Александр Широкорад - Спор о Русском море
А утром 6 августа тот же Энвер-паша на заседании кабинета министров заявил, что пропустит германские корабли в проливы, а далее предложил определить размеры турецкой доли в будущей контрибуции. Вечером того же дня Энвер-паша в германском посольстве требовал от Вагенгейма территорий на Кавказе. Что касается прохода германских кораблей через проливы, то Вагенгейм получил согласие от Энвера еще раньше, чем об этом узнали турецкие министры. Речь шла о линейном крейсере «Гебен» и легком крейсере «Бреслау».
8 августа великий визирь «категорически заявил» русскому послу Гирсу, что «Гебен» и «Бреслау» через Дарданеллы никоим образом пропущены не будут и что Турция будет строго придерживаться нейтралитета.
10 августа в 17 часов крейсера Сушона подошли к входу в Дарданеллы. Их встретил турецкий миноносец и провел через пролив. Как писал позднее Уинстон Черчилль, приход «Гебена» принес с собой «больше бедствий, крови, руин и неконтролируемых последствий, чем все другие военные корабли, вместе взятые, со времен изобретения корабельного компаса».
Согласно всем нормам международного права, через 24 часа после входа в турецкие территориальные воды «Гебен» и «Бреслау» должны были или их покинуть, или быть интернированы до конца войны. Интернирование включает в себя вывод из строя вооружения, машин и существенного сокращения экипажа. Однако турки не хотели интернирования, да и немцы не позволили бы себя разоружить.
А тут, как нарочно, а может быть, на самом деле нарочно, англичане официально объявили о наложении секвестра на построенные в Англии дредноуты «Султан Осман и Эввел» и «Решадие» и два эсминца. Пропали 7 миллионов фунтов стерлингов, собранные по всей Турции по курушу, то есть по всенародной подписке. Это натолкнуло Джемаля-пашу и Энвера-пашу объявить о покупке «Гебена» и «Бреслау». Причем якобы сделка была совершена еще до войны. Естественно, эта продажа была фикцией. На крейсерах были подняты турецкие флаги, немецкие офицеры сменили форменные фуражки на фески. Разумеется, крейсера были переименованы. «Гебен» стал «Грозным султаном Селимом» («Явуз Султан Селим»), а «Бреслау» — «Мидилли». В 1920-х гг. кемалисты еще раз переименовали «Гебен» в «Явуз», то есть просто «Грозный». Немецкий контр-адмирал Сушон был назначен командующим всем турецким флотом.
Первым делом Сушон затребовал из Германии сотни офицеров и квалифицированных специалистов из унтер-офицеров и старшин — артиллеристов, минеров, дальномерщиков и других. Их распределили по наиболее боеспособным кораблям и фортам в Босфоре и Дарданеллах. Фортами в проливах стали командовать два немецких адмирала и 10 старших офицеров. Взяв в свои руки мощную радиостанцию Окмейдан (вблизи Константинополя), немцы восстановили независимую от корабельных радиостанций радиосвязь с фортами в проливах и Германией.
Немцы интенсивно готовили турецкий флот к нападению на Россию. Но нельзя возлагать ответственность за вероломное нападение лишь на немецких «советников». Еще в начале 1914 г. в Морском штабе Османской империи разрабатывались варианты внезапного нападения на русский флот. Конкретно фрегат-капитан Али Риза-бей предложил устроить атаку миноносцев на Севастополь, так же как японцы атаковали русскую эскадру в Порт-Артуре. После же уничтожения или повреждения русских броненосцев в Севастополе лихие вояки планировали высадить десант в районе Одессы. Таким образом, если Сушону и Ко приходилось давить на седобородых чиновников во главе с великим визирем, подталкивая их к войне, то наглых молодцов из Морского штаба типа Али Ризабея или Рыза Шанирбея, наоборот, приходилось окорачивать. Немцы объясняли последним, что морской десант в Одессе — это бред; минная атака на Севастополь будет самоубийством, зато можно использовать миноносцы в Одессе.
Русская разведка была достаточно осведомлена о планах нападения германо-турецкого флота на русские порты, но по непонятным причинам ничего не делалось [62]. Утром 29 октября «Гебен» сумел не только безнаказанно обстрелять Севастополь 47 снарядами калибра 280 мм и 12-ю снарядами калибра 150 мм с дистанции 7,8—12 км, но и потопить минный заградитель «Прут», на борту которого находилось 750 мин новейших образцов. Дело в том, что накануне командующий Черноморским флотом адмирал Эбенгард отправил «Прут» в Ялту за батальоном солдат 62-й пехотной дивизии, которая отправлялась на фронт. Ну как говорится, чтобы побыстрее и экзотичнее. Каково солдатикам плыть на судне, в трюмах которого находилось 750 мин, причем мин лучших образцов!
