Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2006 #5
С тех пор дело БиГ против СиЧ благополучно “кисло” в Международном суде. Строго говоря, суд должен был бы отказаться от рассмотрения этого дела. Дело в том, что когда СиЧ обратилась в суд в связи с событиями в Косове и бомбардировками Белграда с жалобой на агрессию НАТО, судьи не пожелали признать СиЧ истцом под предлогом того, что СиЧ, не являясь правопреемником бывшей Югославии, не является и участником Устава ООН, а следовательно, и статута Международного суда. Судить НАТО — “кишка тонка”. Когда же потребовалось сделать сербов ответчиками в связи с жалобой БиГ, суд принял дело к производству, тем самым поставив себя в двусмысленное положение. Сейчас он должен либо отменить свое прежнее решение об отказе от рассмотрения вопроса об агрессии НАТО против сербов (что было бы беспрецедентным случаем), либо расписаться в своей предвзятости и применении двойных стандартов, нанеся тем самым удар по своей репутации.
Есть у начатого в Гааге процесса против СиЧ и другие уязвимые моменты. В качестве доказательной базы суд собрался использовать материалы МТБЮ, качество, способ получения и объективность которых вызывают серьезные сомнения. Да и вообще, могут ли материалы, добытые в ходе уголовного процесса против отдельных физических лиц, быть достаточной основой для вынесения решения по спору суверенных государств? Кроме того, как выяснилось, БиГ подала жалобу в Международный суд ООН с грубым нарушением своего внутреннего законодательства: коллективный президиум БиГ улучил момент, когда в его составе не было третьего (сербского) члена, и предпринял действия, для совершения которых у него в тот момент не было достаточной компетенции. Республика Сербска обжаловала эти действия в Конституционном суде БиГ.
Несмотря на угрозу того, что в таких условиях начатый процесс имеет шансы развалиться, суд 28 февраля начал слушания по существу дела, которые должны продлиться до 9 мая этого года. Открытие слушаний производило впечатление тщательно отрежиссированного театрального представления. От имени БиГ на хорошем английском языке декламировался заранее подготовленный текст, напоминающий не судебный документ, а скорее литературное произведение, которое всячески живописало злодейства сербов и страдания мусульман-босняков (они, получалось, против сербов вовсе не воевали и в ходе конфликта даже мухи не обидели). Этот художественный монолог иллюстрировался цветными кинокадрами с авторским текстом за кадром, диалогами персонажей, громкими выстрелами и обилием трупов, от которых приходил в ужас перепуганный зал. При этом оставалось, однако, неясным, кто, кого и за что задерживает, допрашивает и убивает, где происходят события, кем, когда и как снималась весьма профессионально выглядящая лента.
В фильме все было построено на том, что группа людей в форме задерживает штатских и затем расправляется с ними. Налицо, мол, военное преступление, где “комбатанты” действуют против “некомбатантов”, что запрещено международными конвенциями о правилах ведения войны. Та же лукавая логика присутствует и при разборе разных “эпизодов” в МТБЮ, как будто бы судьи не понимают, что гражданская война и война между регулярными армиями — это “две большие разницы”. В гражданской войне воюют все против всех, включая и гражданское население, которое может и не облачаться в военную форму. Нет более жестокой вещи, чем эта самая гражданская война “не по правилам”. И те, кто способствуют развязыванию таких войн, кто подпитывают стороны оружием, деньгами, инструкторами и наемниками, это не меньшие, а большие преступники, чем их непосредственные участники. Тем не менее этих преступников на гаагских процессах нет. Вернее, они присутствуют, но почему-то обряжены в судейские мантии. Это они вершат правосудие, на деле равное произволу.
* * *
К началу этого года Запад, как казалось, подготовил всё для завершения операции по полному и окончательному разгрому сербского государства и сербской государственности. До завершения слушания дела Милошевича оставалось месяц-полтора работы. После этого был бы вынесен заранее известный приговор и бывший сербский президент был бы объявлен виновным в совершении геноцида. Параллельно Международный суд ООН должен был признать виновным в совершении геноцида и само сербское государство.
