Юрий Сидоренко - Своевременные мысли о Российском парламенте
И вели они себя на последнем съезде согласно инструкциям ЦК КПСС: затопывать, захлопывать, затаптывать своих врагов, устроить обстановку конфронтации, деморализовать демократов, надежно блокировать микрофоны, дружно приветствовать единомышленников. Практическое выполнение этой программы носило характер хулиганских провокационных действий, когда они грубо обрывали человека, аплодирующего оратору, устраивали потасовки у микрофонов, то есть речь шла о том, чтобы выйти за пределы осточертевшей им парламентской этики и процедуры. Истребить, исключить общение как таковое, сформировать озлобление и ненависть в лучших традициях классовой борьбы. Они чувствовали свой перевес за счет опыта и традиций классовой борьбы. И только время не рассчитали: на календаре 1991-й, 6-й год перестройки.
И вот коммунист Руцкой с высокой парламентской трибуны выступает с предложением о формировании группы «Коммунисты за демократию». Призыв его был услышан. До сего момента слова «коммунист» и «враг демократии» были близнецы-братья. И вдруг — «Коммунисты за демократию», как крестное знамение над нечистою силою. И вздох облегчения, и политический выход. И безупречная фигура нового лидера: «Полковник наш рожден был хватом, слуга царю, отец солдатам».
Сто семьдесят коммунистов перешли под его знамена. И сразу же стало ясно, что само название одиозной группы «Коммунисты России» — очередная демагогия и ложь, ибо не они отражают интересы и взгляды простых членов партии.
Противники Российского референдума
Группа «Коммунисты России» по природе своей противостоит российскому президентству. Эту свою позицию они продемонстрировали и доказали еще в период подготовки и проведения Российского референдума. С самого начала идея проведения данного мероприятия торпедировалась ими при помощи различных организационных уловок. А когда не получилось, они развернули мощную пропагандистскую кампанию с целью опорочить затею всенародного волеизъявления. В печати, по радио, на телевидении дружно внушалась мысль о том, что России президент не нужен. Были придуманы вроде бы убедительные аргументы разрушительных последствий, связанных с формированием президентства: это и война законов, и развал экономики, и яростная политическая конфронтация, и даже недвусмысленная угроза гражданской войны.
Когда же социологические исследования показали, что, несмотря на конфронтацию центра, президентство России может получить необходимое число голосов, а многомиллионные митинги по всей стране эту идею подтвердили, была сделана чисто административная попытка исключить целые регионы из Российского референдума, фактически запретив его проведение на обширных территориях Ставропольского края, Рязанской, Смоленской, Тамбовской областей, в Чечено-Ингушской, Северо-Осетинской и Татарской республиках. Запрет этот осуществили не народы, а партийная власть на местах, которая противоправно сохранила, вопреки отмене шестой статьи Конституции, свою руководящую и направляющую роль.
Подобную роль партократия фактически сохранила и в других Советах, просто не у всех хватило сил организовать запрет, выступить в открытую против народа из-за опасения гражданского неповиновения на местах. И то обстоятельство, что в регионах, где под давлением общественности запрет был снят, большинство избирателей проголосовало за российское президенство, доказывает не только противоправный, но и антинародный характер партократии на местах. Слава Богу, безуспешно, однако же явно они пытались подавить волю народа чисто административными методами.