От Ялты до Севастополя 80 км, сейчас рейсовый автобус идет около полутора часов (сам ездил). Пешим порядком батальон дошел бы за 36 часов. Можно было мобилизовать ялтинских извозчиков и частные экипажи — погуляли бы курортницы денек пешком, и доставить батальон за 6 часов.
Кроме Севастополя германо-турецкие корабли атаковали и другие русские порты. Так, в Одессе два турецких миноносца потопили канонерскую лодку «Донец». В ночь с 28 на 29 октября крейсер «Бреслау» поставил у входа в Керченский пролив 60 мин, а затем направился к Новороссийску.
На рассвете 29 октября крейсер «Бреслау» и минный крейсер «Берк-и-Сатвет» обстреляли с дистанции 4 км торговый порт Новороссийск. Среди объектов бомбардировки были радиостанция, жилые дома и нефтехранилище.
Легкий крейсер «Гамидие» (под командованием немецких офицеров) в 6 часов 30 минут утра 29 октября подошел к торговому порту Феодосия и в течение часа обстреливал город, выпустив 150 снарядов.
Дурак (или предатель?) Эбенгард, пославший «Прут» в Одессу, дал повод туркам обвинить в развязывании войны на Черном море. Россию. Турецкий посол в Париже Рифаат-паша официально заявил, что турецкая эскадра, в составе которой находились крейсера «Явуз Султан Селим» и «Мидилли» («Гебен» и «Бреслау»), 28 октября 1914 г. встретили в нейтральных водах к северу от Босфора отряд в составе русского минного заградителя и трех миноносцев. В ходе скоротечного огневого контакта один русский корабль был затоплен. Команда попала в плен, и турки узнали, что отряд шел ставить мины у входа в Босфор. Тогда же были «причинены некоторые повреждения одному из русских портов». Рифаат-паша заявил: «Турецкое правительство считает, что русский командир корабля ставил мины у Босфора без одобрения своего начальства, и готово пленных русских моряков возвратить».
Вот вам блестящий образец дезинформации. Французы и англичане не поверили лишь потому, что Россия была их союзницей. В противном случае английская пропаганда на весь мир бы трубила о русской агрессии. Тем более что все, что сказал Рифаат-паша, похоже на правду. Как мог «Прут» с 750 минами на борту оказаться в середине Черного моря? Кто бы поверил, что заградитель с минами ходил в Ялту за пехотным батальоном? Такой приказ мог дать или сумасшедший, или изменник. Но поскольку Эбенгард после этого остался командовать Черноморским флотом, то, значит, турки правы?!
11 ноября 1914 г. Султанским фирманом была объявлена война России, Англии и Франции. К тому времени семидесятилетний султан Мехмед V был лишь номинальным правителем. «А нам действительно нужна война?» — растерянно спросил султан у Энвера-паши. Тот ответил: «Аллах велик. Мудрость Всемогущего безгранична».
Ход Первой мировой войны хорошо известен, я лишь скажу о главных задачах, поставленных перед русским флотом. Задача № 1 — изловить и потопить линейный крейсер «Гебен», который стремительно выскакивал из Босфора, бомбардировал русские порты до Батума включительно и вновь уходил в Босфор. С учетом огромного количественного и качественного превосходства русский флот на Черном море мог сделать это достаточно легко. Так, например, турбинные эсминцы русского флота намного превосходили по скорости любое судно противника. Таким образом, эсминцы и подводные лодки могли постоянно дежурить у Босфора. При появлении «Гебена» уходит «радио» в Севастополь, а оттуда хода до Босфора 20 часов старым русским броненосцам и 12,5 часа новым дредноутам типа «Императрица Мария». То есть «Гебен» не сумел бы дойти не только до Новороссийска, но и до Батума, а русские линкоры уже поджидали бы его у Босфора.
Увы, по непонятным причинам ни «Гебен», ни «Бреслау» не были потоплены русскими кораблями.
Задача № 2 — блокада Босфора — была осуществлена лишь частично. Противник потерял несколько транспортных судов, но о полной блокаде и речи не шло в течение всей войны.
Что же касается бомбардировок Босфора, предпринятых в 1915 г., то к ним лучше всего подходит название оперетты «Много шуму из ничего». Обстрел велся с предельной дистанции огня так, чтобы старые турецкие пушки не могли достать до русских броненосцев. Обстрел берега велся не прицельно, а «по площадям».
Оптимист может на законном основании назвать обстрел укреплений Босфора демонстрацией с целью поддержки десантной операции англо-французов у Дарданелл, а пессимист — преступным расходованием снарядов и расстрелом орудий главного калибра броненосцев. Напомню, что лейни-рования стволов тогда и в помине не было, а живучесть ствола 305/40-мм орудия составляла 200–350 выстрелов (в зависимости от качества пороха и критерия расстрела ствола).
