Внутренний СССР - О текущем моменте №2(50), 2006г.
Ну а вдруг избиратели 37-го года дружней всего вычеркнули бы именно представителей правящей партии в однопартийной стране? Если бы миллионы таких бюллетеней извлекли из урн, какой разразился бы гром: партия осталась без власти! Но, может, это всего лишь популизм по-сталински? Однако Юрий Николаевич возразил:
— Сталин хотел другого: вообще отстранить партию от власти [210]. Поэтому и задумал сначала новую Конституцию, а потом, на её основе, альтернативные выборы. По сталинскому проекту, право выдвигать своих кандидатов наряду с партийными организациями предоставлялось практически всем общественным организациям страны: профсоюзам, кооперативам, молодёжным организациям, культурным обществам, даже религиозным общинам. Однако последнюю схватку Сталин проиграл и проиграл так, что не только его карьера, даже жизнь его оказалась под угрозой. Однако так ничего не понять, давайте с самого начала» (“Комсомольская правда”, 5 ноября 2002 г.).
«Новый курс» [211] и охота на ведьм
— В чьих руках тогда были главные бразды правления — ЦИК или Политбюро?
— Однозначно не ответишь, эти два органа переплетались. Всего состоялось семь очередных съездов Советов [212], восьмой, чрезвычайный, был уже неурочный и последний. В периоды между съездами и призван был действовать Центральный исполнительный комитет — подобие парламента, куда входило около 300 человек. Но он почти не собирался в полном составе, постоянно функционировал лишь избранный им Президиум.
— Эти триста человек были хотя бы освобождёнными работниками?
— Конечно, нет. Они представляли как широкое, так и узкое руководство страны. Что касается Президиума ЦИК, то в него входили только члены Политбюро и Совнаркома. Уникальный парадокс советской системы управления тех лет состоял ещё в том, что его сросшиеся ветви, а по сути одну-единственную ветвь власти от макушки до корней обсел партаппарат [213]. Всё это Сталин решил поломать с помощью новой Конституции. Во-первых, отделить в советских органах исполнительную власть от законодательной, а их отделить от судебной, которая напрямую подчинялась наркому юстиции Крыленко [214]. Во-вторых, отделить от этих властных структур партию и вообще запретить ей вмешиваться в работу советских органов. На её попечение оставить только два дела: агитацию и пропаганду и участие в подборе кадров. Грубо говоря, партия должна была занять то же место в жизни страны, что, скажем, занимает католическая церковь в жизни Ирландии: да, она может влиять на жизнь государства, но только морально, через своих прихожан. Реформа, которую задумал Сталин, призвана была консолидировать наше общество ввиду почти неминуемого столкновения с фашистской Германией [215].
— Можете вкратце перечислить её основные цели?
— Первая: ликвидировать так называемых лишенцев [216]. До революции значительная часть населения лишалась избирательных прав по цензу осёдлости и имущественному цензу, после революции это были «социально чуждые элементы». Сталин решил наделить избирательными правами всех граждан, за исключением тех, кто лишён этих прав по суду, как и делается во всём мире. Второе: выборы равные для всех общественных классов и социальных слоёв. До революции все преимущества были у так называемых землевладельцев, то бишь помещиков, которые автоматически проводили гораздо больше депутатов, нежели представители крестьян, рабочих, горожан. После революции рабочие автоматически имели в пять раз больше своих депутатов, нежели крестьяне. Теперь их права выравнивались. Третье: выборы прямые, то есть вместо старой многоступенчатой системы каждый гражданин прямо выбирает местную, республиканскую, союзную власть [217]. Наконец, выборы тайные, чего ни при царской, ни при Советской власти никогда не было. Но самое поразительное: в 1936 году Сталин во всеуслышание заявил, что выборы должны стать ещё и альтернативными, то есть на одно место должны баллотироваться — не выдвигаться, а баллотироваться — по нескольку кандидатов.
— Выдвигаться и баллотироваться: в чём разница?
— Выдвигать можно сколько угодно кандидатов, а баллотировать — значит утвердить на выборы определённое число кандидатур. Это была первая попытка мягко, бескровно отстранить от власти широкое партийное руководство [218]. Ведь не секрет: первый секретарь обкома, или крайкома, или ЦК Компартии союзной республики был на своей территории и царём, и Богом. Просто отстранить их от власти можно было только нашим привычным путём — по обвинению в каких-то грехах. Но сразу отстранить всех невозможно: сплотившись на Пленуме, они сами могли отстранить от власти кого угодно. Вот Сталин и задумал мирный, конституционный переход к новой избирательной системе [219]. Первые секретари немедленно возразили, что в «сталинский парламент» попадут в основном попы. Действительно, верующих тогда было больше половины народу.
