Вадим Штепа - RUтопия
На вопрос о будущем Израиля он отвечает так:
Государство Израиль обязательно прекратит свое существование, поскольку оно противостоит Богу. Господу не угоден Израиль и мы просим Его, чтобы Он ликвидировал эту страну без боли и кровопролития… Наша мечта — это не создание безбожного сионистского государства, а сплочение людей в служении Богу. Этого мы ждем от Мессии.
Впечатляюще гротескную картину «безбожности» современного Израиля рисует философ Давид Эйдельман, описывая свое посещение города Герцлия, названного в честь «базельского мечтателя»:
Магазин деликатесов «Мизра», который продает гастрономические изделия из свинины, продукцию одного из киббуцев на севере страны. Его просторный торговый зал представляет собой некое Святилище Ветчины, где вам предлагаются лакомые куски, свезенные со всего света. Толпы израильтян отовариваются здесь; по субботам вы не найдете поблизости ни одной свободной стоянки. Герцль был бы, по всей вероятности, восхищен.
Таким образом, если вспомнить, о каком мистическом символе глобальной роли еврейства говорил Розанов, то современный Израиль напомнит не что иное, как застывший соляной столп, в который превратилась ненароком оглянувшаяся жена Лота. Но сухая соль, предавая свою миссию, каменеет и теряет силу…
Главный раввин Великобритании Шмуэль Якубович подводит своего рода исторический итог попыткам построить «нормальное» еврейское государство:
Основной постулат секулярного сионизма гласит, что с восстановлением национальной независимости в Сионе будет разрешена еврейская проблема. Сионисты игнорировали уроки истории, отворачиваясь от духовных элементов мистики еврейского существования. Они полагали, что если создадут государство, которое будет таким же, как всякое другое, то мгновенно превратят Израиль в нормальный народ; если у евреев будет своя армия, свой дипломатический корпус и другие атрибуты государственности, то нации мира примут нас как равных и антисемитизм упразднится сам собой. Эта философия потерпела банкротство. Что же произошло на самом деле? Сегодняшние евреи не более нормальны, чем во времена Герцля или Пинскера. Государство Израиль не разрешило еврейской проблемы, а наоборот, усугубило ее. Израиль и сионизм не только не привели к исчезновению антисемитизма, но дали новый толчок волне юдофобии — теперь она рядится в другие одежды и достигает неведомых в прошлом масштабов. Мечта о том, что государственность разрешит еврейскую проблему, оказалась тщетной.
* * *Впрочем, государственность в эпоху постмодерна уже не способна разрешить вообще ничьи национальные проблемы — поскольку стремительно исчезает сама модель «государство-нация».
Лучше всего в Израиле это поняли группы молодых академических ученых-гуманитариев, которых принято именовать «постсионистами». Они также, как и «Нетурей Карта» выступают против сионистского государства — но с диаметрально противоположных позиций. Их можно назвать «чистыми глобалистами» — все термины и определения, которыми сионизм доказывал свою историческую уникальность — Эрец-Исраэль, алия, репатриация и т. д. — легко «переводятся» ими на универсальный международный правовой язык, лишающий сионизм всяких претензий на «сакральность». Они предлагают отменить Закон о возвращении, а также прийти к свободному и добровольному выбору каждым своей национальности (или вообще не выбирать ее) — вместо запутанной и архаичной родовой системы. Разумеется, что у «классических» сионистов это становящееся все более популярным движение вызывает растущую панику — и, в попытке сохранить свою искусственную идентичность, они подчас бросаются в объятия любых «евразийских традиционалистов» (не менее искусственных и архаичных), даже закрывая глаза на их плохо скрываемую юдофобию. И это явный признак агонии сионистской антиутопии.
Постсионизм — это некий другой вкус той же самой еврейской «соли». Вкус, который ненавистен тем, кто за процессом глобализации видит все тот же «еврейский заговор». Хотя у самих постсионистов «родовой дискурс» вовсе не является доминирующим. Тем не менее, уже можно отметить некоторые симптомы «совпадения противоположностей» — традиционалистов из «Нетурей Карта» и «космополитических» постсионистов. Во всяком случае и те, и другие к нынешнему сионистскому государству относятся по меньшей мере скептически. Кстати говоря, «стражей города» можно с не меньшим основанием причислить к постсионистам — хотя бы на чисто этимологическом основании, т. к. их движение появилось уже после создания сионистского государства.
