Алексей Стражевский - От Белого моря до Черного
Однако не станем делать поспешных выводов. Пусть специалисты выяснят поточнее, какую роль играет эта птица в совокупности различных природных явлений и человеческой деятельности.
Из разгрузочной башни зерно транспортером подается в рабочую или распределительную башню элеватора и по ковшевым вертикальным транспортерам «нориям» переносится наверх, отсюда его направляют на сортировку и в сушильное отделение, если оно нуждается в подсушке. Очищенное и доведенное до кондиционной влажности, зерно попадает на длинный транспортер, движущийся в верхней галерее силосного корпуса, и там ссыпается в силосы, которых более трехсот.
Автоматически действующие приборы позволяют непрерывно контролировать режим в каждом силосе. Показания приборов отражаются на большом центральном пульте в диспетчерской, и здесь мы можем убедиться, что во всех силосах температура держится на уровне 21—22 градусов, в полном соответствии с технической нормой.
С 60-метровой высоты распределительной башни виден как на ладони весь город. Отсюда он тянется много километров на северо-запад вдоль берега Волги; вдалеке виднеются Переборы, сооружения гидроузла, Рыбинское море. А внизу под нами — узор железнодорожных путей, корпуса заводов и фабрик, блестящие ленты асфальтовых дорог и стройки, стройки, стройки…
Проверьте ваши часы
Едем по хорошей, мощенной булыжником дороге. Справа временами видим Волгу. Она здесь нисколько не величественна — средняя деловито текущая река, вода коричневатая, попадаются небольшие островки, берега то травянистые, то песчаные, местами обрывистые, по берегам сосновые боры.
Приближаемся к Угличу.
Воображение уже рисует мрачные обомшелые стены средневековых крепостей, решетчатые окна боярских теремов, мерещатся глухие закоулки княжеского двора и «мальчики кровавые в глазах»… Вдруг вместо всего этого на самой окраине Углича видим высокие производственные здания из серого кирпича. Мощный динамик с железного, покрытого алюминиевой краской столба громогласно и со всей серьезностью советует нам: «Товарищи, проверьте ваши часы». Действительно, 12 часов сегодняшнего дня!
На воротах ажурная проволочная арка и надпись на ней: «Угличский часовой завод».
Он был построен в середине тридцатых годов как завод часовых и технических камней, но после войны расширился, начал собирать часы, потом полностью их изготовлять, и теперь часовое производство стало основным. Однако свою старую специализацию завод не забросил. Кроме того, здесь выпускают оборудование для часовой промышленности, в том числе станки для производства камней.
Еще сравнительно недавно наша страна была бедна часами. Теперь часы обычно из первой же получки покупает себе каждый, начинающий трудиться. Я надеюсь, что многочисленные владельцы часов не будут возражать против того, чтобы получить некоторые сведения об изготовлении этого необходимейшего бытового прибора.
Благородный камень рубин, применяющийся для подшипников часовых осей, как и другие разновидности корунда, ныне получают искусственным способом. Рубиновые слитки, поступающие на завод, имеют вид огромных, не умещающихся на ладони капель темно-бордового или более светлых оттенков. Первым долгом капли надо распилить на пластины. Служащий для этой цели станочек совсем маленький, он установлен на столе и состоит из двух плоскостей — горизонтальной и вертикальной. Прижимая к плоскостям заготовку, закрепленную техническим клеем на специальном приспособлении, рабочий рукой подает ее навстречу вращению дисковой фрезы. Полученные таким путем пластины тут же распиливаются на полоски, а последние — на квадратики со стороной 2—3 миллиметра.
При помощи клея квадратики скрепляются и образуют длинный стерженек. На станке, напоминающем обычный круглошлифовальный станок, только миниатюрных размеров, стержни проходят обкатку, камешкам придается грубо-цилиндрическая форма и дальше они поступают на сверлильные станки. До последнего времени сверление производилось на швейцарских станках с ременной передачей, мало производительных и очень шумных.
Камешки наклеиваются по одному на конец стерженька-оправки, и каждая оправка закрепляется против одного из двадцати быстро вращающихся сверлышек. Точнее, это даже не сверла, а стальные проволочки диаметром менее 0,1 миллиметра, кончики которых покрыты алмазной пылью. Теперь на Угличском заводе внедряется новый, гораздо более совершенный, более производительный и почти бесшумный станок для сверления камней. Его создал здешний изобретатель слесарь-механик Н. Ф. Кузнецов. Этот станок, получивший марку К-103 (по имени автора и числу его изобретений), покоряет простотой и остроумием конструкции.
