Криминальный гардероб. Особенности девиантного костюма - Коллектив авторов
Не только молодежь и культурная элита, но и представители рабочего класса пристрастились к моде. Фабрики, особенно производившие одежду на экспорт, поразила эпидемия краж. Работников раздражало вопиющее несоответствие качества экспортной одежды и вещей, доступных на местном рынке. Обескураживал и тот факт, что рядовые граждане могли приобретать качественные модные вещи только во время путешествий за границу или покупая вещи из посылок, пришедших с Запада, или на черном рынке, в то время как чиновники свободно пользовались экспортными льготами и имели доступ к новейшим трендам. Кроме того, они могли покупать модную одежду в так называемых магазинах IKA, расплачиваясь иностранной валютой.
Таким образом, представители политической и культурной элиты при желании могли без особых усилий одеваться по моде. Состоятельные люди пользовались услугами известных модных салонов, таких, например, как «Салон Клары Ротшильд», где портные использовали для пошива лучшие ткани и копировали последние новинки крупнейших парижских домов моды. Среди клиентов этого салона были даже высокопоставленные иностранцы. Так, бывшая первая леди Югославии Йованка Тито держала в салоне собственный манекен в натуральную величину, чтобы портные могли шить заказанные ею вещи в ее отсутствие. Также клиенты этого салона имели доступ к ведущим западным модным журналам, хотя, по слухам, даже Кларе Ротшильд приходилось приобретать их на черном рынке.
Большинству, однако, эксклюзивные каналы поставок были недоступны, поэтому ворованные и контрабандные товары пользовались огромным спросом. Все, кто мог позволить себе платить за одежду дорого, покупали ее на черном рынке, где было почти все. К услугам спекулянтов прибегали даже самые законопослушные граждане, и полиция зачастую закрывала на это глаза.
Крупными поставщиками моды были спортсмены. В разгар холодной войны в 1950–1960-х годах спорт спонсировался государством; атлеты должны были демонстрировать превосходство социалистического режима на международных спортивных мероприятиях, представлявших собой мирный субститут военного конфликта. Спортсмены занимали привилегированное положение и часто бывали на Западе. Они даже принимали заказы на одежду. Таможенники знали об этой незаконной деятельности, но не препятствовали ей. «Даже тогда некоторые были равнее других», — заметила одна из моих собеседниц. Она также рассказала следующее:
Когда спортсмены возвращались из-за границы, женщины окружали их, чтобы посмотреть на модные новинки или забрать свои заказы. Это приносило огромную прибыль. <…> Когда я впервые поехала на Запад, в Италию, в 1964 году, я купила для сестры такой же мохеровый свитер, как и мой, купленный у фехтовальщика пару месяцев назад. Я заплатила за него 90 форинтов наличными. Но дома я заплатила в десять раз больше своей месячной зарплаты. Можете себе представить, насколько выгодным был этот бизнес. По правде сказать, несмотря на это, мы были в восторге от самой возможности таких покупок, потому что так мы могли добыть вещи, которые невозможно было найти на полках местных розничных магазинов. Товары, купленные у спортсменов, отличались от местных товаров, как небо и земля. Кстати, незаконные сделки происходили прямо под носом у начальства; они рассматривались как «корпоративные привилегии» [288].
Описанная практика подрывала социалистическую трудовую этику, нарушая самый священный ее принцип: контрабандисты получали доход, не работая, и занимались торговлей в свое рабочее время. Самые искусные контрабандисты бросали работу, чтобы полностью посвятить себя незаконной деятельности. Зачастую они платили другим людям, чтобы те ходили на работу вместо них. То есть, по данным ежедневной газеты Esti Hнrlap (номер от 25 февраля 1967 года), на бумаге контрабандисты числились на службе; в действительности же они путешествовали в поисках модных новинок или торговали.
