Виктор ЖУЧИХИН - ПЕРВАЯ АТОМНАЯ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В процессе экспериментальной отработки элементов заряда и расширения познаний в области ударной сжимаемости материалов, входящих в конструкцию заряда, возникли идеи и конкретные предложения по улучшению энергетических, весовых и габаритных характеристик заряда. Но с определенного момента, наше руководство категорически запрещало до проведения испытаний вводить в конструкцию и даже предлагать какие-либо усовершенствования. Запрещение касалось не только самого заряда, но и системы его подрыва. В дальнейшем многолетняя практика убедительно показала справедливость положения, что лучшее — враг хорошего. Сколько терялось времени, этого невосполнимого богатства, там, где этим положением пренебрегали. Мудрость руководителя заключается в умении вовремя остановиться в совершенствовании разработок. Безусловно, с нынешних позиций, первая атомная бомба была очень далека от совершенства. Но главное — она заявила о своем существовании 29 августа 1949 года, причем по своим энергетическим параметрам превзошла сброшенную над Хиросимой. В действительности, мощность американской бомбы составила не 20 килотонн ТНТ, как было заявлено прессой, а 13 килотонн. Главное заключается в том, что с того дня закончилась американская монополия на ядерное оружие, и атомный шантаж стал бессмысленным. История разработки атомной бомбы являет собой образец высокой организованности и четкого взаимодействия большого количества служб различной направленности, составлявших в те времена единый механизм, именовавшийся КБ-11, и созданный, по сути дела, на пустом месте. Это образец самоотверженной работы и высокой ответственности за порученное дело каждого сотрудника, начиная от рабочих и лаборантов, кончая директором и научным руководителем. Это образец умелого и эффективного управления коллективами администрацией и научным руководством. Это образец постоянного и тесного общения руководства всех уровней с рядовыми исполнителями на рабочих местах. Все без исключения — рабочие у станков опытного производства, лаборанты и исследователи в лабораториях, конструкторы у кульманов, кладовщики отдела снабжения, шофера автобазы трудились на своих местах самозабвенно — не за страх, не за высокую зарплату, а за совесть. Кстати, о зарплате тогда никто всерьез не задумывался; каждый понимал, что платит страна столько, сколько может ему дать в это тяжелое послевоенное время. Каждый в полной мере сознавал, что поставлен на свое рабочее место для выполнения очень важной государственной задачи — создания атомной бомбы, хотя никто не представлял, что же это такое. Каждый понимал, что сделать ее нужно в максимально короткие сроки, и потому трудился с полной отдачей сил, не считаясь с затратами времени и усталостью. Рабочий день в отделе и лабораториях официально значился с 9-00 до 18–00. Однако уже к 8 утра все без исключения находились на рабочих местах, причем без какого-либо указания сверху. А заканчивали свой рабочий день, когда был выполнен до конца весь намеченный на день объем работ. Порой этот момент наступал далеко за полночь. Иной раз приходилось прогонять лаборантов домой приказным порядком. Бывало и так: приходишь на службу к 8 утра, а лаборанты уже трудятся, говорят, что вчера не успели подготовить сборку к сегодняшнему опыту, сейчас закончат. При получении задания лаборанты никогда не ссылались на отсутствие материалов, на сложность задания, лишь спрашивали, к какому сроку нужно его выполнить. О регламенте работы инженеров, техников и научных работников говорить уже и вовсе не приходится. Он ограничивался не временем, а объемами выполняемых работ. Руководители лабораторий всегда покидали свои рабочие места последними. Очень часто можно было видеть у себя в лаборатории после 22 часов и директора П.М.Зернова, и заместителя научного руководителя К.И.