Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц - Гарридо Висенте

И наконец, есть тип отношений, которые Чикатило имел со своей женой и двумя детьми, дочерью и сыном. Его жена скучала и разочаровывалась в мужчине, который из-за своей импотенции не только не мог заниматься с ней любовью, но и не предлагал ей отношений, чтобы она могла чувствовать себя женщиной, она оставалась с ним только потому, что он поддерживал ее и детей. Иными словами, Чикатило не нужно было объяснять, куда он уходил и откуда приходил: ему помогала работа, которая требовала полной свободы передвижения. Более того, он не боялся, что дома кто-то будет рыться в его вещах. Такие почти аутичные отношения убийцы со своей семьей также служили стимулом к продолжению убийств, поскольку у него было время вспомнить о содеянном и взрастить свои фантазии. Он не заботился о детях, а присутствие жены в его постели каждую ночь напоминало ему о его мужской несостоятельности.

В сознании Чикатило

Чикатило убивал с неописуемой жестокостью. Я бы сказал, что это один из самых известных серийных убийц, проявлявший в своих преступлениях наибольшую ярость и ненависть. В этих десятках ножевых ранений, уродующих укусах, вспарываниях и расчленениях проявляется непреодолимая потребность уничтожать и искажать – проявление бесконечной ярости [115]. Это исключительный случай сексуализированного насилия, потому что, хотя контроль и власть над жертвой действительно дарят каждому серийному убийце эмоциональные переживания колоссальной силы, где секс – лишь часть этого ощущения полноты, что и делает убийцу зависимым от процесса охоты и убийства, в случае Чикатило сексуальное удовлетворение исходило непосредственно из самого акта убийства, из тех ударов ножом, которые он наносил снова и снова по плоти жертвы, лежащей под ним. В тот момент, когда кусал и вырывал глаза, когда ощущал брызги крови на своем лице и руках, он переживал оргазм. Это называется эротофонофилией – крайняя форма сексуальной девиации (не следует путать ее с некрофилией, которая предполагает половую связь с трупом) [116].

Можно сказать, и это скорее факт, чем метафора, что Чикатило превратился в зверя, в существо, которое жило лишь ради убийства. Он был образованным человеком, но его личная неадекватность была экстремальной: с детства и до самой смерти он подвергался унижениям и презрению на работе, а те несколько лет, когда ему казалось, что он достиг профессионального и политического успеха, оказались лишь иллюзией, так как он не мог вынести своей сексуальной импотенции – непереносимого клейма в стране, пропитанной мизогинией и мужскими стереотипами, отраженными как в традициях (пьянство, эмоциональная жесткость, изнурительный физический труд), так и в литературе – как в романе Гоголя «Тарас Бульба» или «Братьях Карамазовых» Достоевского.

Однако, как это часто бывает, нужно вернуться в детство этого человека, чтобы понять, как мог появиться кто-то вроде Чикатило. Жестокие условия голода в те бесконечно холодные годы Второй мировой войны. Его брат Степан был похищен и убит, чтобы послужить пищей в те годы, так что не стоит удивляться, что в подписи Чикатило как убийцы были укусы, пережевывание сосков и языков, а впоследствии и их поедание. [117] Необходимо представить себя на его месте: каково это – расти в страхе, что тебя заберут, чтобы съесть? Самый ужасный детский кошмар, воплощенный в реальность. Вижу в этом раннем изломанном детстве истоки зла в Чикатило. Если бы он хотя бы смог заниматься любовью с женщинами, чувствовать себя полноценным мужчиной, у него появилась бы эмоциональная отдушина, через которую он мог бы исцелить этот первобытный ужас и печальные воспоминания о годах издевательств в школе. Он был умен, прилежно учился, имел многообещающее будущее и физически не был непривлекательным. Его история демонстрирует нам, что человек может деградировать до неузнаваемого состояния убийственной ярости, если реальность, открывающаяся перед ним, становится невыносимой.

А вырывание глаз? Криминолог Эрик Хикки считает, что это действие было не столько результатом его ярости или садизма, сколько проявлением глубокой неуверенности в себе: «Из-за своего чувства неполноценности он не мог терпеть, когда жертвы смотрели на него во время нападения, если они смотрели на него, это нарушало его парафилическую фантазию». Это возможно, хотя я склоняюсь к мнению, что это скорее значимый акт уничтожения и объективации, к которой он прибегал в своей звериной ярости, чем стратегия избегания взглядов.

Был ли Чикатило сумасшедшим? Нет, не был. Он был разрушен как личность, превратившись в человека, неспособного работать или заботиться о своей семье, у него не было друзей… Он просто выживал в реальности, где единственное, что заставляло его чувствовать себя мужчиной, – это власть убийцы, который уничтожает женщин, смеявшихся над ним, чьи лица заменялись лицами его случайных жертв. Чикатило сражается в суде, его стратегия очевидна: добиться признания невменяемости. В его преступлениях есть элементы планирования, хотя компульсивные действия и ставили его под угрозу поимки. Были даже моменты за эти 13 лет убийств, когда он мог контролировать зверя, которого лелеял в себе. Таким образом, он был убийцей, который все время осознавал, что убивает; ему приходилось это делать, чтобы обмануть начальников, оставаться на свободе, чтобы дома его продолжали воспринимать как малозаметную фигуру, к которой не возникало много вопросов. Скорее всего, к концу он стал параноиком. Как не стать таким, когда он с нетерпением оглядывал вокзалы и платформы в поисках возможных жертв и в то же время боялся, что его снова арестует милиция? Параноидальные симптомы стали следствием его преступлений, а не их причиной.

Я также не могу назвать его психопатом. Ему недоставало обаяния и манипулятивности, за исключением случаев с его жертвами, но те были очень уязвимы, не требовалось больших социальных навыков; он также не чувствовал себя выше других [118], у него отсутствовал характерный для психопата нарциссизм. Кроме того, у него не было криминального прошлого. Нет, Чикатило был загадкой; человеком, который превратился почти в оборотня, потому что его сексуальная неадекватность была словно трещина, разрушившая стену, защищавшую все, что он создавал своими усилиями, выпустив наружу ненависть, которую ему удавалось сдерживать и забывать на протяжении многих лет. Когда эта ненависть вырвалась, вся его человечность исчезла и он превратился в зверя мира, который приближался к своему концу.

Чарльз Мэнсон

У прокурора Винсента Бульоси не было никаких сомнений: «Чарльз Мэнсон стал воплощением темной и зловещей стороны человечества». Об этом он написал в книге Helter Skelter, опубликованной спустя три года после того, как в 1971 году добился пожизненного срока для заключенного B-33920. Парадоксально, но Мэнсон приобрел такую зловещую известность, не испачкав собственных рук в крови. Кроме того, в отличие от других серийных убийц, его жертвы не были многочисленными. Его особенностью было то, что он излучал ауру инфернального мессии, что позволяло ему управлять волей членов своей секты, «Семьи».

Чарльз Миллз Мэддокс, под таким именем он родился 12 ноября 1934 года в Цинциннати, штат Огайо. Фамилию Мэнсон он получил в том же году, когда его мать, 16-летняя проститутка по имени Кэтлин Мэддокс, вышла замуж за рабочего по имени Уильям Мэнсон. Этот брак, однако, не изменил образа жизни матери, которая много пила и исчезала из дома на несколько дней. Пара развелась в 1937 году, а спустя два года Кэтлин была приговорена к пяти годам тюрьмы за кражу. Маленького Чарльза забрали к себе дядя и тетя, а в 1947 году он оказался в приюте для беспризорных детей, откуда вскоре сбежал.