Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Это огромная проблема — проблема любви в определённых замаранных ситуациях. Ибо для белых, например, после 17-го года не было России, была Совдепия. А для кого-то теперь опять нет страны — есть Эрэфия. И все, кому нужно разрушить страну, будут внушать отвращение, ненависть к ней. Пускать по поводу страны сладкие слюни глупо. Да, облик искажён. Да, страна каким-то образом поддержала всё то, что привело её в это страшное состояние. Это надо признать. И этот синдром — помешательства, падения или какой-то ещё — надо признать, понять, что это всё очень искажает лик.
Но это не должно приводить к главному, к самому страшному — к отчуждению от страны, к отторжению страны, к проклятиям в её адрес, вот к этой Совдепии, Эрэфии…
Если нет любви, нельзя сделать ничего.
Если эту коллизию, о которой я говорю, человек не переживает острее, чем коллизию личной любви к женщине, то нельзя заниматься проектами. Значит, нужно каким-то способом осуществить такой контакт со страной, так увидеть её лик, так с ней поговорить (у Чернышевского есть прекрасная статья на эту тему «Русский человек на рандеву»)… Так встретиться, так поговорить… Причём, не умственно, не абстрактно, а очень конкретно… Нужно иметь возможность конкретного разговора с такими вот обобщёнными сущностями. Когда Вознесенский говорил: «Давай с тобой, время, покурим», — речь шла о том, что, с одной стороны, «время» — полная абстракция; с другой стороны, «покурим» — то есть поговорим, как с живым человеком. Так вот, сущности эти, с которыми надо установить контакт, нужно превратить во что-то, находящееся в родстве с живыми людьми.
Я называю образы: «Незнакомка» Блока… Когда крадут страну, то — образ Арлекина, Пьеро и Коломбины. Арлекин крадёт Коломбину у Пьеро. Все эти образы существуют для того, чтобы не было наукообразия в главном вопросе — вопросе о стране. Тут наукообразием не обойдёшься, потому что наукообразие не породит любви, а без любви проектами не занимаются. Обычной политикой — может быть. А её проектными или мобилизационными формами не занимаются. Это невозможно.
И субъект без любви не формируется — люди не преодолевают границы своих «я», своих эгоизмов, своих собственных заморочек, своих постоянных размышлений по поводу того, кто тут главный, а кто не главный. Это очень важно.
И вот второй кусок на эту же тему.
Гамлет
Рук не ломайте. Тише! Я хочу
Ломать вам сердце; я его сломаю,
Когда оно доступно проницанью,
Когда оно проклятою привычкой
Насквозь не закалилось против чувств.
(Какие слова хорошие, да? Если речь идёт о таком вот разговоре…)
Королева
Но что я сделала, что твой язык
Столь шумен предо мной?
Гамлет
Такое дело,
Которое пятнает лик стыда,
Зовет невинность лгуньей, на челе
Святой любви сменяет розу язвой;
Преображает брачные обеты
В посулы игрока; такое дело,
Которое из плоти договоров
Изъемлет душу, веру превращает
В смешенье слов; лицо небес горит;
И этa крепь и плотная громада
С унылым взором, как перед Судом,
Скорбит о нем.
Королева
Какое ж это дело,
Чье предваренье так гремит и стонет?
(И дальше он начинает говорить о различении.)
Гамлет
Взгляните, вот портрет, и вот другой,
Искусные подобия двух братьев…
(Понимаете, речь идёт опять об имитации и подлинности.)
…Взгляните, вот портрет, и вот другой,
Искусные подобия двух братьев.
Как несравненна прелесть этих черт;
(- говорит он об отце)
Чело Зевеса; кудри Аполлона;
Взор, как у Марса, — властная гроза;
Осанкою — то сам гонец Меркурий
На небом лобызаемой скале;
Поистине такое сочетанье,
Где каждый бог вдавил свою печать,
Чтоб дать вселенной образ человека.
Он был ваш муж. Теперь смотрите дальше.
Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть
Сразивший брата. Есть у вас глаза?
(Посмотрите на портрет Ельцина… «Вот ваш супруг, как ржавый колос, насмерть сразивший брата. Есть у вас глаза?»)
