Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2002)
Принимая это во внимание, мы стремимся, чтобы наши отношения с Францией носили конструктивный характер, ибо Франция, как мы предполагаем, будет играть активную, а может быть, и решающую роль в единстве Европы.
Когда мы говорим о том, каким мы видим наше влияние на европейский центр поляризации, мы не должны сбрасывать со счетов и Китай. Его роль была до сих пор незначительной, по самым разным соображениям нарочито сниженной и, прежде всего, по причине его технической отсталости по сравнению со сверхдержавами, некоторыми странами Западной Европы и даже Японии. Но положение Китая на карте мира сильно изменится буквально за два-три года. Страны Европы и, возможно, Япония сыграют важную роль в техническом перевооружении Китая. В свете того, что говорят китайские лидеры, Китай больше, чем какие-либо другие страны, разделяет тревогу Ирака по поводу наглых притязаний сионистского Израиля на древнейшие земли арабов. И хотя американцы не мыслят себя на вторых ролях, им все-таки придется уступить место Китаю, ибо Китай — это государство-локомотив, а многие другие страны — это прицепные вагоны, которые тянет за собой мощный локомотив...
Если число центров поляризации увеличится, то мы обязаны сотрудничать не только с одним центром. Мы должны оказывать свое влияние на вычисленные нами центры поляризации либо в форме взаимных интересов, либо сходством стратегий, либо тем и другим вместе.
Европа — это возможный мировой центр поляризации. Мы полагаем, что Европа и некоторые ее государства находятся в состоянии скрытой борьбы с Соединенными Штатами Америки, в состоянии противоборства экономических и нефтяных интересов... В Европе наблюдаются весьма серьезные тенденции высвобождения из тисков американской политики. Наиболее четко эта тенденция проявляется во Франции.
В процессе формирования международной политики участвуют практически все государства. Одни привносят в политику второстепенный фактор, другие — основной.
По нашим прогнозам, в ближайшие двадцать лет появятся новые центры сил и новые центры поляризации, способные оказывать руководящее влияние на международную политику, и это наряду с уже существующими двумя центрами поляризации. По нашим представлениям, Китай станет крупным центром влияния и поляризации, Европа, в которой Франция возьмет на себя роль европейской оси поляризации влияния. Япония, если, в частности, она решится на широкомасштабное производство некоторых видов вооружения, безусловно, займет важное место в процессе поляризации в Юго-Восточной Азии. Одним из центров поляризации в мире станет и наше арабское Отечество.
Таков наш прогноз на ближайшие двадцать лет.
Мы бдительно наблюдаем за пропагандой и действиями передовых промышленных кругов, направленными на раскол единства развивающихся стран, за распространением сфабрикованных измышлений по поводу нарушения равновесия в международных экономических отношениях. Они утверждают, что некоторые развивающиеся страны ответственны за экономический ущерб, нанесенный другим развивающимся странам. Однако неоспоримым остается тот факт, что большая часть мировых экономических проблем, кризисных ситуаций инспирированы промышленно развитыми государствами, монополистическими кругами.
Мы уверены, что проблема энергетики — одна из основных проблем в международной жизни и что любой новый экономический порядок, основанный на справедливости, должен постоянно держать эту проблему в поле зрения. В то же время мы подчеркиваем, что проблема энергетики — не единственная проблема. Правильнее было бы рассматривать ее как одну из крупных экономических проблем, которые должны быть обсуждены в рамках установления нового международного экономического порядка, основанного на справедливости. Мы находим необходимым, чтобы этот вопрос всесторонне обсуждался в рамках диалога Север-Юг, в Организации Объединенных Наций, на форумах Движения неприсоединения. Необходимо также, чтобы проблема энергетики рассматривалась не односторонне как вопрос, связанный со странами-экспортерами. Пора уяснить, что должны предпринять и промышленные страны-потребители, чтобы распределить источники энергии, рассчитать свои потребности на широкой основе учета потребностей всего человечества, а не на основе использования промышленными странами по принципу “сколько захочется”, невзирая на тот ущерб, который причиняется в результате нерегулируемого потребления.