Щёлкина. А после проведения какого-либо важного эксперимента они находились в лаборатории порой далеко на полночь. Такая сверхрегламентная, изнурительная на первый взгляд, работа не вызывала видимого напряжения, спешки, повышенной возбужденности. Весь рабочий процесс проходил в спокойной размеренной обстановке, разряжаемой в небольших перерывах шутками или «неделовыми» разговорами — рассказами о смешных историях, сообщениями об интересных новостях и пр. Подобное происходило не только в лабораториях, но и в конструкторских отделах, цехах опытного производства. Хотя в ту пору все мы были молоды и не жаловались на здоровье, продолжительная, порой изнурительная работа сказывалась усталостью в конце недели. Поэтому в большинстве свое воскресные дни использовались для отдыха. Для этого имелась масса возможностей — окрестности чрезвычайно красивы и зимой, и летом. Небольшая речушка с необычно чистой водой, с прилегающими красивейшими лугами, древний сосновый и молодой березовый леса — все это создавало условия для снятия нервного напряжения, полного восстановления физических и духовных сил. А как опьянял воздух, не засоренный дымами заводов-гигантов (ближайшие были не ближе 200 км) и выхлопными газами автомобилей, наполненный ароматом лесов и цветущих трав! Хотелось петь во всю мощь голоса, и мы пели, резвились на полянах как дети, с озорством полоскались в прозрачной воде Сатиса. Летом на обширных лугах и лесных полянах собирали землянику. Осенью, бродя по ухоженным лесам, собирали множество грибов, заготавливали их на зиму в разных видах. Зимой отправлялись на лыжные прогулки. То-то было потех и веселья. Прогулки в любое время года совершались большими компаниями. После прогулок устраивался обед или у костра на лоне природы, или (обычно зимой) у кого-нибудь на квартире, с семьей. Обеды сопровождались весельем, анекдотами, рассказами о «сногсшибательных» историях. Люди легко познавали друг друга в непринужденной обстановке, доверительно обменивались своими домашними проблемами, планами. Выясняли, кому нужна помощь, и сообща незамедлительно оказывали ее всем нуждающиеся. Эффективность и производительность экспериментальных работ в значительной мере зависели от оперативности работ служб материально-технического снабжения, транспорта. Быстро и точно выполнялись заказы на опытные образцы заводами 1 и 2. В этот период исключительно четко действовали прямые связи со службами и производствами. Хотя они существовали не на договорных, а на командно-административных началах, в условиях персональной ответственности они не допускали сбоев. Отработанный механизм взаимоотношений позволял быстро решать не только плановые, но и неожиданно возникающие вопросы. Благодаря прямым связям по всем направлениям, не появлялось необходимости накапливать запасы материалов и изделий сверх того, что требовалось на данный момент. Понятие "сверхнормативные запасы" тогда никому не было известно. В результате, происходило полное использование всех заказанных на заводе и приобретаемых по линии снабжения материально-технических ресурсов. Оперативному производству экспериментов на площадках, эффективному использованию рабочего времени сотрудников лабораторий способствовало то, что за каждой из них были закреплены грузовые автомобили. Поначалу это были автомобили ГАЗ-АА или ГАЗ-51, а затем полугрузовики ГАЗ-62. В процессе создания атомной бомбы быстрому и с минимальным количеством ошибок решению всех задач способствовало регулярное обсуждение хода работ на уровнях научного руководителя и директора. Ведущие исполнители различных направлений на таких совещаниях-семинарах докладывали о текущем состоянии дел, возникших трудностях и предлагаемых путях решения старых и новых проблем. В ходе обсуждения сообща принимались решения, обеспечивающие оперативное продвижение дел, при необходимости вносились коррективы в планы их ведения. Что касалось отработки шарового заряда, то каждый опыт обсуждался буквально по горячим следам. Такой порядок позволял избегать многих ошибок в проведении исследований, конструкторских разработках, избегать излишних материальных и временных затрат. Большое значение имело то обстоятельство, что при постановке большинства зачетных экспериментов, обработке и обсуждении их результатов от начала и до конца присутствовало руководство объекта — директор, научный руководитель и его заместитель, главные конструктора разработок, представители ПГУ. При обсуждении результатов экспериментальной отработки элементов заряда обязательно присутствовали ведущие конструкторы, так чтобы при необходимости внести коррективы в конструкторскую документацию и тем самым обеспечить оперативность отработки. Разработка элементов заряда, обсуждение результатов экспериментальной проверки их работоспособности постоянно происходили в тесном взаимодействии с технологами опытного производства, что способствовало одновременной отработке надежных конструкций со стабильными характеристиками, с доступной технологией их производства.