В швейцарском станке 20 шпинделей расположены по двум горизонталям. А тут 60 шпинделей, размещенных по кругу, в круглой литой станине. Внутри этого круга диаметром более полуметра вращается диск, снабженный резиновым ободом. Он-то и приводит в движение все 60 шпинделей. Благодаря огромной разнице между длиной окружности ведущего диска и ведомых шеек шпинделей достигается разительное повышение числа оборотов по сравнению со старыми станками. А обороты — это производительность, быстрота сверления.
Просверленные камушки идут в отдел технического контроля. На проекторных станках, дающих стократное увеличение, контролеры совмещают теневое изображение камня с вычерченным шаблоном.
После этого камни, нанизанные на стальную нить, окончательно шлифуются снаружи (алмазной пылью), потом обрабатывается отверстие. Наконец, у кромок снимается фаска, и камень готов.
В корпусе камней, который подразделен на несколько цехов, производятся также корундовые иглы для патефонных пластинок. После шлифовки игла запрессовывается в металлическую оправку и одна-одинешенька упаковывается в пакетик с надписью: «Корундовая игла».
Случалось ли вам покупать такие иглы? Читаете ли вы этикетки товаров, которые вы покупаете? Не будьте безразличны к географии изделий, в ней раскроются перед вами многие интересные взаимосвязи.
Пойдем теперь в сборочный цех, посмотрим, как собирают новые дамские ручные часы «Волга», выпуск которых начат в первом году семилетки.
Длинный светлый зал. Сборщицы и сборщики в белых халатах, девушки с одинаковыми марлевыми повязками на головах. Ничего похожего на завод, вид как в хирургической клинике, и без малого такая же чистота. «Медицинское» впечатление усугубляется тем, что все вооружены пинцетами.
Девушки в большинстве. Все сидят рядышком за длинными столами, и перед каждым прозрачный пластмассовый ящичек, разделенный на клеточки. В них разложены по порядку детали, которые данный сборщик должен поставить на место. Представление о конвейере, как механизме, за которым надо поспевать, плохо вяжется с тем, что мы видим. Лента в середине стола движется медленно-медленно, почти незаметно для глаза. На ней через равные промежутки лежат будущие часы, накрытые прозрачным колпаком…
За отдельным столом сидят совсем юные девушки, выпускницы средних школ, только нынешним летом пришедшие на завод. То к одной, то к другой из них подходит инструктор. Но не пугайтесь, читатель, к тому времени, когда вы будете читать это сочинение, они наверняка станут отличными мастерами сборки и вы сможете смело покупать угличские часы.
Преданья старины глубокой
«…На месте, приуготовленном самим промыслом божиим, на правой стороне Волги, создася град велий и лепотою изрядный, и не премени рекомого издревле имени углян и нарекоша Углич». Так гласит летопись о событии, относимом к середине X века, когда некий князь из рода правителей Киевской Руси превратил «издревле» существовавшее и «велее» поселение в город, то есть укрепленный пункт с торговыми и административными функциями.
Сначала Углич зависел от Киева, затем перешел к Ростову, потом стал самостоятельным в результате раздела Владимирского великого княжества, попал вместе с большинством русских земель под татаро-монгольское иго, уже при татарах перешел под власть Москвы и наконец был поглощен Московским государством. В кровопролитных усобицах князей он обычно играл роль чьей-нибудь пристяжной и поэтому никогда ничего не выгадывал, но во всех случаях нес жестокую кару. Не имея собственной династии, Углич назначался в удел родственникам великого князя и служил разменной монетой в интригах московского двора. Он терпел грабеж, пожар и истребление жителей от татарской орды, а польско-литовские разбойные отряды, ожесточенные долгим сопротивлением мужественных угличан, подвергли его неслыханному разорению.
Но, пожалуй, более всего известен Углич событием, которое отбросило свою тень на целую эпоху «смуты» и «лихолетья», эпоху, по времени не столь продолжительную, но по драматизму, пожалуй, самую накаленную во всей дореволюционной русской истории.
