Витаутас Петкявичюс - Корабль дураков
Положение явно анекдотичное, но мы обязаны научиться смеяться над собой сами, чтобы не смеялись постоянно наши соседи. Поучимся у евреев. Они так здорово подшучивают друг над другом, но попробуй сунься к ним со стороны…
Когда в сейме «Саюдиса» объявился Зингерис, я ничуть не удивился. Ведь не может фирма вождя обойтись без собственного еврея, тем более, без генетического или симбиотического брата. Но это проблемы глобализации, дошедшие до нас от счастливых времен создания Библии.
А пока что идет первый съезд «Саюдиса». Он еще волнует умы масс. Доверчивые литовцы думают, что возродился дух Витаутаса, что из той митинговой пыли восстанет какой–нибудь князь Гедиминас и встряхнет седую гору… Требовалось совсем немного — чтобы муж встал рядом с мужем и чтобы их скрепила для подвига добрая присяга. Торжественных обязательств было написано больше, чем требуется, а приличных мужей так и не нашлось. Поэтому на новом национальном возрождении поднялся не Гедиминас или Кястутис, а полукровок «мессия». Седая гора осела и превратилась в раскисшую землю Марии[14].
Никто такого и не предполагал, а кое–кто уже водил под ручки новоиспеченного «патриарха», друга Гитлера и Шкирпы, разведчика и соратника знаменитого «Витаса» — Юозаса Вайткунаса, архитектора и копировальщика стратегических карт старого Ландсбергиса. Но неблагодарная толпа не желала его даже замечать. Какое неуважение!.
После речи В. Алюлиса Альгирдас Бразаускас прислал мне записку с приглашением в правительственную ложу. Там сидели В. Сакалаускас, В. Астраускас, А. Вилейкис, Й. Шерис и другие представители руководства.
— Как ты думаешь, — спросил меня Альгирдас, — если мы вернем верующим Кафедральный собор?
— Что тут думать? Давно пора. Если не вы, то народ сам его вернет, а мы упустим случай побывать в мудрых политиках.
Пришел и Ландсбергис. Он все выслушал и спокойно решил:
— Это — не «Саюдиса» дело. — Словом, как поступите: так и будете отвечать. В связи с этим случаем он где–то даже написал, что он — лютеранин. Еще не масон, но уже реформатор.
— Хорошо, все будем в ответе, — закончил это короткое совещание Бразаускас и те же слова, правда, в иной, более патриотичной форме, произнес с трибуны. Зал ответил ему продолжительным скандированием: «Альгирдас, Альгирдас!..» А еще через несколько минут на трибуне появился Роландас Паулаускас, назвавший возвращение Кафедрального собора костью, которую подбросил КГБ, чтобы вернуть нас в объятия Москвы. Инициативную группу «Саюдиса» этот смутьян обозвал агентурой госбезопасности.
— Его выступление не планировалось. Кто пустил его на трибуну — возмущался Ландсбергис.
— Ему нужно дать отповедь. Кто председательствовал? — Мы еще придерживались демократии и руководили в алфавитном порядке. Ю. Марцинкявичюс выступать отказался.
— Я уже раз выступил, — поскромничал он.
Сидевшая рядом К. Прунскене принялась меня агитировать:
— Только ты можешь это сделать лучше других. Очень хорошо поправил Сонгай лишку, владеешь ситуацией…
Вот тут я и клюнул, как петух на похвалу кукушки. Сразу после выступления, во время очередного перерыва, я узнал, что Роландаса привел на трибуну Ландсбергис и от имени группы попросил обязательно предоставить ему слово. Я долго раздумывал и никак не мог понять, зачем профессору понадобился этот гимназистский, попахивающий рыбным рынком маленький подвох.
Уже много позднее, когда Р. Паулаускас приехал ко мне в Бирштонас, мы вдвоем наконец разобрались, что Ландсбергису показалось, будто масса слишком долго скандирует мое имя и имя Бразаускаса, а его и его отца встречает слишком скромно. Скажете, ребячество, гимназия?. А капля за каплей за десяток лет?
— Что они — святые? — возмущался он во время съезда. — Может, стать перед ними на колени? Ты, Паулаускас, будь мужчиной идемократом! — Вот он и выровнял ситуацию. В свою пользу.
— Я не собирался выступать, — оправдывался Роландас, — поэтому речь получилась бессвязной и горячечной. Он сам мне подбросил мысли о кости…
На том провокации не кончились. При вскрытии урн выяснилось, что компьютер запрограммирован неправильно и подсчитал бы голоса, как удобнее или выгоднее программисту. Обнаружив диверсию, мы решили работать вручную. Набрали в зале полные карманы шариковых авторучек, пригласили отряд молодежи, так как люди, внесенные в бюллетень, не имели права подсчитывать голоса. Сразу «перевоспитать» в свою пользу такое число счетчиков было невозможно.
