Валентин Фалин - Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски
Лобызания при формальных визитах высоких руководителей давали вдосталь хлеба фотографам и хилый навар союзничеству. В восьмидесятых годах оно неуклонно теряло теплоту, доверительность, сплоченность, без которых игра не стоит свеч. Не приговаривали, подобно древним римлянам: избавьте нас, боги, от друзей, с врагами мы сами справимся, — но сходные эмоции уже навещали.
Реформа военной доктрины РВД не сводилась к переходу от стратегии «наступательной обороны» к стратегии «оборонной обороны». В Советском Союзе военная мысль корпела над национальными изданиями последней в отсутствие выдвинутых за пределы своей территории рубежей. Размышлениями занятия не ограничивались, пишу это со знанием дела. Под запасную доктрину армейские строители возводили резервные командные пункты, посты наблюдения и управления, другие объекты. Надо ли удивляться, что на казармы, дома для офицеров, школы — на все, без чего вне службы человек чувствует себя неустроенным и обездоленным, — оставались крохи? А популисты искали пропавшие миллионы тонн цемента, составы арматуры и кирпича за заборами дюжины-другой генеральских дач.
Какая взаимосвязь, спросите вы, между сменой доктрин и германской проблемой? Не стану приглашать читателей разбираться, чем вызывались в сороковые — шестидесятые годы колебания в американской или британской европейской политике. Суфлирующая роль военных технологий при взвешивании политических решений и иногда при их принятии более или менее известна. Наша тема — вторая половина восьмидесятых годов с акцентом на советские подходы.
Публично и официально М. Горбачев долго и твердо держался канона: факт существования двух суверенных германских государств вобрал в себя специфику послевоенного мирового развития. Ныне слово за историей. На формулирование ее вердикта генеральный отводил пятьдесят—сто лет. Мои попытки показать, что ссылки просто на историю без уточнения временных рамок были бы вполне достаточными, генеральный оставлял без внимания. В общем, объяснимо: те, кто делает историю, и те, кто исследует подвиги ее творцов, руководствуются различными критериями, если даже умножают два на два.
Дело не свелось к диспутам, не доступным общественности. Осенью 1987 года я имел неосторожность дать интервью корреспонденту Второго немецкого телевидения Дирку Загеру. Речь шла о визите Эриха Хонеккера в ФРГ, выводе из Германии иностранных войск и Западном Берлине (см. приложение 15). Председатель Государственного совета ГДР горел желанием определить меня в инакомыслящие. Видимо, не случайно, что с этого момента все печатные материалы АПН подвергались в Республике двойной-тройной цензуре или напрочь изымались из оборота. Крамола мерещилась за каждым углом.
Положим, Хонеккеру было от чего волноваться. Обстановка в ГДР теряла обозримость. Но зачем, спрашивается, потребовалось Горбачеву и Шеварднадзе меня дезавуировать. И мало показалось им заверений посла В.И. Кочемасова в беседе с первыми лицами в Восточном Берлине: Кремль думает иначе, чем председатель правления АПН. Поручили А.Ф. Добрынину, тогда секретарю ЦК КПСС по международным делам, изречь то же самое на пресс-конференции в Бонне. Изрек, даже не удосужившись, как Добрынин признался мне позднее, ознакомиться, о чем мы с Загером вели речь.
Полемика, любая — внутренняя или внешняя, — оторванная от фактов и игнорирующая их, не просто ошибочна. Чаще всего она пагубна и преступна.
Непроясненными, с моей точки зрения, остаются вопросы: могла ли сопутствовавшая советско-американским договоренностям девальвация в глазах М. Горбачева ценности ГДР как военного союзника СССР не затронуть основы нашей долговременной политики в германских делах? Не существовало ли имманентной взаимосвязи между «доктриной М. Горбачева», провозглашенной, напомню, в конце 1988 года и сузившей советские обязательства держать сторону ГДР до маловероятного случая внешней агрессии классического типа, и эволюцией военной доктрины СССР, не исключавшей отказа от системы выдвинутых вперед рубежей? Предполагать, что председатель Совета обороны и он же генеральный секретарь запамятовал про эффект сообщающихся сосудов или закон сохранения вещества, было бы просто неприлично. Почти так же неприлично, как писать в XVII веке плохие картины в Голландии.