Радован Караджич*
Вуксан — волчий сон
Волки видят твои сны —
волчьи шкуры спасены.
Вуксан, волкодан,
хорошее имя.
Айда в наши города —
выбьем гадов навсегда.
Вуксан, благодан,
хорошее имя.
Ждет тебя наш мир позорный —
с богом, всадник непокорный.
Вуксан, мертвиян,
хорошее имя.
Сараево
Я слышу, как беда скребется где-то
жуком невидимым — да только час пробьет:
орда жуков расправится с поэтом,
и тишина гремучий голос обретет.
Сгорает город, как комок бурьяна,
как крошка ладана. Змеится в тех дымах
пустая кожа разума. Багряный,
мрет камень в дом вмурованный. Чума!
Все тихо. Рота тополей в бронежилетах
по небу марширует. Зной-агрессор
нам крутит души на исходе лета,
людей пытает под воздушным прессом.
Я знаю, это — подготовка крика:
грай воронёной стали в гараже.
Паук исходит ядом в страхе диком.
Ответ — в компьютере. Его нашли уже.
Перевел с сербского
Андрей Базилевский
М. Каддафи
СМЕРТЬ*
Смерть, кто это — мужчина или женщина? Аллах ведает...
Доисламский поэт Турфи бен аль-Абд считал, что это — мужчина.
“Я, — писал он, — вижу смерть как некоего, кто выбирает лучших”.
Современный же поэт Назар аль-Кабани считает, что это, по-видимому, женщина, потому что она забрала его сына Тауфика. К чему, однако, такой вопрос? Что от того, мужчина смерть или женщина? Смерть — будь то он или она — все равно смерть. Но это не так. Если это — мужчина, то следует сопротивляться ему до конца. Если это — женщина, то следует в последний момент уступить ей.
Во всяком случае, смерть совсем не такая, как ее изображают в книгах. Я убедился в этом на собственном опыте. Смерть — это мужчина, нападающий упорно и никогда не переходящий к обороне, даже если он потерпел поражение. Он злобен и смел. Но иногда и труслив. Бывает, смерть терпит поражение и оказывается вынужденной отступить. Она не побеждает в результате каждого нападения, как это обычно считают. В скольких схватках лицом к лицу смерть изнемогала и, обессилев, убиралась прочь! Несмотря на раны, полученные в борьбе со смертью, упорный противник никогда не сдается. И в этом превосходство жизни над смертью.
Но смерть, действительно, бесподобный противник. Ей свойственны безграничное терпение, абсолютная уверенность в победе, даже когда кажется, что сопротивляющийся ей берет верх; сколько бы схваток она ни проиграла, она не теряет надежду на ответный удар. Это — богатырь, преисполненный неуклонной решимости!
Его сила не в целенаправленных ударах и не в победных атаках; он то ошибается, то добивается своего, то побеждает, то терпит неудачу, то нападает, то отступает; его удары не всегда точны, и не из всех схваток он выходит победителем. Его сила в дьявольской способности выдерживать удары, залечивать раны и вновь обретать боевой заряд, что неизбежно ведет в конце концов к гибели его противника.
Способность смерти к победе проистекает из того, что она действует в одиночку, ни с кем не вступая в союз. Она, бывает, обманывает, вводит в заблуждение. Но невозможно превратить ее в слугу. Если бы смерть вступила с кем-то в союз, то стала бы заложником такого союза, заложник же не только не свободен, он является марионеткой. Марионетку, когда игра закончена, выбрасывают. Да и даже если бы смерть стала слугой, заложником или марионеткой, победа все равно осталась бы за нею; смерть — как я уже сказал — это не легендарный герой, который должен быть идеальным, высоконравственным, образованным, — поскольку все эти качества обязательны для литературного героя. Смерть — хитра, непостоянна, изменчива, способна к перевоплощениям! Она может явиться в виде всадника, восседающего на белом коне и готового встретиться с врагом лицом к лицу. Но она может нанести удар в спину, подобно женщине, не владеющей оружием. Она может появиться в виде пешего бесстрашного бойца или превратиться в скрывающуюся в земле змею.
