Анна Соколова - Взятки чужими руками: кто торгует решениями чиновников
Естественно, Жогов не носил деньги напрямую прокурорам. Они отправлялись на счет его фирмы и потом веером расходились по десяткам других. Сколько было всего этих фирм-прокладок между ним и прокурорами, Жогов и сам точно не знал. Знал одно: его самого никогда не обижали деньгами.
После перечисления денег коммерсанты получали свободу от проверок и «входной билет» в мир постоянных заносов за право работать на этой территории.
Точно такой же данью были обложены и главы районных администраций.
– Я же вас знаю, – с ласковой улыбкой говорил Жогов одному из них. – Земли направо и налево раздаете. Думаете, на вас в прокуратуре материалов нет? Думаете, вас не посадят, если захотят?
Все понимали, что лучше согласиться и заплатить. Общаясь с главами районных администраций, Жогов чувствовал себя на вершине «пищевой цепочки». Он прекрасно знал, что тут берут все, начиная от простого клерка до главы района. Но он был главнее самого главы. И если всего пять лет назад ему приходилось ходить на поклон к этим властям, чтобы получить свой участок в собственность, то теперь уже они стремились всячески ему угодить.
Его земли расширились с 10 соток до пяти гектаров. Когда он рассказал главе района о своих планах построить тут закрытый санаторий только для своих, тот чуть с ума не сошел от радости. «А приди я к нему раньше, он бы в мою сторону и смотреть не стал, – думал Жогов. – Только потом бы намекнули, что за такие проекты надо отстегивать не менее 20% от стоимости участка, да и то не факт, что дали бы».
Теперь же Жогова называли неофициальным главой района. Но он-то понимал, что его настоящий статус гораздо выше. Связи его были так широки, что он уже мог не опасаться отставки того самого друга, который когда-то удачно попарился в его бане. Наоборот, это он стал незаменимым для всех человеком.
С важным видом Жогов пил ароматный чай и смотрел на Колобкова и Зубова с нескрываемым сочувствием. «Крысят, где могут, – думал он о них. – Пытаются ухватить птицу счастья за хвост. Я бы до такого никогда не опустился».
Действительно, ему повезло в жизни куда больше других решальщиков. Поэтому, услышав грустную историю Дубинина, решил помочь несмышленышу, которого эти старые прожженные крысы втянули в историю, довели до тюрьмы, а теперь преспокойно распивают чай, пока он сидит на нарах.
– Постараюсь помочь, – ответил он им. – Нельзя, чтобы люди без вины страдали.
Жогов стал замечать, что в последнее время стал склонен к сентиментальности и филантропии. Такие поползновения своей души он старался жестко пресекать. «Если стану слишком добрым, быстро найдут замену», – думал он.
Впрочем, выйти из игры было уже невозможно. Жогов все чаще говорил своим друзьям-прокурорам, что хотел бы на пару месяцев уехать за границу, в Швейцарию, полечить печень. Но те уговаривали его не торопиться с отъездом.
– Твоя печень еще потерпит, она и не такое переживала, – говорили они. – У нас сейчас крупный пассажир нарисовался. Владеет большим куском земли в Подмосковье и не хочет платить. Сам он из блатных, но мы и не таким рога обламывали, сам же знаешь.
Разумеется, Жогов знал это, как никто. И вел переговоры с этим авторитетным бизнесменом, встречался с ним в ресторанах, объяснял ему и его помощникам, что 90-е давно ушли, и теперь он не главный пахан, а терпила.
Услышав эту фразу, бизнесмен даже крякнул от неожиданности. Потом молчал около минуты и наконец сказал.
– Да, ты, наверно, прав. Но мы еще повоюем.
Жогов был абсолютно уверен, что сопротивление тут бесполезно. Землевладелец тоже об этом догадывался, но в нем еще догорали остатки прежнего гонора. Он так же носил рубашку с расстегнутым воротом, массивную золотую цепь на шее, разговаривал, как десять лет назад, мыслил категориями прошлого века, надеялся на каких-то братков, которые давно уже были под прокурорскими. «Уходящая натура», – думал о нем Жогов.
Вряд ли он тогда понимал, что такой натурой скоро станет он сам.
Нелепая смерть
– Его убили! – кричал в трубку Колобков.
– Кого? – испуганно спросил Зубов.
– Жогова. Теперь надо начинать все заново.
То утро для Жогова началось как обычно. Нужно было съездить в районную прокуратуру, отдать кое-какие бумаги. Обычно он приезжал туда раз в неделю, пил чай со своим давним другом, обсуждал последние новости.