Погасить конфронтацию в США во что бы то ни стало. Если Э. Хонеккер не хочет подыгрывать, то... Пусть все летит в тартарары? Может быть. Или способствовать отстранению Э. Хонеккера от руководства? Никакого вмешательства во внутренние дела Республики. Вмешаться — значит обещать поддержку его преемнику. Поддержка — это новые расходы, а от себя оторвать больше нечего. Нет, чему быть, того не миновать. Сосредоточимся на американском направлении. У Вашингтона есть свои причины, сидя с Москвой в одной лодке, не задираться. Такими примерно были превалирующие настроения на советском Олимпе в 1988—1989 годах, л Если отбросить словесную шелуху и шпилерайен.
История не заставила долго упрашивать себя в подготовке вердикта: быть двум германским государствам или можно удовольствоваться одним? Активная часть граждан ГДР неплохо читала по-русски и, заручившись авансами, выразимся так, заинтересованных кругов ФРГ, занялась прощупыванием, нельзя ли чего извлечь из признания Москвой права каждого народа определять свою судьбу и строй, при котором он хочет жить. Предназна-
Кручина, В.М. Фалин,
Н.Е.
Разговор с федеральным президентом ФРГ В. Шеелем. 1978 год
«9-я студия». Слева направо; Е М. Примаков, Сато. Г. Киссинджер, B.C. Зорин. В.М Фалин.1988 год
Встреча заведующего Международным отделом ЦК КПСС с крупнейшими издателями ФРГ Г. Шульте-Хилленом и Р. Шмидтен-Хольцем
Прием у Генерального секретаря ЦК КПК Цзян Цзэминя. 1989 год
Встреча с первым бургомистром Гамбурга К. фон Донани. 1987 год
В перевыве между заседаниями. Большой кремлевским дворец съездов, илева: начальник ГлавПУРа А.Д. Лизичев, справа: Ф.Д. Бобков, заместитель Председателя КГБ. 1986 год
Поздравление с 60-летием М.С. Горбачева, краиний слева — Е. Строев, в центре — Ю. Прокофьев
Съезд народных депутатов. Справа помощник Генерального секретаря А.С Черняев,в центре — А.Н. Яковлев
Встреча с Марианом Раковским, бывшим премьер-министром ПНР. Бонн. 1987 год
Группа советников, сопровождавших Президента СССР в ходе визита в США. Слева направо: Л. Бессмертных. А. Добрынин, Г. Ягодин, В. Фалин. А. Дзасохов Вашингтон 1990 год
Встреча с бывшим канцлером ФРГ Шмидтом в Москве.1989 год
Пресс-конференция в АПН
Берлин. Октябрь 1989 года
Встреча с издателем журнала «Штерн. Г Манненом В.М. Фалин с супругой
Группа сопровождавших Президента СССР во время редких минут отдыха. Слева направо: В.Фалин, Ю. Дубинин, Г. Арбатов, С. Беглов, Е. Яковлев
Канцлер Австрии Ф. Враницкий. Базель. 1987 год
ш
ч. глин [ЙрВ^,
С бывшим канцлером Австрии Б. Крайским. 1988 год
С академиком Абалкиным
С издателем «Шпигеля» Рудольфом Аугштайном
ченное для «верхов» предупреждение Э. Хонеккеру, сделанное летом 1989 года: в случае конфликта властей ГДР с населением Республики советские солдаты останутся в казармах, — «низы» каким-то образом уловили, и приходится лишь удивляться, что начало капитализации подзатянулось.
После московской встречи М. Горбачева с Э. Хонеккером в июне 1989 года я лелеял одну надежду и не расставался с одной иллюзией: неизбежные перемены в ГДР совершатся без кровопролития и подпиравшее «старую гвардию» молодое поколение в Социалистической единой партии Германии удержит Республику от срыва в хаос. Эти два момента присутствовали во многих беседах с генеральным. Что до недопущения насилия, советская сторона на всех обозримых для меня уровнях четко проводила в жизнь установку: определяясь в своих действиях, руководители и функционеры ГДР должны знать, что СССР не считает насилие приемлемым способом стабилизации обстановки и в случае использования силы инициаторы могут рассчитывать только на себя. Легенды и инсинуации, которые время от времени запускаются в оборот и приписывают советским участникам событий бурной осени 1989 года противную позицию, не имеют ничего общего с истиной.
