Дельфина Жирарден - Парижские письма виконта де Лоне
И тем не менее, несмотря на все эти (порой граничащие с мелодрамой[27]) эпизоды, союз Дельфины и Эмиля в интеллектуальном и профессиональном отношении оставался крепок до самой смерти Дельфины (она умерла в 1855 г., а Эмиль пережил ее на 26 лет). В трех парижских домах, где жила чета Жирарденов: в особняке на улице Сен-Жорж (1832–1838), в квартире на улице Лаффита (1838–1842)[28] и в особняке графа Шуазеля-Гуфье на пересечении улицы Шайо и Елисейских Полей, представлявшем собой копию древнегреческого храма Эрехтейон (1843–1855), — Дельфина вела тот образ жизни, какой был ей приятен и для которого она была создана. В определенный день недели (на улице Сен-Жорж по понедельникам, на улице Лаффита и на Елисейских Полях по средам) она устраивала большие приемы, а каждый вечер ближе к полуночи, после театра или перед балом, к ней заезжали любимые друзья и собеседники, среди которых были Готье, Гюго, Ламартин, Альфонс Карр, Дюма, Бальзак (до тех пор пока не поссорился с Жирарденом) и другие «звезды» парижского артистического мира. О том, что нужно сделать, чтобы гости могли показать себя с наилучшей стороны и чтобы беседа не была принужденной и тусклой, Дельфина сама рассказала в фельетоне от 23 июня 1844 г. (наст. изд., с. 423–424[29]). Эмиль, как правило, либо отсутствовал, либо просто дремал в кресле и не принимал участия в беседе, но для создания репутации салона тот факт, что муж хозяйки — редактор популярной газеты, значил немало.
Супруги поддерживали друг друга. Когда журналисты из конкурирующих изданий подвергли Эмиля злобным и во многом несправедливым нападкам, Дельфина ответила обидчикам пьесой «Урок журналистам» (1839), в которой изобразила журналистскую среду такими черными красками, что цензура не позволила представить пьесу на сцене. Еще прежде, весной того же 1839 г., когда депутатский мандат Эмиля был оспорен под тем предлогом, что не доказано его французское гражданство, Дельфина опубликовала стихи с неопровержимым аргументом: она, «муза родины», не избрала бы его себе в супруги, не будь он французом. Эмиль ценил жену не меньше, чем она его. Именно по его предложению она начала сочинять очерки о парижской жизни для основанной им газеты «Пресса». «Пресса» начала выходить 1 июля 1836 г., а уже 29 сентября того же года в ней появился первый очерк Дельфины, подписанный псевдонимом «виконт Шарль де Лоне».
* * *Современные исследователи, посвятившие «Прессе» Эмиля де Жирардена целую книгу, назвали ее «1836, первый год медиатической эры»[30]. В самом деле, Жирарден совершил революцию во французской периодике. Суть этой революции заключалась в следующем: до 1863 г. газеты во Франции не продавались в розницу, приобретать их можно было только по подписке; подписка на ежедневную политическую газету стоила дорого: 80 франков в год. Жирарден уменьшил эту цену вдвое; недостающие деньги он получал за счет публикации рекламы, а для того чтобы увеличить число рекламодателей, резко расширил свою потенциальную аудиторию, предложив читателям, в сущности, две газеты в одной: верхняя часть страницы была отдана политическим передовицам, французским и международным новостям, отчетам о заседаниях палаты депутатов, нижняя же — материалам наполовину, а порой и полностью беллетристическим. До Жирардена ежедневная политическая газета в точности отвечала своему названию — она была в первую очередь политической. Правда, уже с 1800 г. в газетах появилось то, что по-русски называется «подвалом», а во Франции именовалось «фельетоном»; закон позволял увеличить газетную полосу на треть печатного листа, не платя дополнительного налога, и газетчики воспользовались этим для удлинения страницы. Первоначальный «фельетон» вовсе не имел того сатирического оттенка, который связывает с ним современное сознание; в газетных подвалах-фельетонах печатались по преимуществу рецензии на новые спектакли или книги, а также статьи научно-популярного содержания. Однако постепенно тематика «фельетонов» расширялась: уже в начале 1830-х гг. здесь начали публиковаться материалы нравоописательного свойства, сказки и новеллы, а порой даже отрывки из новых романов[31].
Жирарден, таким образом, не изобрел ничего абсолютно нового, он лишь придал новое качество тому, что вызревало в периодике[32]. 21 сентября 1836 г. он объявил в «Прессе» программу своей «газеты в газете», а именно тех очерков, которые будут печататься в «подвале» под рубрикой «Фельетон „Прессы“»: в воскресенье — театральный или исторический очерк, в понедельник — статья об изобразительном искусстве, во вторник — очерк нравов или рецензия на новый спектакль, в среду — известия из Академии наук, в четверг — сообщения о «новых книгах, готовящихся к постановке пьесах, новых модах, новых обычаях, модной музыке и прочих достопримечательностях»[33]. Именно этот четверговый фельетон Жирарден предложил писать своей жене.
