Юрий Орлов - Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко
В последние годы своей жизни Лев Шейнин работал заместителем главного редактора журнала «Знамя», а затем редактором на киностудии Мосфильм.
Глава шестая
«Известен по своим выступлениям»
В декабре 1937 года состоялись выборы в Верховный совет СССР, а 12 января 1938 года открылась его 1-я сессия. В последний день сессии А. Я. Вышинский был назначен прокурором Союза сроком на семь лет (по новой Конституции). От имени Совета Старейшин Совета Союза и Совета Национальностей его кандидатуру представил депутат Г. И. Петровский. В своей речи он сказал, что Вышинский всем «известен по своим выступлениям на судебных процессах против врагов народа, разоблаченных нашими славными органами Наркомвнудела под руководством Николая Ивановича Ежова».
21—22 мая 1938 года в Москве прошло очередное Всесоюзное совещание прокуроров. Доклад, как всегда, сделал Вышинский. Лейтмотивом его выступления был вопрос о перестройке работы органов прокуратуры в соответствии с требованиями новой Конституции СССР, хотя перестройку он понимал весьма своеобразно, что наглядно показывает даже такой небольшой отрывок из доклада. «Едва ли найдется хоть один честный работник в системе прокуратуры, который не сознавал бы со всей очевидностью этой жгучей потребности — перестроить всю систему нашей работы, — сказал он. — Нет ни одного честного прокурорского работника, который не ощущал бы в самой резкой форме необходимости окончательно добить, я бы сказал, затесавшихся в наши ряды врагов, вырвать с корнем изменников и предателей, которые, к сожалению, оказались и в среде прокурорских работников. Пересмотреть отношение к работе каждого из наших работников, даже в том случае, если он не поколебал к себе политического доверия, пересмотреть, следовательно, всю систему нашей работы, всю методику нашей работы для того, чтобы с обновленными уже в значительной степени кадрами взяться по-настоящему, по-большевистски за решение задач, которые с такой остротой, силой и требовательностью стоят перед нами, — вот в чем заключается смысл и сущность перестройки нашей работы».
В докладе Вышинский много внимания уделил общему надзору прокуратуры, следствию, подготовке прокурорско-следственных кадров. Говоря о «вредительстве» в области права, не преминул пнуть уже поверженного (арестованного) Крыленко, который «проводил», по его словам, в своих статьях и книгах «вредительские взгляды и мыслишки». Происходивший в стране разгул репрессий в отношении простых людей Вышинский пытался изобразить как происки пробравшихся в органы «враждебных элементов», которые «преступной работой» подрывали авторитет «советского правопорядка». С этой целью он привел ряд действительно вопиющих случаев нарушения законности и необоснованного возбуждения уголовных дел.
В развернувшихся прениях выступили многие прокуроры союзных республик: Белорусской — Новик, Украинской — Яченин, РСФСР — Панкратьев, Азербайджанской — Али-Гусейнов, Грузинской — Талахадзе, а также прокуроры автономных республик, краев и областей, руководители центрального аппарата Прокуратуры СССР, других органов, в частности прокурор Бурят-Монгольской АССР Феофилактов, начальник следственного отдела Шейнин, председатель Верховного суда СССР Голяков.
На совещании Вышинский вел себя уверенно, напористо и даже грубо. Он обрывал прокуроров на полуслове, делал замечания, иронизировал. Когда слово для выступления было предоставлено прокурору Омской области Бусоргину, тот начал рассказывать о состоянии надзорной работы в прокуратуре, ничего не сказав о нарушениях законности, выявленных в прокуратуре, за что и был снят его заместитель. Через несколько минут Вышинский резко оборвал его. Произошел следующий диалог.
«Вышинский. Мы предъявили вам тягчайшее обвинение. Эти безобразия делались при вас или без вас? Дайте оценку своим действиям.
Бусоргин. Ряд дел относится непосредственно к моей работе. Я допустил грубейшую политическую ошибку тем, что по ряду дел не проверял поступавшие материалы.
Вышинский. А почему не проверяли?
Бусоргин. Я остался один.
Вышинский. Как один? Сколько у вас в аппарате людей?
Бусоргин. Тогда было двенадцать помощников.
Вышинский. Хорош один — двенадцать помощников, сам тринадцатый. Вы читали дела, которые вы направили в суд по 58-7, скажите честно?
