Борис Рябинин - Помоги родной земле!
Однако как это совместить — использование и охрану? Как охраняется природа? И вообще, что такое природа для нас, людей века атома, кибернетических машин, века заатмосферных путешествий, выхода человека в космическое пространство? Не спела ли она свою лебединую песню, не потеряла ли свое былое значение для человека и человечества, не устарело ли даже само понятие «природа»?
Нет, нет и нет! Трижды нет!
В 1948 году был создан Международный союз охраны природы. Международным союзом составлен список редких и вымирающих животных (Красная книга). В списке — представители фауны всех континентов. В частности, указано на необходимость тщательной охраны местных и больше нигде не встречающихся видов, так называемых эндемиков. Охрана природы — дело сложное. В числе природоохранных мер видное место занимает создание национальных парков, природных резерватов, выделение примечательных мест и памятников природы, долгосрочных видовых или частичных заказников. На всех этих территориях строго регламентированы или полностью запрещены строительство, охота, рубка леса, посещение людьми и проезд автотранспорта. В Советском Союзе действует закон охраны природы. В ряде государств изданы специальные законы, предусматривающие охрану отдельных деревьев, лесов, водоемов, водопадов и прочего. В Бельгии таких объектов насчитывается 150. В Чехословакии, чтобы сберечь леса, принят период оборота рубки в 150 лет; это не только сохранило первоначальную площадь лесов, но и привело к ее увеличению. В Индии для сохранения природных лесов предусмотрены запрещение палов, прекращение беспорядочного выпаса скота.
Мы уже говорили: охрана природы — это прежде всего разумное, рачительное использование ее для удовлетворения запросов народа, использование, повторяем мы, при одновременном сохранении в нетронутом виде наиболее интересных территорий, естественных памятников, редких растений и пр. с целью изучения природных процессов в этих условиях, для размножения наиболее ценных организмов и т. д. и т. п. Под охраной природы подразумевается целая система мероприятий, направленных на восстановление плодородия почв, на возобновление лесных богатств, естественного водоснабжения, пушных ресурсов, а также многое другое.
В общих чертах это выглядит следующим образом — четыре основных направления:
а) охрана объектов природы и природных ландшафтов от уничтожения;
б) охрана природных ресурсов от истощения;
в) создание культурных природных ландшафтов в городских зонах и вблизи населенных пунктов с целью обеспечения нормальной жизни человека, для которого природа является средой жизни;
г) борьба со всякого рода загрязнениями (воздуха, воды, почвы), захламленностью и т. п.; поиски новой технологии, беструбной и бессточной, как можно меньше забирающей из природы с наибольшей выгодой для производства, в идеале совсем не причиняющей никакого вреда природе, и т. д.
Особое место занимает охрана животных — зверей, птиц, полезных насекомых и прочих тварей.
Охрана природы — это прежде всего неукоснительное соблюдение правил эксплуатации богатств земли, — правил, когда богатства эти не истощаются, не вырабатываются до дна, а, напротив, насколько возможно, прирастают, пополняются.
Охранять природу — это значит не давать ходу браконьерам и хищникам всех мастей, бдительно следить за тем, чтобы хозяйственник, делая пользу в одном, не допускал вреда в другом. Скажем, построили шахту, стали гнать на-гора́ руду или уголь, нужные стране (польза!), а выкачанной из глубины водой отравили всю растительность вокруг, погубили пейзаж (вред!)[2].
Порча природы, например отравление газом воздуха, может происходить и от несовершенства технических средств (плохие газоуловители, большой выход газов в атмосферу, сброс «концов»). Однако и в этом случае многое зависит от энергии и личной инициативы, распорядительности, заинтересованности. Как бы ни было важно дело, порученное тебе, это не освобождает от необходимости по-хозяйски, с заботой и желанием сделать лучше, увидеть гораздо дальше.
И пользоваться, и беречь — вот смысл и существо охраны природы. Брать и одновременно наращивать, помогать воспроизводительным силам природы. Только тогда сокровищ ее хватит и нам, и детям, и внукам, и правнукам нашим. Так понимал это великий создатель нашего государства, когда закладывал основы охраны природных богатств в стране. Этой мыслью пронизаны все постановления, все проекты, предложения и наброски, скрепленные его подписью.
