Женщина и война. Любовь, секс и насилие - Гругман Рафаэль Абрамович

[…] Старшина 4-й батареи Гольденберг заявил: «Почему не разрешают иметь половые сношения с немками, ведь немецкие солдаты насиловали наших женщин!»

Красноармеец Морозов А. П., шофер: «Надо сурово карать за коллективное изнасилование. В Германии голод, и немки сами охотно будут отдавать себя за хлеб. Таким образом, связь с немками может быть и без изнасилования».

Красноармеец Марин: «В Красной армии много молодых […] будем ещё несколько месяцев стоять гарнизоном. Надо учитывать человеческую природу. Я привык жить с женой. Ясно, что будут связи с немками. Они ничего не имеют против связи в одиночку и соглашаются вполне, если с ними поговорить и договориться. Коллективного изнасилования из чувства мести не должно быть».

Красноармеец Тришкин В. П.: «Мне не понятно, почему за немок такое наказание. Одиночного сожительства не надо запрещать».

Красноармеец Дубцов (пересыльный пункт): «Немцы калечили наших женщин. Почему же мы не можем им ответить за это? Коллективного насилия допускать не следует, но одиночную связь запрещать нельзя. У меня брат без ноги. Он инвалид Отечественной войны. Я приеду к нему после окончания войны. Он меня спросит: попробовал ли ты немок? Как же я ему, инвалиду, скажу, что боялся это сделать? Какой позор будет для меня в деревне. Все немки развратны. Они ничего не имеют против того, чтобы с ними спали, но спать должен один. Это не будет позорить чести наших солдат. Связь надо иметь такую, чтобы немки не прыгали и не кричали, а по согласию».

Такой категории лиц партийно-политическим аппаратом разъяснено, что их взгляды неправильные и это может привести к нехорошим последствиям.

Несмотря на проведенную с личным составом работу о поведении его на вражеской территории, от населения до сих пор поступают жалобы и имеют место свежие факты насилования немок. Так, например, старшина Доронин из 695 артполка, член ВКП(б), после того как ему была разъяснена директива тов. Сталина № 11072, напился пьяным и имел сношение с немкой […]».

2 мая военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Яченин доложил Военному совету фронта о выполнении директив Ставки верховного главнокомандования и Военного совета фронта [80]:

«[…] Военная прокуратура […] потребовала от военных прокуроров армий и соединений взять под личный контроль исполнение этих особо важных указаний и всеми мерами обеспечивать их выполнение. На основе материалов военных прокуроров изданы специальные приказы с приведением конкретных фактов неправильного отношения к немецкому населению; были вынесены решения о предании виновных лиц суду […]

В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих, безусловно, достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее […] ряд таких случаев ещё зафиксирован. (Выделено мной. — Р.Г.)

Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами всё ещё имеют место; не прекратилось ещё и барохольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов […]»

Немки смирились со своей участью. Психологически более устойчивые понимали, что любой ценой надо пережить кошмар и спасти детей, и при появлении советских солдат безропотно соглашались оказать им сексуальные услуги, понимая, что любое сопротивление грозит гибелью. Немногие мужчины пытались их защитить, как правило, это были отцы либо сыновья, выглядевшие как самоубийцы, бросающиеся на пулемёт.

Тринадцатилетний Дитер Заль (Dieter Sahl) набросился с кулаками на красноармейца, начавшего насиловать его мать. Дитера тут же застрелили. Об этом рассказал очевидец, его сосед. Как речь шла о трофейных женщинах, победители не церемонились. Известный немецкий актер Гарри Либке, прятавший в своей комнате молодую девушку, погиб от удара бутылкой по голове [81].

Немецкие женщины, увидев, с какой легкостью солдаты расправляются с мирными жителями, поняли, что лучше не сопротивляться. Рабичев вспоминал, как его друг, младший лейтенант Котлов, вначале удивлялся: «Заходишь в дом — и ни слова ещё не сказал, а немка спускает штаны, задирает юбку, ложится на кровать и раздвигает ноги», — затем, уразумев, что немки опасаются за свою жизнь, он пользовался этим охотно [82]:

«Заходит ко мне мой друг, радист, младший лейтенант Саша Котлов и говорит: — Найди себе на два часа замену. На фольварке, всего минут двадцать ходу, собралось около ста немок. Моя команда только что вернулась оттуда. Они испуганы, но если попросишь — дают, лишь бы живыми оставили. Там и совсем молодые есть. […] И я сдался. […] Зашли в дом. Много комнат, но женщины сгрудились в одной огромной гостиной. На диванах, на креслах и на ковре на полу сидят, прижавшись друг к другу, закутанные в платки. А нас было шестеро, и Осипов — боец из моего взвода — спрашивает: «Какую тебе?» […] Осипов подходит к моей избраннице. Она встаёт, направляется ко мне и говорит: «Гер лейтенант — айн! Нихт цвай! Айн!» И берёт меня за руку, и ведёт в пустую соседнюю комнату, и говорит тоскливо и требовательно: «Айн, айн». А в дверях стоит мой новый ординарец Урмин и говорит: «Давай быстрей, лейтенант, я после тебя», и она каким-то образом понимает то, что он говорит, и делает резкий шаг вперед, прижимается ко мне и взволнованно: «Нихт цвай», и сбрасывает с головы платок».

Венерические болезни — небоевые потери

Бесценный подарок сделал Богомолов, разыскав и опубликовав приказы из действующей армии, из которых видно, что представляла собой разложившаяся в моральном отношении Красная армия, в которой участились случаи заболеваний венерическими болезнями и смертей от употребления химических препаратов в качестве алкоголя. И хотя политотделы списывали увеличение венерических заболеваний на инфицированных немок, которых враг якобы специально оставляет для нанесения ущерба Красной армии (надо же до такого додуматься!), проясняется, почему в конце апреля, а не, скажем, после Неммерсдорфа, осенью 1944-го, появилась директива Ставки, подписанная Сталиным. Показательными расстрелами до личного состава армии быстро донесли смысл изменения государственной политики по отношению к мирному населению. Ниже, спасибо Богомолову, приведены некоторые приказы [83].

Читая их, становится ясно: групповые изнасилования способствовали быстрому распространению заболеваний. Захлестнувшие армию венерические болезни и массовые отравления спиртом, резко увеличившие небоевые потери, заставили Ставку предпринять решительные меры по восстановлению дисциплины.

15 апреля 1945 года член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Телегин разослал в войска директиву № 00343/Ш:

«За время пребывания войск на территории противника резко возросли случаи венерических заболеваний среди военнослужащих.

Изучение причин такого положения показывает, что среди немцев широко распространены венерические заболевания. Немцы перед отступлением, а также сейчас, на занятой нами территории, стали на путь искусственного заражения сифилисом и триппером немецких женщин, с тем чтобы создать крупные очаги для распространения венерических заболеваний среди военнослужащих Красной армии.

В гор. Бад-Шенделис органами ОКР «Смерш» 5 УА арестован немецкий врач, который прививал женщинам-немкам сифилис для последующего заражения военнослужащих Красной армии. В том же городе арестована Верпекь, медицинская сестра немецкого госпиталя, которая сама заразилась гонореей с целью распространения заразы среди наших военнослужащих — такое задание она получила от руководительницы местной фашистской организации женщин Доллинг Шарлотты.