Великая перезагрузка. Война за мировое господство - Джонс Алекс
В главе-послесловии «Животное, ставшее богом» Харари гордо объявляет свою ересь:
17 000 лет назад человек разумный был все еще был обычным животным, занимавшемся своими мелкими делишками в отдаленном уголке Африки. За прошедшие тысячелетия он превратился в хозяина планеты и ужас экосистемы. Сейчас человек находится на грани превращения в божество, он готов достичь не только вечной юности, но и божественных возможностей созидания и разрушения145.
Мы уже вполне знакомы с будущим, которое Харари прочит человечеству: генетические манипуляции, роботизация и неорганическая жизнь, которая в конце концов возьмет верх над обычными людьми.
Но мы-то знаем, кто на самом деле будет править балом.
Это будут глобалисты во главе с Клаусом Швабом или его цифровой копией – именно они будут командовать нами с ноутбука Шваба.
В своей следующей книге «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня» Харари еще подробнее рассказывает о том, какого будущего он для нас ждет. Часть первая озаглавлена «Человек разумный завоевывает мир», а вторая – «Человек разумный дает миру смысл» и во многом повторяет мысли, изложенные в «Sapiens: Краткая история человечества».
В третьей части «Человек разумный утрачивает контроль» Харари выходит на полную футуристическую мощность, особенно в главе «Бомба замедленного действия в лаборатории» (не удивлюсь, если вы подумали, что это глава о том, как ученые из Китая и Соединенных Штатов Америки экспериментируют с опасными вирусами, один из которых ускользает из лаборатории и вызывает мировую пандемию, уносящую миллионы жизней. Однако нет, глава не об этом). Вот что хотел сказать в этой главе Харари:
В 2016 году в мире доминировали либеральные идеи индивидуализма, прав человека, демократии и свободного рынка. Однако наука XXI века подрывает основы либерального миропорядка. Наука не оперирует понятиями ценностей, она не может определить, правы ли либералы, придавая свободе больше ценности, чем деньгам, или превознося личную выгоду над общей. Тем не менее, как и любая другая религия, либерализм основан не только на абстрактных этических суждениях, но также и на некоторых высказываниях, которые считаются верными фактически. И вот эти-то факты и не проходят строгой научной проверки146.
В представлении Харари те, кому нравятся индивидуализм, права человека, демократия и свободный рынок, – просто заблуждающиеся глупцы. Все это элементы «воображаемого порядка», а вовсе не разработанная за многие столетия великолепными самоотверженными мыслителями система, позволяющая наиболее эффективно жить большими сообществами, получать наибольшее количество благ для максимально возможного количества людей. Если вы не верите, что Харари кровно заинтересован в разрушении всех столпов гражданского общества, прочтите следующий абзац:
Если взять строгое научное понимание, то детерминизм и случайность делят его целиком и полностью, не оставляя место никакой «свободе». Священное понятие «свободы» оказывается ничем не лучше «души» – пустого слова без какого-либо внятного наполнения. Свобода воли существует только в вымышленных историях, изобретенных человечеством147.
Больше всего поражает тот факт, что человека, написавшего это, не осудили все, кто по идее должен ценить свободу. Нечто подобное скорее мог написать молодой Адольф Гитлер, а не израильский ученый. Если нет никакой свободы воли, как судить человека за изнасилование, убийство или вообще за какое-либо преступление? Это разновидность ада, где ничего не запрещено и все разрешено.
После атаки на либерализм, в процессе которой Харари не стесняется цитировать средневековых крестоносцев и сравнивать их в своих заблуждениях с либералами, он продолжает:
Тем не менее по мере того, как еретические идеи прошлого в наше время превращаются в повседневно используемые технологии, привычный образ жизни и стандартные экономические структуры, становится все сложнее поддерживать эту глобальную игру [веру в науку и свободу воли], и мы – или наши потомки – скоро начнем испытывать потребность в новых религиозных убеждениях и политических институтах. В начале третьего тысячелетия либерализму угрожает не идея, что «не существует свободной личности», а конкретные технологии. Нас вот-вот захлестнет волна чрезвычайно полезных устройств, инструментов и структур, которые несовместимы с идеей свободы воли отдельного человека. Смогут ли демократия, свободный рынок и права человека выплыть?148
Откровенно смешно читать, насколько Харари и его единомышленники убеждены, что технологические изменения вызовут настолько масштабные сдвиги в структуре общества. Примерно те же аргументы приводил Збигнев Бжезинский в 70-х годах прошлого века.
Послевоенный миропорядок рушится!
Скоростные шоссе соединили одно побережье Америки с другим!
Мы можем взять телефонную трубку в Нью-Йорке и тут же поговорить с собеседником из Сан-Франциско!
Появились самолеты, на которых можно всей семьей добраться до Европы за несколько часов!
Можно разогреть еду в микроволновке за пару минут!
Как ни печально, но даже эти технологические чудеса не вызвали поразительных изменений в обществе, которых от них ждали глобалисты.
В главе «Великое разъединение» Харари так предсказывает события XXI века:
1. Люди потеряют экономическую и военную ценность, вследствие чего человек потеряет ценность и для политической системы.
2. Система продолжит придавать ценность человечеству в целом, но не отдельным личностям.
3. Некоторые индивиды продолжат представлять ценность для системы, но они станут представителями новой элиты «улучшенных» суперлюдей, а не частью населения149.
Планам Харари не откажешь в масштабности. Вот только они больше напоминают выкрики только начинающего свою карьеру, но уже безумного диктатора. Можно лишь удивляться, что Харари сохраняет хоть какие-то человеческие отношения. Объясняет ли он своему самому близкому человеку, что у того нет свободы воли? Что его партнер думает о перспективах стать вечно юным неразмножающимся киборгом без пола и сексуальности?
Думаю, как минимум несколько неприятных разговоров это должно было породить.
Если вы когда-нибудь задумывались, что имеется в виду под термином «трансгуманизм», то вот вам ответ. Вы будете биологическим организмом с искусственными улучшениями, за которые придется заплатить всем самым человеческим, что в вас есть.
Продолжая разговор о том, как люди будут представлять все меньше ценности для «системы» в будущем, а правительства постепенно перестанут заботиться о них, Харари описывает то, что он считает последней угрозой либерализму:
Третьей угрозой либерализму будет тот факт, что некоторые люди останутся как незаменимыми, так и неразгаданными, но они будут представлять собой малочисленную и привилегированную элиту, состоящую из «улучшенных» людей. Эти суперлюди будут обладать неслыханными доселе способностями и невероятной креативностью, что позволит им принимать наиболее важные для всего мира решения. Они будут оказывать критически важные услуги системе, в то время как система не сможет ни понять этих людей, ни управлять ими. Большинство же людей не получит улучшений и вследствие этого станет низшей кастой, подчиненной как компьютерным алгоритмам, так и новым суперлюдям150.
Я честно пытаюсь не злоупотреблять сравнением глобалистов с нацистами, но это становится особенно сложно, когда глобалисты начинают использовать словосочетания типа «новые суперлюди».
Харари буквально влюблен в идею, что одни станут правителями, а другие превратятся в «низшую касту». Кажется, отсюда остался один шаг до решения, что низшая каста не заслуживает права на дальнейшее существование и ее нужно уничтожить.