К этому времени Дельфина уже переключилась со стихов на прозу и выпустила несколько небольших романов, в которых показала себя внимательным и остроумным наблюдателем парижской жизни. В двух из них, «Лорнете» (1832) и «Трости господина де Бальзака» (1836), использован один и тот же прием: фантастический прибор (в первом случае лорнет, позволяющий читать чужие мысли, во втором — трость, позволяющая делаться невидимым) помогает увидеть парижскую жизнь изнутри и, отчасти, с неожиданной стороны. По этой прозе было видно, что нравоописательные эскизы удаются Дельфине лучше, чем романический сюжет[34], — и Эмиль предложил жене раз в неделю сочинять для новосозданной «Прессы» именно очерки парижских нравов. Дельфина стала официальным сотрудником «Прессы» — за еженедельные публикации ей платили фиксированное жалованье 6000 франков в год плюс по 14 сантимов за строку[35].
Фельетоны Дельфины носили название «Парижский вестник». Первый из них был опубликован в «Прессе» в четверг 29 сентября 1836 г.[36] По четвергам «Парижский вестник» появлялся в «Прессе» до 10 августа 1837 г. В этот день Дельфина объявила о «великой перемене в жизни четвергового фельетона — отныне он будет выходить по субботам» и не без ехидства прокомментировала причины этого изменения: «редакционному комитету понадобился год, чтобы прийти к выводу, что суббота ближе к воскресенью, чем четверг, и по этой причине отвести ее нам»[37]: дело в том, что все важные театральные и литературные события в Париже происходили по средам и четвергам, и надо было дать хроникеру возможность их осветить. До 1840 г. включительно «Парижский вестник» выходил по субботам, и лишь в редких случаях — по воскресеньям. После 1840 г. фельетоны Дельфины выходили преимущественно по воскресеньям, но также и в другие дни недели; жесткой системы уже не наблюдалось, да и вообще периодичность нарушилась: за 1842 и 1843 гг., например, Дельфина напечатала всего два фельетона[38].
«Парижский вестник» имел успех у публики; в те моменты, когда рубрика надолго исчезала из газеты, читатели требовали ее возобновления. Злобный биограф тогдашних знаменитостей, автор «Галереи современников» Эжен де Мирекур в своей брошюрке о Дельфине утверждал, что самолюбивый Эмиль ревниво относился к славе Дельфины и приходил в ярость от ее фельетонов[39] — но это очевидная клевета (Мирекур, ненавидевший Жирардена, вообще кончает книгу — опубликованную еще при жизни Дельфины! — утверждением, что у этой писательницы есть один-единственный недостаток — ее муж…). Дело обстояло противоположным образом: Эмиль дорожил женой как сотрудником своей газеты. В фельетоне 14 марта 1840 г. Дельфина восклицает: «Разве спутницу боготворят так, как боготворят возлюбленную?» — и доказывает, что «спутницей» мужчины женщина быть не должна (наст. изд., с. 303 [40]), однако сама она была Эмилю в его издательских начинаниях именно верной спутницей.
Очерки, выходившие под названием «Парижский вестник», были, как я уже сказала, подписаны псевдонимом «виконт Шарль де Лоне». Причем если после 1843 г., когда вышло первое книжное издание фельетонов с именем Дельфины де Жирарден на обложке, ее авторство перестало быть секретом, поначалу многие современники были в недоумении[41].
Вообще «поэтика литературной мистификации», печатание под псевдонимом или под именем «вымышленного автора», которому порой сочинялась целая биография, было в ту эпоху явлением в высшей степени распространенным даже среди мужчин (помимо широко известных эпизодов: Мериме-Клара Гасуль или Сент-Бёв-Жозеф Делорм — можно назвать еще множество случаев, когда произведения подписывались именами вымышленных сочинителей). У женщин же было еще больше оснований скрываться под псевдонимами (желательно мужскими), потому что под собственным именем даме из хорошего общества считалось приличным печатать только нравоучительные сочинения, но, например, не фривольные или «социальные» романы (во всяком случае, свекровь Жорж Санд запретила ей ставить ее имя — Дюдеван — на обложках печатных книг) и уж тем более не сатирические зарисовки современной жизни. В XIX веке от женщины уже не требовали, чтобы псевдоним непременно был аристократическим, однако логично, что, публикуя очерки о светской жизни Парижа, Дельфина предпочла именовать себя благородным виконтом, а не избрать простое «демократическое» имя, как сделала это упоминавшаяся выше Жорж Санд[42].