Бусоргин. Не читал.
Вышинский. Почему не читали?
Бусоргин. Потому что доверял докладчикам.
Вышинский. Почему доверяли?
Бусоргин. Потому что полагал, что они читали материалы и установили то, о чем говорится в деле.
Вышинский. Значит, просто «на глаз».
Бусоргин.Нет, если нужно было, то я читал показания свидетелей.
Вышинский. Что значит «если нужно было»? Вы сами обязаны были взять дело в руки, проверить его и только тогда подписывать обвинительные заключения. Почему вы этого не делали?
Бусоргин. Я не имел времени.
Вышинский. Аресты прокурорам вы санкционировали?
Бусоргин. Санкционировал только в одном случае.
Вышинский. То есть как это — только в одном случае?
Бусоргин. Когда товарищи выезжали в район, я давал согласие.
Вышинский. На что?
Бусоргин. На арест, в случае, если они представят мотивированное сообщение.
Вышинский. А санкцию вы давали?
Бусоргин. Нет, я узнавал в последующем.
Вышинский. А проверяли?
Бусоргин. Не проверял.
Вышинский. Какой же вы прокурор? Сколько честных людей вы посадили в тюрьму?
Бусоргин. Мы в отношении четырнадцати человек прекратили дела».
Присутствовавший на совещании Рогинский и прокурор Фаркин, выезжавший в область, этот факт опровергли. Вышинский задал еще ряд вопросов.
«Вышинский. Скажите, как вы арестовали председателя Омского горсовета Желтовского, заведующего горфо Макаева и еще одного работника — Мартынова?
Бусоргин. Дело возбуждено было еще старым руководством, а санкцию на арест дал я.
Вышинский. А вы — не старое руководство?
Бусоргин.Тогда я не руководил этим делом.
Вышинский. Материал доброкачественный был?
Бусоргин. В отношении материала надо признать, что материал был недоброкачественный.
Вышинский. В том-то и дело, что недоброкачественный. И вот товарищ Бусоргин приезжает на совещание, выступает и с чего начинает? Ни звука не говорит об этих безобразиях, а начинает общие разговоры о том, как дела вообще обстоят у соседа, а это его не касается. Ясное дело, что он не прокурор.
В отношении деятельности товарища Бусоргина мною назначено расследование. Думаю, что можно вопрос считать исчерпанным и предоставить слово следующему товарищу. Сейчас уже ясно, что такие люди, как Бусоргин, недостойны занимать должность прокурора и выступать на нашем совещании. Следующей нашей мерой будет — предложить Бусоргину покинуть наше совещание. (Г о л о с а: Правильно!)».
Вскоре после этого Бусоргин был арестован и осужден.
Массовые аресты 1936—1938 годов нанесли непоправимый урон народному хозяйству страны. Многие наркоматы, предприятия и организации были в буквальном смысле обезглавлены, оказались без лучших специалистов, что не могло не сказаться на качестве работы. Особенно пострадали оборонные отрасли промышленности.
Острую «нехватку кадров» испытывали и судебно-прокурорские органы. К началу 1938 года в прокуратуру было принято около двух тысяч новых, профессионально неподготовленных работников. На должности прокуроров республик, краев и областей назначали молодых районных прокуроров, которые отсутствие должного практического опыта с лихвой компенсировали неудержимой энергией, напористостью, целеустремленностью и неутомимостью. Заместителем, а затем и прокурором РСФСР был назначен прокурор Смольнинского района Ленинграда Волин, прокурором Белорусской ССР стал 32-летний прокурор Советского района Москвы Новик, прокурором Мордовской АССР — бывший прокурор Ростокинского района Москвы Трубченко.
Страна находилась в тревожном, угнетенном состоянии. Никто не был застрахован от ночного стука в дверь. В высших партийных и правительственных кругах понимали, что ситуация вот-вот станет критической. В такой обстановке пленум ЦК ВКП(б) в январе 1938 года принял известное постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». Постановление фактически возлагало ответственность за массовые репрессии на местные партийные органы, которые поддались «на происки врагов». После этого по предложению Сталина была создана комиссия по проверке деятельности НКВД, в которую вошли Берия (ставший в августе 1938 года заместителем наркома внутренних дел) и Маленков (отвечавший в ЦК партии за кадры).
