Дмитрий Соколов-Митрич - Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?!
Грач ( Corvus frugilegus) – широко распространен почти по всей Европе и Азии. Гнездится колониями в садах, парках и на группах деревьев в поселениях человека или вблизи них. Кормится на полях, лугах, пустошах. Гнездо строит из сухих сучьев, выстилает сухой травой, иногда клочками шерсти и тоненькими ветками. Используется оно в течение ряда лет, ежегодно ремонтируется. Обычно грач откладывает яйца раз в году из 3–5 яиц зеленого цвета с бурыми пятнами. Насиживание производит только самка, и до полутора недель после вылупления птенцов она не покидает гнезда. В это время корм птенцам носит только самец. В кормовом рационе преобладает животная пища, главным образом насекомые, в том числе такие вредные, как майский жук, клоп-черепашка, жук-кузька, яровая совка, гусеница лугового мотылька, свекловичный долгоносики др. Поэтому грача следует считать полезной птицей.
Всю обратную дорогу в «Газели» агитаторов кипела бурная дискуссия на тему людей и грачей. Нарколог, педиатр и специалист по СПИДу уверяли, что пока государство не создаст в Верхней Мазе людям хотя бы «вороний минимум», требовать от них рекордного приплода бессмысленно.
– Представьте себе, что будет, если завтра природа вдруг сойдет с ума и потребует от грачей, чтобы они покупали клопа-черепашку и жука-кузьку за бешеные деньги? – говорила специалист по СПИДу. – Да еще вдобавок им придется строить свое гнездо в кредит, расплачиваясь свекловичными долгоносиками? Я думаю, после этого грачей в Верхней Мазе сильно поубавится.
На это активно возражали оба психолога и специалист Областного центра медицинской профилактики. Они были уверены, что желание иметь детей первично, а экономика вторична. И что жука-кузьку грачам и так приходится добывать тяжким трудом, потому что такой ценный жук на дороге не валяется. И что если бы верхнемазинцы начали рожать, как Денис Давыдов, то и жили бы они намного лучше, потому что «даст Бог ребенка – даст и на ребенка».
Только гинеколог почему-то всю дорогу молчал. Под конец пути на него уже стали косо смотреть, а потом все-таки потребовали сатисфакции:
– В конце девяностых один мой приятель из Республики Марий-Эл тоже участвовал в агитпоезде, – сказал мудрый гинеколог. – Только они ездили по деревням убеждать людей не вешаться и не стреляться. А мы теперь уговариваем их рожать. По-моему, прогресс налицо.
Профессиональные соображения
Это соображение о том, что самое трудное в написании репортажа.
Самое трудное в написании репортажа – это самое простое. Я бы назвал эту степень мастерства так: умение провести прямую линию.
Или ровный круг.
Или овал.
В общем – твердость руки при изображении простых фигур.
Попробуйте взять карандаш и провести от руки идеально прямую длинную линию. Ни фига не получится. А изобразить что-нибудь неправильное и выразительное – это запросто. Особенно при современном богатстве художественных стилей, эксплуатирующих разные способы выражения.
По той же причине очень часто журналисты пишут репортажи яркие, но кривые. В них очень красивые образы, стилистические фигуры, непредсказуемые ходы – всем этим хозяйством начинающие авторы, как правило, очень гордятся и пытаются доказать редактору, что раз гениальна часть, значит гениально и целое. И не верят, когда им говоришь, что реп хромает на все четыре ноги. А все от того, что репортер не умеет рисовать простые фигуры. Прежде чем выдавать за искусство супрематическую конструкцию, надо научиться рисовать простое человеческое лицо. Пикассо умел создать на холсте и бардак, и гармонию, поэтому его бардак – это гармония, а сам он художник. Я тоже могу изобразить на холсте бардак, но это единственное, на что я способен, поэтому я не художник, а дурак с кисточкой.
Твердость руки применительно к репортажу – это элементарная способность изложения. Умение легко высказываться. Выражать простейшую мысль. Излагать фактуру не в себя, а из себя. Понимать, как она звучит за пределами твоего уже плохо слышащего от глубины погружения в тему сознания. Держать стройность мысли и композиции от начала до конца. Помните знаменитую первую фразу «Па-де-де» из балета «Щелкунчик»? Знаете, что это такое? Это обыкновенная гамма (если мне память не изменяет, наитупейшая до-мажор), сыгранная сверху вниз с определенным набором длительностей нот. А знаете, что такое большинство сонат Бетховена? Это гениальные конструкции из обыкновенных арпеджио, которые в музыкальной школе играет любой ребенок.