Да и сами сионисты, ведущие с ними войну на два фронта, все более их сближают. Амнон Рубинштейн, автор фундаментального исторического труда «Сто лет сионизма. От Герцля до Рабина и дальше», утверждает:
Эти два движения объединяет радикализм, а также то, что ими руководили и руководят живущие в воображаемой реальности интеллектуалы и мыслители, которые хотят навязать обществу идеи группы, бунтующей против истинной реальности.
Однако в «истинной» ли реальности живет сам Рубинштейн, разделяющий интеллектуалов и мыслителей? И ждет ли сионизм, отрицающий историческое воображение, это самое «и дальше»?
А вот из алхимического слияния «соляных растворов» мудрых «ультраправых» и бойких «ультралевых» может возникнуть нечто новое, третье. Быть может и с участием некоторых творческих течений хасидизма, отдающих приоритет живому пророчеству над мертвой жреческой буквой. И древний Иерусалим, как святыня всех трех авраамических религий, обретет спасительный для него экстерриториальный, глобальный, северный статус. Где «Нетурей Карта» смогут, наконец, буквально соответствовать своему названию…
2.3. Китеж обетованный
Из-под воды из-под земли восстанет вмиг Китеж-град
Обретший душу-любовь спасенный Денница
Засеет цветами разрушенный ад
Когда встанут часы и глянут ликами лица
Когда нам устанет удивляться даже рай
Александр НепомнящийС точки зрения православной традиции, Новый Израиль возник в момент боговоплощения, рождества Сына Божия в человеческом облике. «И Слово стало плотию, и обитало меж нами, полное благодати и истины». Это (вспоминая формулировку Мангейма) абсолютно трансцендентное по отношению к реальности событие «взорвало» всю прежнюю структуру человечества. Отныне не стало «ни эллина, ни иудея» — «избранным народом» были объявлены все верующие в Христа.
Христианство произвело тотальную деконструкцию иудаизма — все его священные писания были объявлены «Ветхим Заветом» и получили новую интерпретацию. Таким образом, можно сказать, что относительно иудаизма христианство стало своего рода «эпохой постмодерна». Хотя с точки зрения самого христианства, это было только начало эпохи модерна — пока это слово еще сохраняло свой исконный смысл (→ 1–3).
Вселенская утопия перехода от Ветхого Израиля к Новому наиболее поэтически, на наш взгляд, изображена в «Слове о Законе и Благодати» киевского митрополита Илариона:
Ибо отошел свет луны, когда солнце воссияло, — так и Закон отошел, когда явилась Благодать; и стужа ночная сгинула, когда солнечное тепло землю согрело. И уже не теснится в Законе человечество, но в Благодати свободно ходит. Ведь иудеи при свече Закона делали свое оправдание, христиане же при благодатном солнце свое спасение созидают.
Так, иудеи тенью и Законом оправдывались, но не спасались, христиане же Истиною и Благодатью не оправдываются, а спасаются. Ибо у иудеев — оправдание, у христиан же — спасение. И поскольку оправдание — в этом мире, а спасение — в Будущем Веке, иудеи земному радуются, христиане же — сущему на Небесах.
Ибо кончилось иудейство, и Закон отошел. Жертвы не приняты, ковчег и скрижали, и очистилище отнято. По всей же земле роса, по всей же земле вера распространилась, дождь благодатный оросил купель пакирождения, чтобы сынов своих в нетление облачить.
Явлением новозаветной Благодати ветхозаветный Закон был «не нарушен, но исполнен». Однако явление Благодати также требует ее собственного исполнения. Иларион сказал это свое «Слово» в XI веке от Рождества Христова. Изначально же миссия благовествования была вверена римскому Престолу апостола Петра.
«Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее», — обещал Спаситель одному из своих учеников. И римские последователи этого ученика настолько уверились в незыблемости своей миссии, что не заметили других, предостерегающих слов: «истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня».
