Эксперт Эксперт - Эксперт № 39 (2013)
Современный храм создается по всем правилам архитектуры, которая во многом сама выросла из храмостроительства
— Среди проектов только один храм прямоугольный, другие имеют в основном крестово- купольную конструкцию. Удобно ли и уместно ли ставить в Москве крестово- купольные храмы, квадратные в плане, напоминающие Успенские соборы во Владимире и в Кремле, но гораздо меньшей площади? Или подобные храму Покрова на Нерли, прекрасному, но вряд ли принимавшему столько прихожан, сколько должна вместить в праздник московская церковь? В то же время традиционная московская церковь обычно в плане прямоугольная, что позволяет принять больше прихожан, и довольно низкая — возвышается лишь колокольня, — что не создает больших отапливаемых и в целом « пустых» объемов. Таковы и лучшие, на мой взгляд, проекты, как, например, храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены в Митине. Понятно, что храмы не должны быть одинаковыми, но разве не должны они быть удобными, просторными для прихожан, утилитарными в хорошем смысле слова?
— Перед тем как отвечать по существу, я бы хотел напомнить, что мы ведем речь о глобальном проекте, реализуемом в условиях плотно застроенного мегаполиса в районах не просто архитектурно эклектичных, а во всех смыслах верно называемых спальными. Их строили, чтобы там спали и ели. Следов архитектурной эстетики там не найдешь. Времена были такие. Разрабатывая базовые проекты храмов, нужно было учитывать массу факторов, далеких от изыскания буквальных параллелей с архитектурно более продуманными старыми районами, которые изначально строились вместе с храмами.
Квадратные храмы во всех отношениях лучше отвечают задачам проекта. Они дают больше возможностей делать храмы двух-трехпридельными, в них нет функционально неиспользуемых площадей. Несколько приделов внутри здания храма — это очень важно для густонаселенного района. На одном престоле в один день можно только одну литургию служить. Когда придела два или три, можно служить две или три литургии. Сейчас в воскресенье в любом храме сто пятьдесят — двести причастников. А больше и невозможно, люди устают в очереди ждать. И по времени это хорошо. Кому-то перед работой удобнее в храм прийти, на раннюю литургию. Не всегда ведь праздники на выходные выпадают. С детьми удобнее в девять-десять часов.
При строительстве традиционного прямоугольного храма необходимо предусмотреть притвор, «встроенную колокольню» — площади, которые не используются при богослужении. При равной площади квадратный храм более компактен, его проще привязать к небольшому участку, что немаловажно. Надо понимать, что практически каждый московский участок может стать источником множества неприятных сюрпризов для проектировщика — рисунки подземных тепло-, водо-, газо- и других сетей весьма причудливы. Что касается старинной традиции «малых объемов» для экономии на отоплении, то это вовсе не то, за что надо держаться сегодня. Технологии строительства все-таки здорово шагнули вперед. Хорошие окна, двери, толщина стен, утепление фасадов. У современного даже весьма объемного храма теплопотери в разы ниже, чем у маленького старинного. Ну и топим, слава Богу, не дровами уже. На отоплении много не сэкономишь, а потерять в эстетике можно. Надо все факторы учитывать. Достаточный объем храма с точки зрения эстетики окружающего пространства важен. Мы строим в районах многоэтажных массивов, храм должен быть соизмерим с окружающим городским ландшафтом.
А на удобство для прихожан я бы предложил взглянуть с другой стороны. Одного храма, как сейчас, на стотысячный район мало, но и двух, и трех новых тоже будет мало. Когда мэр Москвы Сергей Собянин, открывая Первый попечительский совет фонда программы, сказал, что двухсот может быть недостаточно, не все, может быть, поняли, о чем он говорит. А сейчас уже жизнь показывает, насколько это немного — один-два новых храма в районе. Только коробку ставим, еще тепла даже нет — а храм уже полон. Так что форма отдельного храма мало влияет на удобство прихожан. И в квадратном, и в прямоугольном храме в спальном районе пока приходится жить прекрасным принципом «в тесноте, да не в обиде».
Прямоугольная форма храма, как и прочие, имеет символическое значение — это корабль спасения. В монастырях они назывались трапезными — по прямому назначению после богослужения. Нехватка места не дает возможности строить такие храмы, но, я согласен, это обогатило бы программу.
— Московская храмовая архитектура на редкость богата формами, традициями, красотой. Те проекты, с которыми мы знакомы, как представляется, не подхватывают эту многообразную традицию, существуют как бы поперек нее. Нет, кажется ни одного проекта, про который можно было бы сказать: да, это точно московская церковь. Это намеренный уход? И еще: многое в красоте русских церквей определяли мелкие детали, а современные проекты показывают нам ровные стены, дополняемые лишь крупными линиями. Такова современная тенденция, стиль?
— Храмы — всегда отражение истории. В малых городах это особенно видно. В Ярославле и Тутаеве храмы в основном расписные, многоцветные, резные, а в Вологде, в Пскове светлые, скромные, ведь с той стороны варяги нападали. Там мощные стены, маленькие окна, чтобы противостоять в случае нападений, защищая рубежи Отечества. Все без излишеств, купола медные, без золота, можно даже сказать, что с той стороны Россия немного прибеднялась, чтобы не дразнить лишний раз врагов.
А вот понятие «точно московская церковь» мне неизвестно. Москва с точки зрения храмового зодчества — это переплетение эпох, стилей, отражение большой России. Возьмите Ордынку, Данилов монастырь — храмы аскетичные, практически без декора и резных элементов. Собор Василия Блаженного, храм Святителя Николая в Хамовниках — они не определяют стиль, направление, это абсолютные жемчужины, таких не может быть много. Успенский собор отражает свою эпоху — пятнадцатый век, а Троицкий храм при приюте Бахрушина из резного красного кирпича — свою: рубеж девятнадцатого-двадцатого веков.
Те храмы, что строим мы, — это отражение нашего города, нашей эпохи. Лаконичные решения полностью соответствуют территории и времени. Жулебино или Митино, например, ведь тоже трудно назвать «точно Москва». Что у них общего с Остоженкой, Китай-городом? Но это Москва. Другая Москва. Большая Москва рубежа двадцатого и двадцать первого веков. И храмы, которые мы строим, тоже следует рассматривать как стилеобразующие, если хотите. Проект-то наш уникальный. Мы первопроходцы. При всей своей каноничности и традиционной достоверности новые храмы совершенно органичны в окружающем ландшафте. Мы долго не вступали ни в какие пустословные объяснения с многочисленными желающими покритиковать нас. Надо было построить первые храмы, чтобы всем стало очевидно: хорошо, красиво. Уже в двух местах москвичи выбрали новые храмы символами своих районов. Храмы — безусловные эстетические доминанты своих территорий.