Как сообщалось в номере Kisalfцld от 13 сентября 1961 года, профессиональные контрабандисты часто были выходцами из среды бывших частных предпринимателей: часовщиков, портных, ювелиров. Все эти люди ненавидели режим, национализировавший их предприятия. В газете сообщалось также, что у контрабандистов можно купить одежду в рассрочку; в госсекторе такая услуга была недоступна.
Сеть контрабандистов росла с каждым годом. В Венгрии действовали как международные, так и локальные группы. Среди иностранцев наиболее активными были австрийцы и югославы. Поскольку жители Югославии могли путешествовать свободнее, чем венгры, они часто ездили на Запад, особенно в соседнюю Италию, и возвращались оттуда с чемоданами, набитыми модными новинками. Согласно статье в Csongrбdmegyei Hнrlap (номер от 16 июня 1966 года), югославы были основными поставщиками самой желанной одежды — orkбnkabбt, тонкой ветровки.
Nйpszabadsбg, будапештская газета с самым большим тиражом, сообщала о преступной группе из 32 человек, арендаторов одного жилого комплекса в 10-м, рабочем районе Будапешта. За 8 месяцев эти люди переправили в Венгрию из Братиславы одежду на сумму 2,5 миллиона форинтов. Впрочем, это была нетипичная ситуация. Большую часть контрабанды ввозили небольшими партиями частные лица, и в их незаконную деятельность были вовлечены только ближайшие друзья и члены семей.
После восстания 1956 года многие ограничения на международные поездки для венгров были сняты. Людям все чаще разрешалось присоединяться к организованным турам на Запад. Во время этих визитов венгерские туристы воочию видели болезненные различия между венгерским и западным уровнем жизни. Еще больше их раздражало наличие более широкого ассортимента потребительских товаров по более низким ценам в некоторых странах Восточной Европы: это ставило под сомнение правомерность и эффективность социалистического экономического сотрудничества. Вскоре каждая социалистическая страна начала ассоциироваться с определенной продукцией. Предполагалось, что пряжу для вязания, ткани и обувь можно получить из Восточной Германии; качественную косметику и меха — из Польши. Золото венгры покупали в Советском Союзе, а изделия из кожи — в Румынии и Болгарии. Югославия казалась простому венгру раем, поскольку «там можно было купить все». Однако возможности для поездки в Югославию по-прежнему были ограничены.
В целом самым популярным направлением для контрабанды одежды была Чехословакия, так как в 1964 году чехи значительно снизили цены на потребительские товары; различные шерстяные и текстильные изделия, пряжа и обувь продавались со скидкой на 20–40 % [289]. Весть о резком снижении цен мгновенно достигла соседней Венгрии, и туристы осадили чешские магазины в поисках хлопчатобумажных детских подгузников, носовых платков, кожаной обуви, тапочек, кедов и других предметов гардероба. Скупали все, до чего могли дотянуться. Первоначально венгерские власти были застигнуты врасплох массовым ажиотажем, охватившим обычно пассивное население. Ситуация была деликатной, поскольку правонарушение совершалось за пределами Венгрии. Однако в конце концов, чтобы положить конец этому запойному шопингу, Национальный банк Венгрии ввел ограничения на доступ к иностранной валюте для поездок.
В официальном заявлении банка открыто указывалось, что причиной введения новых правил стало использование венграми валюты не для туризма или осмотра достопримечательностей, для чего и выделялись деньги, а исключительно для покупок [290]. В нескольких статьях в Csonrбdmegyei Hнrlap, написанных в снисходительно-нравоучительном тоне, особенно в номере от 16 июня 1966 года, упоминалось, что, выбирая места для путешествий, венгры первым делом интересуются не тем, что там можно увидеть, а тем, что там можно купить. Излишне говорить, что авторы этих высокомерных текстов не упоминали об изнурительном опыте выживания в условиях потребительского дефицита, который, в первую очередь, и способствовал приземленным склонностям людей.
