Кейтлин Моран - Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки
Книга «Как быть женщиной» – это моя история обо мне – неосведомленной, фатально заблуждающейся в отношении себя самой, неправильно понимающей, что значит быть женщиной в XXI веке.
Но просто поделиться собственным опытом недостаточно – нужен анализ, аргументы в пользу того, что быть женщиной – это не мучение, а счастье.
Не стоит забывать и о том, что женщины редко откровенны друг с другом, когда речь идет о таких сложных вещах, как аборт, пластические операции, материнство, секс, работа, дискриминация, страхи, или просто о том, как они чувствуют себя в своей шкуре. Обычно женщины говорят правду друг другу, только если они совершенно пьяны. Может быть, рост женского алкоголизма – это просто попытка современных женщин пообщаться. Ну и, в конце концов, хорошее вино – это действительно здорово. Я согласна с обоими объяснениями.
Итак, есть феномен, который существует ровно затем, чтобы искать и находить такие аргументы. Это феминизм.
Но здесь возникает вторая проблема. Современный феминизм превратился в междусобойчик, своего рода секту, члены которой заняты дискуссиями друг с другом в башне из слоновой кости. Во всяком случае я не могу найти в нем ответы на реально мучающие меня вопросы.
То, что начиналось как настоящая революция, выродилось в пыльный и скучный академизм или в не менее скучный эпатаж. И то и другое не имеет никакого отношения к реальности. Итак, вот что я по этому поводу думаю.
Феминизм – слишком важное явление, чтобы быть обсуждаемым только в научной среде. Я не академический исследователь феминизма, но, ей-богу, проблемы женщин в современном мире требуют безотлагательного решения. А значит, сейчас действительно настало время для того, чтобы знамя феминизма держала над головой не только ученая дама в тяжелых очках, но и беззаботная колумнистка газеты и косноязычная телевизионная ведущая.
Я хочу присоединиться, а не смотреть со стороны. У меня есть что сказать! Тем более что у наших признанных феминисток, судя по всему, и так забот по горло. Камилла Палья исследует феномен Леди Гаги, абсолютно неправильноинтерпретируя его, на мой взгляд! Члены феминистской организации Object реально свихнулисьна вреде порнографии и выбыли из строя. У Жермен Грир, моей героини, едет крышапо поводу проблем транссексуалов.
И никтоне разбирается с журналом ОК! сумочками за 600 фунтов, стрингами и бразильской эпиляцией. А ведь с этим безобразием давно пора разобраться. Жестко «зачистить» всю эту пакость.
Сторонники традиционного феминизма скажут вам, что это не самые важные вопросы; что мы должны сосредоточиться на таких серьезных проблемах, как дискриминация в оплате труда, женское обрезание в странах третьего мира и насилие в семье. И они, конечно же, совершенно неправы и слишком навязчивы в своей борьбе «за мир во всем мире».
Все эти типично женские каждодневные проблемы, мелкие, глупые и скучные, нередко делают жизнь миллионов женщин безрадостной. Это как в «теории разбитых окон»: если в пустующем здании есть хотя бы одно разбитое окно, которое долго не ремонтируют, то вандалы разобьют все остальные.
Точно так же, если мы живем в мире, где волосы на лобке у женщины считаются чем-то неприличным, а известных и влиятельных женщин постоянно пригвождают к позорному столбу за то, что они слишком толстые, или слишком худые, или плохо одеты, то в конце концов люди начинают вторгаться в их жизнь и разжигать интерес к ней. Женщин начинают шантажировать. Очевидно, что меня это не устраивает. Я заранее доброжелательно отношусь ко всем людям, но я совершенно не хочу однажды утром увидеть у себя в спальне толпу, обсуждающую мою интимную прическу.
Когда в 1993 году Руди Джулиани стал мэром Нью-Йорка, он применил теорию разбитых окон на практике, реализовав политику «нулевой терпимости» [2]. Преступность резко снизилась и продолжала снижаться в течение следующих десяти лет.
Лично я чувствую, что пришло время женщинам ввести свою собственную политику нулевой терпимости в отношении «всей патриархальной мути». И главное здесь вот что: не нужно протестовать против нулевого размера моделей, убогой порнографии, стрип-клубов и ботокса. Ни бунтов, ни голодовок. Нет нужды бросаться под лошадь или даже под осла. Мы просто должны посмотреть этим явлениям в глаза, а потом начать их высмеивать. Мы отлично выглядим, когда смеемся. Мы нравимся людям, когда они видят нас умиротворенно посмеивающимися.