Вся сложность вашего репортажа обязательно должна укладываться в простоту. И чем сложнее сложность, тем проще простота. Как-то так.
Если вы от рождения человек тихий и комплексуете, что по этой причине репортером вам не быть, то это вы зря. В данной профессии гораздо больше шансов на провал у людей буйных и говорливых. Хотя бы потому, что репортеру гораздо важнее уметь слушать, нежели говорить.
Все талантливые репортеры, которых я знаю, – как будто в голову укушенные. А если вы душа компании, то вам – на радио или на ТВ.
Это соображение касается только мужчин, поскольку брать ответственность за женщин я не рискну.
И звучит оно так: репортеру-таки лучше быть женатым. И очень желательно – хорошо женатым. На то есть три причины.
1. Женатый человек более активен и адекватен, ему надо кормить жену со всеми ее последствиями.
2. Женатый человек лучше понимает действительность, у него стихает идеологический зуд в голове, он утрачивает многие иллюзии, которые обязательно нужно утратить.
3. Женатый и счастливый в браке человек едет в командировку только для того, чтобы выполнить задание, и рискует вернуться гораздо раньше, нежели человек, неприкаянный по части полового вопроса.
Да, я хочу сказать, что хороший репортер – женатый репортер. Но торопиться не надо. Торопиться вообще никогда не надо.
То, что персонаж вам говорит, – это не всегда то, что персонаж вам говорит.
Можете провести творческий эксперимент. Попробуйте взять у кого-нибудь интервью на серьезную тему и воспроизвести на бумаге все сказанное в точности – ну кроме всяких там «бе-ме» и прочих заусенцев, а потом покажите интервьюируемому. В лучшем случае он будет не в восторге, в худшем – скажет, что он вообще такого не говорил.
Это свойство человеческого сознания – оно запоминает не то, что было сказано, а то, что было подумано в процессе говорения. Не все люди обладают риторическими способностями, большинство из них выражают свои мысли не до конца. Но при этом в голове их остается именно то, что в этот момент было в сознании, а не на языке.
Конечно, иногда профессиональная задача – поймать человека на всех его «бе-ме» и оговорках по Фрейду. Но если ваша цель – реально проникнуть в его речь и сознание, то очень важно не просто слушать, что персонаж сказал, а стараться понять то, что он хочет сказать. Очень полезно вовремя подкидывать ему формулировки, которые он сам никак не может найти. Сверх того, я не считаю зазорным иногда уже задним числом написать более точную и яркую формулировку своими словами, а потом показать человеку – в девяносто девяти случаях из ста он будет уверен, что именно это он и говорил.
Искусство слышания человека – это искусство перевода. Сравните «Сплин» Верлена и «Хандру» Пастернака. А теперь попробуйте просто в точности изложить французский оригинал. Что будет точнее?
Репортеру часто приходится задавать самые неприятные вопросы. Как сделать это так, чтобы не спровоцировать зажим собеседника или даже досрочное окончание разговора?
Есть прием. Даже два.
Первый предельно простой – УЛЫБАТЬСЯ. И чем неприятнее вопрос – тем шире. Улыбка, особенно на лице противоположного пола, ослепляет собеседника и очень хорошо маскирует заложенный в словах негатив. На бумаге улыбки не видно, поэтому в письменном изложении интервью получается драматичным и напряженным. Очень часто собеседники потом удивляются: «Как же так? Ведь разговор прошел в теплой и дружеской обстановке?!»
А вот так.
Второй прием – собственное обезличивание. Очень нежелательно начинать неприятные вопросы с оборотов типа «А мне кажется, что…» или: «А я считаю, что вы…» Таким образом вы переводите разговор в личную плоскость, собеседник увидит в вас оппонента и может замкнуться.
Гораздо лучше сказать что-нибудь типа: «Но ведь вам могут возразить следующее…» или «Но ведь с точки зрения закона это…» И улыбнуться.
Бывают репортажи ненависти и бывают репортажи любви. Это не значит, что одни – про негатив, а другие – про все хорошее.
Это скорее значит, что в одних репортажах автор самоутверждается за счет описываемого, а в других – утверждает его за счет себя.