Из этой коварной комбинации должно было бы проистекать по меньшей мере три следствия. Во-первых, Сербии присудили бы выплатить боснякам фантастическую по своим размерам компенсацию, а по сути дела грабительскую контрибуцию в размере 75-100 млрд долларов. При этом одним выстрелом собирались убить сразу нескольких зайцев: переложить расходы на дальнейшее содержание нежизнеспособной, насквозь коррумпированной, искусственно созданной Западом и враждебной Сербии Боснии и Герцеговины на сербов, а саму Сербию разорить и поставить в экономическом и политическом плане на колени на весь обозримый период.
Во-вторых, завершить “с блеском” разгром сербской государственной элиты, начатый судебными расправами над белградскими политиками и военачальниками, чтобы держать Сербию под контролем западных ставленников.
В-третьих, окончательно оторвать от Сербии колыбель ее государственности — Косовский Край. С этой целью сербам было настойчиво предложено вступить в переговоры с косовскими албанцами под присмотром известного своими многочисленными антисербскими делами финна Ахтисаари. Они и начались недавно в Вене. Цель этих переговоров — обеспечить к концу года провозглашение независимости Косова, с согласия сербов или без оного.
Для этого-то и требовалось признать преступниками как бывшего югославского президента, так и само сербское государство. В самом деле, кто же после такого авторитетного международного “вердикта” мог бы настаивать на оставлении Косова в составе СиЧ?
Своей внезапной смертью Милошевич спутал натовцам все карты, смахнув с шахматной доски фигуры, которые они столь тщательно расставляли. И респектабельный Запад лишился самообладания, взвыв от ярости, как тот зверь, у которого в последний момент из-под носа ушла добыча. Чего стоят хотя бы заявления главной прокурорши трибунала Карлы дель Понте, которые выходили за рамки элементарного человеческого приличия. Она мало что не щелкала от злости зубами, повторяя: “Как же это он от меня ушел! Как же случилось так, что я его не досудила!” Не лучше вели себя и другие высокие западные представители, забыв о том, что пиетет в отношении умершего — это долг всякого цивилизованного человека.
Сохранить трибунал и продолжить работу требовал раздосадованный английский министр иностранных дел Стро. В ту же дуду дули немцы, поляки, французы, не говоря уже об их вашингтонских менторах. Они и по сей день суетятся в Совете Безопасности ООН, сочиняя проекты резолюций о сохранении МТБЮ и подтверждении его “легитимности”. Они требуют доставки в гаагское судилище новых жертв и, разумеется, не собираются ни расследовать противозаконную деятельность этого трибунала, ни обстоятельства гибели Милошевича и других подсудимых.
Но после ухода из жизни Милошевича вряд ли всё может остаться так, как было прежде. Сотни тысяч людей, пришедших попрощаться с ним как с национальным героем, волна сочувствия к сербам и Сербии, всколыхнувшая в те дни общественность России и многих других стран, показали, что дни МТБЮ сочтены, что его репутация безнадежно подорвана, что замыслам, которые связывались с его созданием и деятельностью, не суждено осуществиться.
Пройдут годы. Улягутся страсти, забудутся многие детали и подробности, но не забудутся сама трагическая фигура Слободана Милошевича и его самоотверженный подвиг. Это несомненно, как несомненно и то, что проклятие навсегда легло на его предателей и гонителей, сербских иуд и их иностранных хозяев.
Ошибаются те, кто думает, будто Сербия окончательно повержена. В мире нет ничего окончательного. Конец всегда означает начало. Сербия рано или поздно встанет с колен и вновь обратит свой благодарный взор на Слободана Милошевича, который не пожалел своей жизни для того, чтобы защитить ее достоинство и право на будущее.
КСЕНИЯ МЯЛО НАУКА ОТСТУПАТЬ
“Наука побеждать”.
А. В. Суворов
Выступив в начале марта со специальным заявлением в поддержку таможенного режима, введенного Молдавией и Украиной для Приднестровья, то есть в поддержку жесточайшей его блокады, миссия ОБСЕ в Кишиневе не только дезавуировала свою роль посредника в урегулировании этого насчитывающего уже полтора десятка лет конфликта. Нет, она открыто продемонстрировала, что именно урегулирование её больше не интересует и что самый вопрос о нём снимается с повестки дня совокупным Западом (то есть и США, и Евросоюзом, противоречия между которыми так любят преувеличивать некоторые эксперты).