Итак, опорочить идею референдума не удалось, он состоялся вопреки их стараниям. Тогда у них появляется еще одна надежда: используя собственный надежный аппарат на местах, организовать голосование технически таким образом, чтобы идея российского президентства не получила нужного количества голосов. Для этого используется несовершенство процедуры голосования, неконтролируемое изготовление бюллетеней, односторонняя агитация в момент голосования, формирование избирательных комиссий под контролем партийных органов, недопущение в ряде случаев наблюдателей к подсчету бюллетеней. Примеров на эту тему можно привести огромное количество, и все однозначно против российского президентства. Подмена и фальсификация счета могла проводиться на любом уровне. Сюда нужно добавить регулируемую часть избирателей — армия, училища, закрытые заведения…
И несмотря на все идеологические, пропагандистские, административные и прочие меры, Российский референдум не только состоялся, но и получил необходимое для изменения Конституции большинство голосов. И тогда против 56 миллионов избирателей выступил один Бабурин, который легко перечеркнул волеизъявление народа России, назвав референдум опросом, который, по мнению Бабурина, юридического смысла не имеет, а представляет собой лишь социологическое исследование. Таким образом, Бабурин отказывает россиянам в законодательном подтверждении их мнения, надеясь, что подобные ему, Бабурину, надежно заблокируют волю народную на съезде, ибо знает Бабурин, что 2/3 голосов для изменения Конституции набрать нельзя, так как 1/3 («Коммунисты России») всегда будет голосовать против народа. Но этой его надежде не суждено сбыться, потому что никакие слова, умозаключения, суждения и толкования и другие отмычки, как бы хитроумно они ни подбирались, не могут перевесить голоса миллионов избирателей. Для изменения статьи Конституции РСФСР, согласно самой Конституции, требуется простое большинство от списочного состава избирателей. Это большинство имеется. Волеизъявление народа обсуждению не подлежит.
И тогда осталась последняя линия обороны, представленная, увы, трибуной российского парламента. Ораторы, являющиеся приводными ремнями партийного руководства, пытались доказать, что Всероссийский референдум — не волеизъявление народа, а лишь социологический опрос. И смысл проблемы разом менялся: важнейшее политическое событие становилось как бы академической частностью, источником рассуждений для ученых мужей, и не более. А еще они пытались отсрочить рассмотрение итогов референдума, запутать и потопить проблему в комиссиях, комитетах и палатах. Что это, как не откровенное презрение к миллионам собственных сограждан, интересы и волеизъявление которых они обязаны исполнять?
Поистине несчастная страна наша Россия. Она нуждается в немедленных реформах, в стремительном движении, нужен поистине прыжок через пропасть. Но ведь какое сопротивление организованное, какие линии обороны — одна за другой…
Национальное самосознание сегодня
Время, которое мы переживаем, характеризуется крахом традиционных империй. Рухнула добытая большой кровью Великая Британская империя, которая была настолько обширна, что в ней никогда не заходило солнце. Ушла в небытие и Французская империя с громадным архипелагом колоний в Америке и на Дальнем Востоке. Еще раньше исчезла Испанская империя. Относительно недавно развалилась Португальская. Такая же судьба постигла Голландскую империю, и Гренландия отделилась от Датского королевства. Безвозвратно потеряла свои колонии Бельгия. Попытки формирования новых империй — Японской и Германской — также потерпели полное поражение.
Не следует думать, опираясь на старые идеологические штампы, что история империй отражает лишь борьбу колониальных народов за свою независимость. Достаточно сегодня проехать маршрутами бывших колоний, чтобы убедиться в том очевидном факте, что метрополии оставили здесь колоссальное экономическое и культурное наследие. В условиях полной свободы выбора аборигены предпочитают практически на всех уровнях жизни язык бывших колонизаторов. В качестве наследия колонизаторов остались и великолепные административные здания, стадионы, дороги, школы, и квалифицированные национальные кадры профессионалов. И даже в мелочах почему-то сохраняются обычаи и привычки бывших патронов, начиная от довольно запутанного Британского свода законов до левостороннего движения на дорогах.
Когда-то Гейне, отвечая германским националистам, выразился в том смысле, что если бы на немецком знамени и во главе немецких амбиций поставить высокий и чистый германский разум, то и Эльзас-Лотарингия, пожалуй, станет немецкой, и даже вся Франция, и весь мир.
Разумеется, поэт имел в виду лишь духовную доминанту, а не административное управление и политическое господство. Образцы подобной духовной доминанты мы как раз и наблюдаем сегодня на территории бывших колоний. Однако имеется еще одна очень мощная, очень действенная форма тесной взаимосвязи — экономический союз, значение которого в наше время экономических экспансий и технических революций поистине беспредельно. Здесь формируются очень прочные связи, не знающие национальных границ, которые образуют фундамент реального содружества.