И вряд ли мы выглядим привлекательно, когда стучим кулаками по столам, давясь чипсами и бурча: «Чертов патриархат, мать его!»
Я не знаю, можем ли мы все еще говорить о «волнах» феминизма – по моим подсчетам, следующая волна будет пятой, а я подозреваю, что после пятой волны стоит ссылаться не на отдельные волны, а на прилив в целом.
Но если пятая волна феминизма все же нахлынет, я надеюсь, главным в ней станет смех. Не ярость, не скандал, не брызганье слюной. А высмеивание всего того, что делает женщин неловкими, одинокими и несчастными.
Так что, если пятая волна феминизма существует, то эта книга – мой вклад в нее. Мое видение. Подробный рассказ о каждом случае, когда я облажалась – частично или полностью, пытаясь разобраться в том, что такое «быть женщиной».
Глава 1
У меня начались кровотечения…
Вообще-то я рассчитывала на то, что меня это не коснется. Я знала, что это происходит с женщинами каждый месяц, но не думала, что это может произойти со мной. Я полагала, что буду в состоянии уклониться от того, чего я не хочу. Честно: я не видела ни одной причины включать это в свое жизненное расписание.
– Я просто не буду беспокоиться! – весело думала я, выполняя десять вечерних приседаний.
Я отношусь к своему списку «К тому времени, когда мне исполнится 18 лет» очень серьезно. Кампания «Похудей» активно продолжается, я не только не ем имбирное печенье, но еще и делаю по десять приседаний и десять отжиманий перед сном. В нашем доме нет зеркала в полный рост, поэтому я понятия не имею, как я выгляжу, но думаю, что с таким темпом к Рождеству буду выглядеть как Вайнона Райдер.
Я узнала о менструации только четыре месяца назад. Моя мать никогда не говорила с нами об этом.
– Я думала, что вы узнаете это все из сериала «Детективное агентство “Лунный свет”», – туманно объяснила она, когда спустя годы я спросила об этом. И только наткнувшись на буклет о тампонах, который проходящая школьница запихнула в кусты возле нашего дома, я открыла для себя месячные.
– Я не хочу об этом говорить, – произносит Кэз, когда я захожу в спальню с листом и пытаюсь ей показать.
– Но ты видела? – спрашиваю я, сидя на краю постели.
Она перемещается на другой конец кровати. Кэз не нравится «близкое соседство». Оно ее, мягко говоря, раздражает. В маленьком доме с тонкими стенами, в котором живут семеро, она почти всегда пребывает в ярости.
– Посмотри, это матка, а это влагалище, и тампон разбухает в толщину, чтобы заполнить… полость, – говорю я.
Я только что изучила буклет. Если честно, он очень сильно смутил мой разум. Женская репродуктивная система в поперечном сечении выглядит сложной и какой-то избыточной, как очень дорогая клетка для хомячка. Опять же, я совсем не уверена, что хочу «погружаться» во все это. Я всегда думала, что сделана просто из цельного куска мяса – от таза до шеи – с где-то там болтающимися почками. Как колбаса. Короче, анатомия не моя сильная сторона.
Я люблю любовные романы XIX века, где девушки падают в обморок, если начинается дождь, и военные мемуары. Ни в тех, ни в других нет менструаций.
– И это происходит каждый месяц, – говорю я Кэз. Она лежит под одеялом, полностью одетая, в резиновых сапогах.
– Я хочу, чтобы ты ушла, – доносится ее голос из-под одеяла. – Я представляю, что ты умерла. Я не могу ни о чем думать и меньше всего хочу разговаривать с тобой о менструации.
Я замолкаю.
– Не унывай! – говорю я себе. – Всегда есть кто-то, к кому я могу пойти, полагаясь на сочувствие!
Глупая новая собака лежит под моей кроватью. Она забеременела от маленького пса Оскара, который живет через дорогу. Никто из нас не может понять, как это произошло, так как Оскар чуть больше, чем банка консервированной фасоли, а глупая новая собака – это немецкая овчарка.
– Она должна была вырыть яму и распластаться в ней, – с отвращением говорит Кэз. – Она просто умирала, как хотела этого. Твоя собака – шлюха.
– Я скоро стану женщиной, собака, – говорю я.
Собака вылизывает промежность. Я заметила, что она всегда это делает, когда я с ней говорю. Это грустно.