С такой горы пойти в таком болоте
Искать свой корм! О, есть у вас глаза?
То не любовь, затем что в ваши годы
Разгул в крови утих, — он присмирел
И связан разумом; а что за разум
Сравнит то с этим? Чувства есть у вас,
Раз есть движенья; только эти чувства
Разрушены; безумный различил бы,
И, как бы чувства ни служили бреду,
У них бы все ж явился некий выбор
Перед таким несходством. Что за бес
Запутал вас, играя с вами в жмурки?
(Наверное, понятно, что я не о Гамлете говорю… «Что за бес запутал вас, играя с вами в жмурки?» «Что за бес» может впарить вам Охлобыстина? Уже и Охлобыстина… Тариф 77… Чтобы опять начались жмурки… «Что за бес» тасовал колоду людей определённого типа — Лебедя помните? Помните Лебедя, от которого «писали кипятком»? Так что это «за бес запутал вас, играя с вами в жмурки»?)
Королева
…Ты мне глаза направил прямо в душу,
И в ней я вижу столько черных пятен,
Что их ничем не вывести.
Гамлет
Нет, жить
В гнилом поту засаленной постели,
Варясь в разврате, нежась и любясь
На куче грязи…
Королева
О, молчи, довольно!
Ты уши мне кинжалами пронзаешь.
О, пощади!
Гамлет
Убийца и холоп;
Смерд, мельче в двадцать раз одной десятой
Того, кто был вам мужем; шут на троне;
Вор, своровавший власть и государство,
Стянувший драгоценную корону
И сунувший ее в карман!
Королева
Довольно!
Гамлет
Король из пестрых тряпок…
Входит Призрак.
Спаси меня и осени крылами,
О воинство небес! — Чего ты хочешь,
Блаженный образ?
Королева
Горе, он безумен!
Гамлет
Иль то упрек медлительному сыну
За то, что, упуская страсть и время,
Он не свершает страшный твой приказ?
Скажи!
Призрак
Не забывай. Я посетил тебя,
Чтоб заострить притупленную волю.
Но, видишь, страх сошел на мать твою.
О, стань меж ней и дум ее бореньем;
Воображенье мощно в тех, кто слаб;
Заговори с ней, Гамлет.
…
Королева
Что ты видишь?
…
Гамлет
Вы ничего
Не видите?
Королева
Нет, то, что есть, я вижу.
Гамлет
И ничего не слышали?
Королева
Нас только.
Гамлет
Да посмотрите же! Вот он, уходит!
Отец, в таком же виде, как при жизни!
Смотрите, вот, он перешел порог!
(То есть речь здесь идёт опять об этой трансцендентальной феноменологической встрече.)
Королева
То лишь созданье твоего же мозга;
В бесплотных грезах умоисступленье
Весьма искусно.
Гамлет
«Умоисступленье»?
Мой пульс, как ваш, размеренно звучит
Такой же здравой музыкой; не бред
То, что сказал я; испытайте тут же,
И я вам все дословно повторю, —
А бред отпрянул бы. Мать, умоляю,
Не умащайте душу льстивой мазью,
Что это бред мой, а не ваш позор;
Она больное место лишь затянет,
Меж тем как порча все внутри разъест
Незримо. Исповедайтесь пред небом,
Покайтесь в прошлом, стерегитесь впредь
И плевелы не удобряйте туком.
Простите мне такую добродетель;
Ведь добродетель в этот жирный век
Должна просить прощенья у порока,
Молить согбенна, чтоб ему помочь.
То есть разговор о том, что есть язык Шекспира — а есть язык Минкина. И вопрос здесь заключается в том, на каком языке мы собираемся говорить. Согласны ли мы с тем, что проективное начало адресует к любви и, соответственно, феноменологической интуиции (потому что без этой интуиции королева спросит: «С кем ты разговариваешь? Ты безумен»), — к идеальным типам, к тому, на что может быть направлена высокая любовь? Та любовь, которая существует уже по ту сторону конкретных человеческих чувств, но является при этом ничуть не менее, а, может быть, и более живой.