Наверное, все участники съезда хорошо помнят, как они терпеливо ждали результатов до пяти часов утра. Выйдя к ним, я успокаивал, что все в порядке, что это только капризы несовершенной техники, а в душу было нагажено. В массе возникли подозрения. Создалась неповторимая ситуация: по одну сторону тысячи людей ждали от нас справедливости, нового порядка, а наши «справедливые» очень постаринному грызлись за власть.
После неудачной попытки вовлечь в аферу бездушную машину никем не избранный А. Юозайтис занял место председательству Ющего и попытался осуществить трюк само лично. Во вступительной речи он сказал, что наступили иные времена и созрели новые правила игры. По его мнению, многие члены Инициативной группы постарели, уже не активны, поэтому в совет Сейма «Саюдиса» нужно выбрать других, молодых и более надежных людей, так сказать, не испорченных прошлым. «Долой коммунистов!» он воскликнул несколько позже, когда его самого схватили за руку.
Поднялся большой шум, начались яростные споры. Большинство избранных воспротивилось этой провокации. Даунорас обозвал Юозайтиса шизофреником и мерзавцем. Поднявшись, он хотел покинуть заседание, но мы его отговорили. Заволновались представители районов. Один из них крикнул:
— Выполняйте программу «Саюдиса», а не устраивайте в нем переворот!
Тогда С. Шальтянис нашел спасительное решение:
— Пусть Инициативная группа в полном составе считается советом Сейма. Эти люди все начинали, пусть они и кончают.
С предложением согласились все, кроме президиума. Группа осталась неизменной. Юозайтиса попросили из президиума. Не помог и принесенный им молитвенник. Его глаза остекленели, а сам он сделался каким–то мраморным и перенапряженным, как в столбняке. Его губы шевелились, не произнося ни слова. Мне стало его жалко. Его сменили В. Чепайтис и З. Вайшвила. Только после этого в зале были объявлены результаты. Никого не забаллотировали. Переутомленные люди приняли это известие без особых оваций. Поэтому говорить о нерушимом единстве «Саюдиса» И нации — более чем наивно.
Дальнейшие события подтвердили победу «Черного сценария» над мягкотелыми интеллигентами. Они еще пытались провести второй и третий съезды «Саюдиса», но ничего приличного склеить уже не было возможности. Народ перессорили. Вспоминая текст первой присяги «Саюдиса», приходится признать: там, где мы нашли мир, посеяли раздор, где нашли обман, распространили ложь, где нашли тьму, там и остались в потемках. Словом, могила для идейного «Саюдиса» была выкопана еще во время Первого съезда, оставалось только подтолкнуть, благо число могильщиков росло с каждым днем…
Каждый малейший факт, который я сохранил, надеюсь, когда нибудь заставит людей крепко задуматься о будущем нашего края, о чести и достоинстве нашего народа, но пока те события очень быстро предают забвению и по чьей–то воле тут же хоронят на свалке истории, вернее, в митинговой бессмыслице нескольких лет, — но что позволительно рядовому человеку, не позволено писателю.
Какими мы были замечательными во время съезда «Саюдиса»! Все ходили, как опьяненные. Не знаю, на каком заседании сейма «Саюдиса» мы начали читать проект новой Конституции, который почтив одиночку написал большой знаток таких дел Ю. Буловас, и тут же авторство присвоил Ландсбергис, так исказивший ее в государственной комиссии, что автор не узнал некоторых ее разделов. Мы все это приняли за чистую монету и с олимпийским спокойствием рассуждали: разве важно, кто автор?. Гораздо важнее, чтобы эта Конституция была хорошей и справедливой ко всем. Какая тупость! Хорошая для всех, хотя создается для одного человека! Такая невежественная «демократичность» разбирающихся во всем саюдистских интеллигентов позволила нашу основную идею «Единого потока» постепенно, понемногу, слово за словом, шаг за шагом, превратить в абсурд «единственного пути». Никто даже не заметил этого хорошо замаскированного обмана, а когда все поняли, было уже поздно.
А как мы гордились, когда Верховный Совет стал приглашать нас на свои заседания! Видите, нас признают, нас допустили, а мы, даже не задумываясь, как осуществлять наши идеи, только обвиняли других, требовали и страшно возмущались, что не слушают своих.
Бывая в Эстонии, Юозайтис стал главным политиком «Саюдиса». Практически он все копировал у соседей, не вкладывая от себя ни гроша: эстонцы делают так, эстонцы действуют этак, эстонцы уже обогнали «Северные Афины»… Эстонцы уже приняли постановление о верховенстве своих законов над законами СССР. Их нужно поддержать. Мы им обещали. Обещал Юозайтис, а выполнять должен, ни много ни мало, наш Верховный Совет. Ничего себе, скромность! Этот человек и сейчас так поступает. Разрушив планы А. Паулаускаса и не будучи причислен к лику святых, сбежал к «коммунисту» Бразаускасу.