Всем Иран. Парадоксы жизни в автократии под санкциями - Смагин Никита

— А что они так уставились на нас? — спросил он, стоило нам устроиться за столиком. Местная молодежь действительно смотрела на нас с удивлением и без всякого одобрения.

— Они думают, что мы идиоты, которые принимают участие в местных митингах. Нормальные люди тут таким не занимаются. Тайная война

27 декабря 2020 года на шоссе в городе Демавенд под Тегераном прозвучало несколько выстрелов. Был убит физик-ядерщик Мохсен Фахризаде, руководитель центра исследований при Минобороны Ирана, по утверждению западной прессы занимавший ключевую роль в ядерной программе страны. Огонь открыли из пулемета, спрятанного в пикапе неподалеку от шоссе, причем управлявший оружием снайпер находился в сотнях километрах от цели, даже не на территории Ирана — свое дело сделали камеры и искусственный интеллект. Покушение прошло как задумано: выстрелы были настолько точны, что сидевшая в считаных сантиметрах от Фахризаде жена не пострадала. Когда охранники выбежали из машины сопровождения, один из главных ученых страны уже лежал мертвым на шоссе. Сын Мохсена Фахризаде позже сказал о своем отце, выступая по государственному телевидению: «Люди в Иране не знали его, зато его хорошо знали те, кто мешал развитию Ирана». Намек более чем прозрачный — убийство Фахризаде организовала израильская разведка «Моссад». Спецслужбисты не слишком скрывали свою вовлеченность: в течение нескольких месяцев статьи, где в том числе и израильские источники комментировали организацию сложного покушения, вышли в The Jewish Chronicle и The New York Times[47].

Убийство Фахризаде, организованное совершенно в стиле голливудских боевиков, — один из самых громких, но далеко не единственный эпизод в противостоянии Израиля иранской ядерной программе. Спекуляции на тему того, нанесет ли Израиль прямой удар по Исламской республике, идут уже многие годы. Сценарий выглядит так: если иранское руководство примет решение заполучить атомную бомбу, Тель-Авив сможет атаковать первым, лишив Тегеран возможности грозить врагам «ядерной дубинкой». В послужном списке израильских вооруженных сил уже есть похожие операции: в 1981 году ВВС Израиля уничтожили реактор в Ираке, который Саддам создавал в сотрудничестве с французами, а в 2007-м самолеты ЦАХАЛ (Армии обороны Израиля) разбомбили строящийся реактор в Сирии.

История с Ираном, впрочем, сложнее. Наученная горьким опытом соседей, Исламская республика не только распределила свои реакторы по разным частям страны, но и поместила их глубоко под землю. Поэтому поставить крест на иранской ядерной программе за счет одного авианалета или ракетного удара вряд ли получится. Впрочем, есть важная деталь: Израиль уже много раз бил по атомным объектам Ирана, да и не только по ним.

Непрямой вооруженный конфликт (прокси-война) между Тегераном и еврейским государством идет как минимум с начала 2010-х годов — если брать в качестве точки отсчета начало регулярных диверсий на территории Ирана. А если принять за начало прокси-конфликта поддержку Исламской республикой антиизраильских сил (деньгами и оружием), его можно отсчитывать еще с середины 1980-х.

Новый этап противостояния ознаменовала первая волна убийств иранских физиков-ядерщиков, прокатившаяся по Ирану в 2010–2012 годах: обычно киллеры использовали взрывные устройства, прикрепленные к автомобилям жертвы. В этот же период произошла самая известная кибератака на иранскую инфраструктуру при помощи вируса Stuxnet, разработанного американскими и израильскими спецслужбами. Кибер-диверсия произошла в 2010 году и вывела из строя около тысячи центрифуг на ведущем ядерном объекте Ирана в Натанзе.

Ядерная сделка 2015 года и попытки США снизить градус напряженности в отношениях с Ираном несколько уменьшили интенсивность ирано-израильской прокси-войны. Однако с приходом в Белый дом Дональда Трампа на диверсионном поприще настали по-настоящему захватывающие времена.

