разительно демонстрирует само- ивзаимоуничтожение когорты её разработчиков, дикий “фарс” их писаний.

Кстати,удивительно, как филолог Томашевская или Солженицын могли вообще выдвигатьзамечательного писателя Федора Крюкова в авторы “Тихого Дона”. Ведь совершенноочевидна для любого грамотного и чуткого читателя, а тем более исследователястилистическая, да часто и мировоззренческая несовместимость тканей текстовКрюкова и Шолохова. И это блестяще показал Феликс Кузнецов в своем, пожалуй,самом на настоящий день основательном сравнении стиля “Тихого Дона” как с“Донскими рассказами”, “Поднятой целиной” (части, пусть и не всегдаравноценные, одного творческого мира, одной органики), так и спроизведениями Крюкова, генетически чуждыми этому художественному организму.Собственно, и известное более раннее сравнительное компьютерное исследованиетрех скандинавских ученых под руководством Г. Хьетсо текстов Шолохова и Крюковалишь еще раз подтвердило совершенно очевидное.

Да, каждый,кто читал и любит “Тихий Дон”, кто вникал в запечатленный неподдельнойхудожественной печатью творческий мир Шолохова, а тем более изучал этот мир,так же как и личность, обстоятельства, среду жизни его создателя, неможет ни на йоту сомневаться в авторстве великой эпопеи. Более того, он развечто передернет плечами, брезгливо поморщится на всю эту детективную шизофрению,какую с упертостью заинтересованного маньяка разводит никак не иссякающее, токак бы “научно” оснащённое, то предающееся произвольным и гнусным нелепицамнаше антишолоховедение. Хотя сам по себе этот ядовитый феномен, в своих корняхне столь уж и простой, — симптом, на мой взгляд, глубинногочеловеческого, психического неблагополучия и саморазрушения в нашем разделённомобществе и культуре, — конечно, заслуживает, если хотите, научной санации,исчерпывающего диагноза и окончательного разоблачения. И эту тяжкую, египетскуюработу взвалил на себя Феликс Кузнецов: тщательно изучить наконец-тообретённую рукопись первых двух книг “Тихого Дона”, собрать безбрежныйисторический, мемуарный, краеведческий, литературоведческий материал, в томчисле из малоизвестных, затерянных или только им открытых архивных источников,не просто собрать, а точно и умно отрефлектировать, цельно выстроить,развернуть в захватывающие сюжеты, представив, я бы даже сказала, избыточнуюполноту доводов против того, что он называет “мистификацией века”…

Если бытакой грандиозный труд был затеян, как я уже отметила, ради восстановленияпоруганной чести русского гения, его свершение уже было бы более чем оправдано.Но не надо забывать, что писателю долго “везло” не только с недругами,завистниками, пролеткультовскими и рапповскими догматиками, пытавшимисяидеологически скомпрометировать “Тихий Дон” в конце 1920-х годов, но и с теми,кто позже гнал о нём целую индустрию книг и статей, укладывая его вканонический гроб “классика соцреализма”. К сожалению, и те, кто, свполне верными целями, защищал Шолохова как великого национального писателя,порой уплощали его художественный мир в своей риторической и поверхностнойапологии. И самое ценное в книге Кузнецова — её огромный вклад в современноешолоховедение, свободное от недомолвок и умолчаний, идеологическогогрима и опасливой мимикрии, от хрестоматийной замасленности и “благочестивой”патоки, от которой сводило скулы прежде всего у самого писателя. (И, кстати,укрепляло в своей брезгливо-отторгающей позиции по отношению к творчествуШолохова — за пределами “Тихого Дона”, да и то “сомнительного” для нихавторства — достаточное число наших “свободомыслящих интеллектуалов”.)

Углубленно-зоркий,адекватный взгляд на сложную, трагически-одинокую, закрытую личностьШолохова, на его истинное миропонимание и мирооценку, пронизывающие его мощнуюхудожественность, фокусируется Феликсом Кузнецовым в сугубо конкретном,обильно документированном и вместе — интуитивно-точном, мастерском поиске.Разворачивается своего рода ковровое исследование, покрывающее квадратза квадратом все предметное поле замысла книги. Тут и аналитическое вчитываниев черновые рукописи “Тихого Дона” (“текстологическая дактилоскопия”), иреконструкция реальных, а не расхоже мифических фактов биографии Шолохова, ивпечатляющее обнаружение истоков образа Григория Мелехова, прототипов какглавного героя, так и других лиц народной эпопеи. Это и раскрытие географических,топонимических “прототипов” романной среды, и подробная, с массой новыхпластично вылепленных фактов история его создания и публикации, и сопоставлениешолоховской поэтики, царственно-львиных возможностей его таланта с манеройписьма значительно более мелких литературных особей из выдвигаемых“претендентов” на авторство…

Анализчерновых рукописей, профессионально тонко произведённый в книге Кузнецова,впервые вводит читателя в творческую лабораторию Шолохова. И тутобнаруживается, как, пожалуй, не меньше благоговейно любимого им Льва Толстого,работал он над текстом, сдирая лезшие под перо литературные обкатанности,выходя к новорождённой свежести слова, как вместе с тем выпалывал чрезмернуюизысканную орнаментальность (эту стилевую примету эпохи 1920-х годов), как стремился“к максимальной точности при минимальной затрате языковых средств”, к“филигранному совершенствованию текста”, какие замечательные “прогностические”на будущее развитие сюжета и героев “зарубки на полях” делал он… Кузнецовнаглядно раскрывает, как движется работа над стилем, устанавливается векторразвития художественной мысли — уже со знаменитого зачина романа, не сразудавшегося Шолохову, где наконец прорезалась и укрепилась верная родовая нота,свился “ген”, чреватый эпическим разворотом, большим повествовательнымдыханием. Шолоховская правка идёт в направлении основной его стилевой доминанты- органического слияния авторского голоса с народным типом видения, черпающегосвоё образное выражение исключительно из непосредственно наблюдаемых и переживаемыхбытовых, трудовых, природно-физиологических реалий.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*