— И что делал бы Сталин, если бы Верховный Совет собрался наполовину из попов?
— Я не думаю, что народ, выбрав тех, кому доверяет, расшатал бы власть. Скорее помог бы её укрепить [220]. Зато Сталин предвидел, что подавляющее большинство первых секретарей [221], баллотируясь в Верховный Совет, всё-таки на тайных выборах не пройдут. Не простит им народ перегибов в коллективизации и индустриализации, злоупотреблений фактически бесконтрольной властью. Ясно, что всем, кому избиратели отказали бы в своём доверии на первых выборах в Верховный Совет, пришлось бы покинуть и партийные посты. Именно так, мирно и бескровно, Сталин задумывал избавиться от партийных вельмож, укрепить Советскую власть — ну и свою [222], разумеется.
— Но не мог же он не понимать, что играет с огнём?
— Понимал, но надеялся переиграть партократию.
— Каким образом?
— Апеллируя к народу [223]. Ведь Сталин сознавал, что именно в нём народ видит того, кто способен обуздать эту партократию… Судебный процесс над Зиновьевым и Каменевым в августе 36-го года стал последней точкой в борьбе с троцкистско-зиновьевской оппозицией [224]: от этого удара она уже не оправилась. Но, как ни парадоксально, выпровоженная в дверь, она вернулась в окно, правда, уже в виде мифа. Чем реальнее и ближе становилась перспектива того, что страна станет жить по новой Конституции, тем громче первые секретари кричали о существовании широких заговоров троцкистов и зиновьевцев на их территориях, которые, дескать, могут сорвать выборы в Верховный Совет. Единственный способ предотвратить такую угрозу — развернуть репрессии против них. Даже по стенограмме видно: и Сталин, и Жданов, и Молотов настойчиво говорили о необходимости перестройки системы управления, подготовки выборов в парторганизациях, подчёркивая, что до сих пор там подлинных выборов не проводилось, была только кооптация [225]. А им в ответ — даёшь репрессии! Сталин им уже прямым текстом говорит: если такой-то товарищ — член ЦК, то он считает, что знает всё, если он нарком, тоже уверен, что знает всё. Но так не пойдёт, товарищи, нам всем надо переучиваться. И даже идёт на явную хитрость, обращаясь к первым секретарям: подготовьте себе двух хороших заместителей, а сами приезжайте на переподготовку в Москву. Но те не лыком шиты, соображают: это один из легальных способов убрать человека с занимаемой должности.
— Странно: все это происходило уже после одобрения новой Конституции, которую 5 декабря 1936 года принял Всесоюзный съезд Советов и демократические достоинства которой уже отметил весь мир. А всего через два месяца борьба вспыхнула с новой силой. В чём дело: приняли «не ту Конституцию»?
— Да нет, Конституцию приняли «ту самую». Даже главу XI «Избирательная система», которую написал лично Сталин и за судьбу которой он тревожился больше всего, одобрили без изменений. Последнее, что утвердили делегаты съезда, — это «право выставления кандидатов за общественными организациями». Короче, это была очень большая победа и сокрушительное поражение группы Сталина.
— В чём состояла победа?
— В Конституции было всего 146 статей. Впервые и только один раз партия упоминается в статье 126-й как «ядро общественных организаций»…
— То есть никакой «руководящей роли партии»?
— Такое положение появится только в брежневской Конституции 1977 года, на новом, «сусловском» витке троцкизма [226].
— Тогда в чём же группа Сталина потерпела поражение?
— Сталин намеревался провести выборы в Верховный Совет в конце 1936 года, когда истекал срок полномочий делегатов VII съезда СССР. Это обеспечило бы плавный переход от старой к новой системе власти. Но… съезд [227] отложил выборы на неопределённый срок и, больше того, передал ЦИК право утвердить «Положение о выборах» и назначить дату их проведения. Два года тяжёлой борьбы оказались потерянными: всё приходилось начинать сызнова. В этом весь драматизм 37-го года: уже примерив новую, реформированную модель власти, оставалось только утвердить её избирательный закон, — страна ещё не вырвалась из тисков старой политической системы. Впереди — июньский Пленум, там они столкнутся лоб в лоб» (“Комсомольская правда”, 13 ноября 2002 г.).
