Станислав Говорухин - Страна воров на дороге в светлое будущее
Мы были самой читающей страной в мире (и это не из серии «Россия — родина слонов», дело обстояло именно так). Теперь и этого нет. Как раз тогда, когда на родину возвращаются украденные у нас, долгие годы не издававшиеся книги, мы разучились или вот-вот разучимся любить и читать художественную литературу. Молодежь же вообще занята другими делами. И что же будет, когда вымрут последние читатели?
Мы были похуже одеты, но держались увереннее. Сытый и хорошо одетый невежда нутром чувствует превосходство образованного человека.
Культура, искусство — на последнем издыхании.
К примеру, кинематограф… Раньше на «полку» отправлялась одна картина из ста пятидесяти — по цензурным соображениям. Теперь на эту «полку» идут все 300–400. Ни одна не доходит до зрителя. Ему не до кино, не до такого кино.
Закрываются театры, студии, издательства…
Надо признать: яму, в которую скатываются искусство и культура, мы вырыли своими руками.
Оказались не готовыми ни к свободе, ни к демократии. Слишком резко всплыли. Нас поразила кессонная болезнь. Налицо все признаки: помутненное сознание, затрудненная речь, паралич…
Свободы раздавили нас. Как тут не вспомнить Столыпина: «Я говорю: надо дать свободы. Но при этом добавлю: предварительно нужно создать граждан и сделать народ достойным свободы».
Гражданами мы оказались плохими.
Сделали все, чтобы оттолкнуть от себя и зрителя, и читателя. Выглядим в их глазах просто шкурниками, не имеющими другой цели, кроме как выкачать из аудитории денежку. Эдакой шайкой растлителей малолетних детей. Недаром в Киргизии, например, собираются принять жесткие меры защиты от безнравственности, плывущей из печатных изданий и с экрана.
200 лет гуляла по России похабная, но остроумная поэма Баркова «Лука Мудищев». Никогда страна не переживала настолько смутного времени, чтобы какой-то издатель осмелился ее напечатать. Да его бы изгнали из общества, ни один порядочный человек не подал бы ему руки. Позорный час пробил. «Луку Мудищева» напечатали.
Купил я недавно книжку в подарок (собирался на день рождения). Прекрасное карманное издание, на мелованной финской бумаге. Называется «Неповторимое чудо — частушка», издательство «Молодая гвардия». Вот, думаю, чудный подарок. Хорошо, что догадался тут же перелистать несколько страниц.
Как же вам передать содержание этой книжки? Полагаю, что даже с многоточиями вместо матерных слов напечатать частушку из нее непросто. Но все-таки попробую процитировать. Беру наугад.
Ой, п…а, моя п…а,
Вся ты износилася,
Вечно лазила под х…
Меня не спросилася.
Полюбила парня я,
Оказался без х…
На х… мне без х…
Когда с х… до х..!
Наш бухгалтер Вера Васильевна приобрела для внучки книжку «Заветные сказки». И шрифт, и формат детский. Сидит на работе у себя за столом, листает. Вдруг бледнеет, краснеет, зовет меня:
— Станислав Сергеевич, вы посмотрите, что здесь напечатано!
Беру, читаю: «Давно это было, когда еще и ножей не было, х…м говядину рубили…»
Смотрю на обложку — никакого предупреждения, что детям — нельзя. Сказки Афанасьева. Да, есть такой сборник — сказки Афанасьева. Даже издавали их раньше, уж больно остроумные. Но тысячу раз предупреждали (и на обложке, и на титульном листе): только для взрослых!
Одним словом: дорвались!
Дорвались до свобод. Читатель вынужден защищаться. И не только от похабщины. От бесконечной лжи, от неустанных разоблачений, от потоков мерзости.
А как он может защититься? Только одним способом: презрительно отвернувшись.
То же самое и с театром, и с кино… Если мы выпускаем фильм под названием «Бля!», на что мы рассчитываем? На какую реакцию публики?
Все, что случилось, закономерно и оправданно. Яму, в которую скатились, мы вырыли сами.
Но мы отвлеклись. Продолжим наши табличку: что было — что стало.
И раньше старикам было плохо. Но сейчас они просто обречены на преждевременную смерть. 50–60 миллионам стариков уготовано ускоренное вымирание. Россия быстро молодеет.