В тот день он узнал, что «землевладелец из 90-х» согласился платить дань. Еще одна победа была одержана. Жогов условился отметить это радостное событие по традиции хорошей баней. Прямо из прокуратуры позвонил своему управляющему и приказал готовить пир. Он тогда еще не знал, что закупленная провизия пойдет на поминки.
Жогов вышел из здания прокуратуры в самом благостном расположении духа. В глаза светило яркое весеннее солнце, и жизнь казалась как никогда прекрасной. Он начал спускаться вниз по ступеням крыльца, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил его сзади и резко полоснул его ножом по шее. Потом было еще несколько ударов, и Жогов остался лежать на ступенях, истекая кровью. Скорая помощь приехать не успела.
– Нелепая смерть, – причитал Колобков. – Замечательный был человек.
Он представлял себе, какой шум сейчас поднимется. Подумать только, кто-то в наглую оставил труп прямо на ступенях прокуратуры. К тому же убитый был практически незаменимым человеком, посвященным в самые деликатные вопросы.
Похороны Жогова состоялись в субботу, в банный день, когда все влиятельные люди собирались у него на даче. Они пришли и сейчас, но повод был совсем не радостный. Помимо собственно убийства, которое нужно было расследовать хотя бы неофициально, «чтобы тем козлам не повадно было», надо было решить, кто заменит Жогова.
Было ясно, что таких людей днем с огнем не сыщешь. Человек должен быть проверенный, лояльный, не слишком наглый. Есть ли такой на примете?
Кандидатур обсуждалось очень много. У каждого прокурора был свой протеже. Но все понимали, что фигура должна устраивать большинство, иначе построенная за несколько лет система перестанет работать. Новому человеку не будут доверять, станут решать вопросы в обход него.
Дело близилось к ночи, а компромисс так и не был найден.
– А есть у меня один мальчик на примете, казино у нас держит, – сказал щелковский прокурор.
– А сколько твоему мальчику лет? – спросили у него.
– Да лет 25, но очень хваткий. У него игровые автоматы были, ну, и сейчас в общем есть. Он с нами очень крепко повязан, так что не выдаст, если что. Потому что сам первый на дно пойдет. А ему еще мало лет, хочется пожить в свое удовольствие.
– Ну, давай позовем этого мальчика, посмотрим, каков он из себя.
Несмотря на поздний час, Андрей Иванов приехал по первому же звонку. Он давно платил прокурорским дань и знал, что с ними лучше дружить.
В тот вечер его ни о чем не спрашивали, ничего не предлагали, просто наблюдали, как он себя ведет, умеет ли правильно разговаривать со старшими, может ли держать язык за зубами.
Андрей понимал, что его проверяют, но не знал зачем. Он задавал себе вопрос: «Что я делаю на этом странном сборище?» Раньше он бывал разве что на днях рождения районных милиционеров, тут же уровень тусовки намного круче.
– А ты бы не хотел турфирму возглавить? – спросил у него знакомый прокурор района.
– Интересное предложение, – ответил он, – Да и бизнес, в принципе, не сложный.
– У нас тут одна турфирма осталась без директора, а мы через нее все билеты заказываем. Вон, Ивану Ильичу скоро на Маврикий лететь, а он не знает, как. Не идти же ему в кассу билет покупать. Не проконтролируешь процесс?
Иванов согласился. Вскоре он узнал, что особенностью этой фирмы было то, что она оказывала своим клиентам особые услуги. Высокопоставленный турист заказывал тур, и его оплачивала какая-то офшорная фирма. Собственно для бизнеса это не имело значения, так что работа была, в принципе, простой и понятной.
Вскоре Иванова стали вводить в курс и других дел. Он понял, что деньги на все представительские расходы поступают из некого общака, который находится за границей. Там на счетах небольшой кипрской фирмы осели миллионы долларов, которые постепенно превращались в дорогие автомобили, поездки на далекие острова, дачи и прочие атрибуты сладкой жизни.
Понятно, что и жизнь самого Иванова стала куда более сладкой. Уже через месяц работы на прокуроров он купил себе «ламборджини», о которой он мечтал столько лет. Теперь он выглядел не хуже московских олигархов.
Когда его спрашивали о происхождении внезапного богатства, Иванов отшучивался, говорил, что получил наследство. Впрочем, вскоре ему уже не надо было ничего объяснять. Круг его знакомств изменился, и теперь все знали или догадывались, кто он такой.
Подмосковные дачи
Иванову досталось беспокойное хозяйство. В двух десятках километров от Москвы полным ходом шло строительство прокурорских дач: несколько лет назад местная администрация откупилась от проверки несколькими гектарами земли.