Но — приходится сказать и об этом — то ли в череде других наиважнейших дел, которыми был занят последние десятилетия советский народ, не сумели мы объять всего, то ли предали кой-что забвенью, пустив на самотек…
Вот тогда прозвучало страстное слово писателя-патриота, лауреата Ленинский премии, признанного друга и защитника Русского Леса Леонида Леонова. Его «О природе начистоту», обращенное к гражданскому чувству и совести сограждан, прозвучало как набат и нашло горячий отклик.
Лес и природа, мало сказать, добрые друзья. Они еще и терпеливые друзья. Они не станут писать «рапорта по начальству». Писатель призывал говорить о природе без утайки — жестоко и откровенно. Ведь еще и Ленин напоминал: победить все и всякие трудности можно, если не бояться говорить самую горькую правду напрямик.
В октябре 1960 года был принят Закон «Об охране природы в РСФСР». Вновь активизировало свою деятельность Всероссийское общество. Дело охраны природы стало нашим общим, кровным делом.
Для Урала это имеет особое значение.
Владимир Ильич еще в 1913 году отмечал, что Урал — не маленький «уголок», а громаднейшая и богатейшая область.
Урал — гордость нашей Родины, индустриальная твердыня, каких мало.
Мы знаем, как изменился за самый короткий срок пейзаж многих еще вчера не тронутых мест Урала. В одних случаях это радует, в других, увы, печалит. Радует там, где по отношению к местным ресурсам была проявлена настоящая, коммунистическая забота. Печалит, что рядом с созиданием происходило уничтожение, рост национального достояния и — одновременно утрата, причем иногда такая, которую ничем не возместить.
Мощь и своеобразие Урала с особой остротой познаешь вдали от него. Помню, в Западной Украине: десятки, сотни километров поля, поля, редкие тихие селышки, озерца плоские, как блюдечко, с плавающими гусями, луга с кудрявыми чистыми перелесками (даже и лес там не такой), лишь редко за кущами деревьев мелькнет характерная кирпичная постройка — единственная промышленность, выпускающая продукцию, которая хоть и поднимает праздничное настроение на вечёрках, однако ж вряд ли может быть признана самонужнейшей для государства. А на Урале — что ни полустанок, населенный пункт, то рудник, шахта, фабрика, завод; всюду что-то добывают, перерабатывают, плавят металл, строят машины…
Этим можно и до́лжно гордиться. Однако это имеет и свои отрицательные стороны. Если охрана природы везде сопряжена с определенными сложностями, то насколько она сложна (и необходима) в отчем краю — на Урале!
Черный снег
Окончив институт, уехала в Комсомольск-на-Амуре племянница моего друга. Вскоре от нее прилетела весточка.
«Мне здесь нравится, — писала девушка. — Снег здесь чистый-чистый…»
Девушка отмстила то главное, что ей сразу бросилось в глаза на Дальнем Востоке, от чего она уже успела прочно отвыкнуть за время учебы в Свердловске: снег-то, оказывается, и вправду белый! Белый, как сахар! И — даже в городе!
…Тут вспоминаю, как в Свердловск, на областную конференцию по охране природы делегаты из города, прославленного своим трудом и известного не только за пределами Урала, но далеко за рубежами страны, привезли две странные пластинки и вручили председателю собрания. Непонятные пластинки: с одной стороны стекло, грязное, запыленное, но все ж стекло, с другой — не то коррозийный слой, не то какое-то специальное покрытие.
Оказалось: одна — на которой слой был особенно толст и непроницаем — из окна мартеновского цеха, таким становилось там стекло за три месяца; другая — из теплицы, в километре от завода. Два стеклянных четырехугольника эти явились живой иллюстрацией и подтверждением важности того вопроса, которому посвящалась конференция.
Черный снег (в лучшем случае серый) — проблема всех промышленных районов, всех индустриальных центров.
В Нижнем Тагиле в районе старого металлургического завода (ныне цеха Нижне-Тагпльского металлургического комбината) в недалеком прошлом (до установки фильтров) свежевыпавший снег через 4—6 часов становился темным, а затем черным.
Сам по себе черный снег — полбеды; но уже настоящая беда, что сажей и копотью напитан воздух. Со времен Демидовых начали коптить небо многочисленные железоделательные заводы, сжигая в прожорливых чревах домен лес (вторая беда). В ту пору вообще не знали никаких фильтров, как не заботились и об очистке воды. Было время — мы гордились: там еще задымила труба. И художники рисовали: если рабочий поселок — значит, лес труб и густые клубы дыма по всему горизонту.