И, наконец, люди гибнут. Как и раньше — в проклятые двадцатые, тридцатые, сороковые. Масштабы? Да почти такие же. Люди гибнут в национальных конфликтах. Умирают от болезней, которые нечем лечить. Он недоедания. Не впрямую от голода (хотя есть и такое: патологоанатомы рассказывают — у некоторых стариков пустые желудки, по восемнадцать дней в них не было пищи). А от недоедания. Ослабленный организм способна свалить любая болезнь, любая простуда.
Одна женщина написала мне: скоро люди будут умирать только от огорчения, от одного страха перед будущим.
Правильно. Уже умирают. Столько отрицательных эмоций ежедневно — чье же сердце выдержит?
И Это мы называем демократией?
Нет, мы еще не нюхали демократии. И нынешние вожди никакого отношения к ней не имеют. Это все те же верные ленинцы. Они унаследовали от Ленина главное: готовность всегда пожертвовать своим народом. Пусть 90 процентов погибнут, лишь бы десять дожили до счастливого будущего. Вот она, ленинская мысль!
Как так случилось? Почему? Бежали вроде вперед, а оказались сзади. Вырвались из ада, продирались в темноте через кусты и колючки… вот замелькали огоньки впереди, кубарем скатились с обрыва, а это — другой Ад, еще хуже прежнего.
Читателю, интересующемуся истоками, могу предложить такую простенькую схему (возможно, она ошибочна, не буду спорить).
Российский государственный корабль лег на истинный курс в 1906 году, при Столыпине. Началось «великое выздоровление страны» (А. И. Солженицын). В феврале 17-го года корабль повернуло влево. В октябре большевики поправили курс — Россия круто взяла вправо. Так мы шли семьдесят лет, все больше удаляясь от цели: по-настоящему свободной России, «свободной от нищеты, невежества и бесправия» (выражение П. А. Столыпина).
В апреле 1985 года на капитанский мостик поднялся новый капитан — корабль стал тяжело разворачиваться влево. Как-то незаметно мы пересекли истинный курс и теперь идем левее…
Левее! — но так же далеко от истинного курса, как и прежде.
Что же делать?
Для начала нужно вернуть корабль на истинный курс. Нужен капитан. Капитан, который учился не чертовщине (как все предыдущие наши командиры), а морскому делу. Цель ясна — свободная Россия. По-настоящему свободная. Свободная от нищеты, невежества и бесправия.
Все нынешние свободы оказались свободами призрачными. Свобода выйти на площадь и крикнуть: «Гайдар — дурак!» — это не свобода. Это распущенность.
Свобода — это освободить людей от обнищания! Сейчас, а не через тридцать лет. Через тридцать лет они погибнут. Если не физически, то духовно.
Нужно освободить людей от страха перед преступниками. Виданное ли дело — целый народ забаррикадировался в своих квартирах, опустели улицы наших городов, они отданы во власть бандитов.
Нужно освободить людей от страха перед будущим. Не позволять им умирать «от огорчения».
Нужно оградить наше потомство от растлителей. Дети — это будущее страны. Что ж мы безучастно смотрим, как их терзают стаи волков?
Вот что такое — истинные свободы! Страна воров!
Обвинение сколь голословное, столь и очевидное. Воруют, как никогда. И девяносто процентов так называемых предпринимателей — мошенники. Продавцы воздуха. Ничего не предпринимают и не производят. Посредники. Как заметил один остроумный человек: посредники между трудящимся человеком и его карманом.
Наши экономисты придумали удобную для жуликов теорию: все в истории капиталы сколачивались нечестным путем. Мол, поначалу — да, нечестно… Но зато потом…
Во-первых, это не так. Достаточно посмотреть историю российских предпринимателей, всех этих Морозовых, Рябушинских, Мамонтовых, Прохоровых. Они богатели вместе со страной. Развивалась промышленность, креп крестьянин, росло благосостояние народа, богатела страна — богатели и они.
А во-вторых… Какая гнусность — жулики спасут страну!
Смотри, смотри, весь цивилизованный мир!
Происходит неслыханное и невиданное!
Страна воров выходит на столбовую дорогу в Светлое Будущее!
Сколько раз автор этих строк пытался докричаться до властей предержащих: остановите преступников! Они не дадут осуществиться никаким благим начинаниям, не пройдут никакие реформы!
Все зря. До глухого не докричишься. Ну вот объясните мне — почему Они не борются с преступностью? Почему уже после августа 91-го милиция не только не окрепла, но еще более ослабла. Преступность же укрепилась и стала хозяином положения. Впору призывать войска ООН на улицы наших городов.
Когда власть не борется с преступностью, напрашиваются два вывода. Или она не в состоянии с ней бороться. Или она с ней заодно. Оба вывода неутешительны.