В 2020 году мощный взрыв разнес значительную часть строящегося цеха по сбору центрифуг в Натанзе. Западная пресса писала, что взрывное устройство как-то удалось пронести внутрь объекта. В 2021 году был нанесен урон заводу по производству элементов для центрифуг в Кередже — судя по всему, речь шла об ударе беспилотником. И это только самые громкие случаи, где причастность Израиля почти бесспорна. С начала 2020-х случилось уже несколько десятков сомнительных пожаров и взрывов на гражданских и военных объектах в Иране.

Помимо упомянутого выше покушения на Фахризаде, в Тегеране произошло еще несколько убийств, ряд объектов взломали хакеры, десятки раз взлетали на воздух танкеры, перевозившие иранскую нефть. Все это — не говоря о многих десятках ударов израильских вооруженных сил по иранским солдатам в Сирии, сирийским и иракским проиранским формированиям, их складам и колоннам снабжения.

Тегеран пытался как-то реагировать, чем-то отвечать, где-то упреждать атаки. Но ответные меры иранской стороны были не столь эффектными. Более того, по сравнению с действиями Израиля они скорее кажутся беззубыми — правда, в Тегеране так не считают. От победы к победе

Характерный пример: после подрыва десятков танкеров и прочих судов, снабжавших ливанскую «Хезболлу», в Аравийском море летом 2021 года произошло нападение на японский танкер, компания-оператор которого принадлежит израильскому предпринимателю (сложная цепочка) — погибло двое членов экипажа, граждане Великобритании и Румынии. В атаке обвинили Иран.

Такими же несоразмерными выглядят и ответы в сфере кибербезопасности. В конце октября 2021 года по всему Ирану в результате масштабной кибератаки начали выходить из строя бензиновые заправки. Около суток по всей стране была полностью блокирована система продажи бензина по льготным ценам — остались только обычные, в два раза выше льготных. В тот же момент в ряде городов Ирана взломали информационные табло: на них появились лозунги «Хаменеи! Где наш бензин?» Иными словами, речь шла о серьезной акции, задачей которой было спровоцировать «топливные» протесты в Иране, похожие на те, что разрывали страну в 2019-м. Последствия сбоя власти устраняли в течение почти двух недель.

Связанные с Ираном хакеры почти моментально организовали ответ, взломав базы данных нескольких израильских порталов, в том числе сайта знакомств и сети частных клиник. Затем они слили в сеть чувствительную информацию о некоторых пользователях — кто из них принадлежит к ЛГБТ+[48], а кто инфицирован ВИЧ. Для жертв, безусловно, неприятно, но по сравнению с атакой на топливную систему большой страны такой шаг выглядит мелочным.

В общем, прокси-война Ирана и Израиля совсем не кажется равной. Израильские силы уничтожают иранских военных, убивают ключевых физиков-ядерщиков, взрывают атомные объекты и проводят кибератаки на ключевую инфраструктуру Исламской республики. Тегеран в ответ в лучшем случае дотягивается до коммерческих объектов израильских бизнесменов и наносит символические удары по Ираку, выдавая сомнительные рассказы об уничтожении центров разведки. Говоря языком спортивных состязаний, счет явно не в пользу Ирана.

Кажется, что такое демотивирующее противостояние должно отбить всякую охоту к продолжению политики «смерть Израилю». Но консервативная элита в Тегеране видит все иначе. История внешнеполитической борьбы Ирана воспринимается ими как непрерывный путь к освобождению Иерусалима. И никто не говорил, что этот путь будет быстрым.

На первом этапе Исламская республика в тяжелейших условиях международной изоляции смогла защитить себя от превосходящей ее в техническом плане армии Саддама Хусейна в годы Ирано-иракской войны. Тогда же была поставлена цель: «путь в Иерусалим лежит через Кербелу». Пусть несколько позже, но выполнить эту промежуточную задачу Иран смог: до Иерусалима далеко, но Кербела (и весь Ирак) теперь находятся в зоне влияния Исламской республики — вспомним толпы паломников, пересекающие границу на Арбаин, и, что важнее, шиитские ополчения, контролирующие значительную часть территории страны. При Саддаме Хусейне представить себе такое было бы невозможно — но после того, как американцы свергли иракского диктатора, акции Ирана в регионе резко пошли вверх.