Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №3 (2003)
В качестве главного доказательства будто бы планировавшейся Сталиным депортации ими были использованы широко распространившиеся в еврейской среде толки вокруг упоминавшегося выше обращения в “Правду”, реально готовившегося от имени известных деятелей еврейского происхождения. Благо даже те, кто так или иначе знакомился в свое время с настоящим письмом, теперь под влиянием тех же слухов склонны были расценивать его как прелюдию к депортации, хотя прямо и не утверждали, что призыв к ней содержался в самом этом письме.
Взять хотя бы выделяющиеся на общем фоне мемуаристики своей полнотой, взвешенностью, глубоким и объективным анализом исторических событий воспоминания Я. Л. Рапопорта, профессора-патологоанатома, арестовывавшегося по делу кремлевских врачей. Довольно точно передав содержание реального письма, известного ему со слов тех, кто его подписывал, он, разумеется, не припомнил, чтобы в нем что-либо говорилось о депортации, хотя потом не удержался, увязав это письмо “с намечаемыми последующими акциями против всей национальности”17. В мемуарах же академика-правозащитника А. Д. Сахарова, в части, увидевшей свет в декабре 1990-го, вместо коллективно подписанного послания вообще фигурирует какая-то приписываемая одному из партидеологов передовица, которая уже прямо квалифицируется как составная часть некоего плана депортации:
“Потом мы узнали, что в начале марта были подготовлены эшелоны для депортации евреев и напечатаны оправдывающие эту акцию пропагандистские материалы, в том числе номер “Правды” с передовой “Русский народ спасает еврейский народ” (автор — якобы Чесноков, незадолго до смерти Сталина введенный им в расширенный состав Президиума ЦК КПСС...)” 18.
Вряд ли эти строчки следует воспринимать как свидетельство очевидца. Ибо сам Сахаров, который в момент описываемых им событий находился вдали от Москвы, в наглухо изолированном от мира атомном центре “Арзамас-16”, не скрывает, что обстоятельства “дела врачей” стали ему известны только “потом”, правда, не уточняя, когда и от кого именно. Видимо, Сахаров в отличие от того же Я. Л. Рапопорта вынужден был пользоваться данными, дошедшими до него через третьи руки. Может, поэтому он и назвал коллективное обращение в “Правду” передовой, а в качестве ее автора упомянул Д. И. Чеснокова, которому этот “грех” никто и никогда больше не ставил в вину. Правда, потом задним числом ему припишут сочинительство другого “оправдывающего депортацию” пропагандистского материала, о чем будет сказано ниже. Немаловажно и то, что сам академик не участвовал в издании собственных воспоминаний, вышедших спустя год после его смерти.
Тогда, в начале 1990-х, СССР вошел в штопор глубочайшего тотального кризиса, и многим стало ясно, что процесс его распада приобрел необратимый характер. Спонтанная либерализация режима и страх перед непредсказуемым будущим привели к взрыву еврейской эмиграции. Лишь за один 1990 г. страну покинули 186 000 евреев. И этот массовый исход обуславливался не только политическими и экономическими причинами. Велико было влияние и социально-психологического фактора, который зиждился на страхе, навеянном политической клоунадой вокруг раздутой в прессе “Памяти” Васильева, с одной стороны, и на витавшем в воздухе разрушавшегося государства идеологическом заказе на дальнейшее стимулирование еврейской эмиграции — с другой. Подобно эпидемии, по Москве и другим городам распространялись слухи, будто грядут массовые еврейские погромы и что крайние шовинисты, готовя новую Варфоломеевскую ночь, уже помечают меловыми крестами жилища будущих жертв. Некоторые, впав от этих кошмарных пересудов в истерику, стали умолять русских друзей и знакомых укрыть их в своих квартирах и на дачах. Под воздействием столь сильного психологического прессинга, о котором, впрочем, нееврейское население в подавляющем большинстве и не догадывалось, количество желающих выехать в Израиль стремительно возрастало с каждым днем.
Именно в такой накаленной атмосфере и вышла в свет книга, будто специально изданная “страха иудейска ради”. Именно она, как мы убедимся, составит основу “доказательной базы” приверженцев мифа о депортации, но основу тайную, так как в отличие от иных на этот “источник” не будет сделано ни одной ссылки. Речь идет о сборнике художественных сочинений прозаика В. П. Ерашова, 250-тысячным тиражом выпущенном в декабре 1990 г. новообразованным “независимым” кооперативным издательством ПИК. На траурной черной обложке фольговой зеленью угловатых букв было выведено: “Коридоры смерти”. Такое название книга получила по включенному в нее одноименному произведению с подзаголовком “Историко-фантастическая хроника”. В авторском и издательском пояснениях, готовящих читателей к знакомству с “хроникой”, говорится, что, хотя основное ее содержание и выдумано автором, задавшимся вопросом, что могло бы произойти, умри Сталин неделей позже, тем не менее (и далее — нечто парадоксальное) “страшные события, черед которых прослеживается в повести изо дня в день, не столь уж фантасмагоричны: за ними стоят исторические реалии, подтвержденные свидетельствами современников и документами”.
Автору этих строк так и не удалось обнаружить в этой “хронике” ни одного реального документа, зато в ней обильно представлены различные и, надо признать, искусно выполненные стилизации под официальные документы и пропагандистские материалы сталинской эпохи. Это и “правительственное сообщение” от 7 марта 1953 г. о том, что “Особое присутствие Военной коллегии Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании рассмотрело дело по обвинению преступной шайки врачей-вредителей” и приговорило их к смертной казни. Это и “Обращение к евреям — гражданам Советского Союза”, в котором группа их именитых соплеменников призывает “добровольно покинуть обжитые, привычные города и районы, отправиться на освоение просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока, Крайнего Севера”. (То есть тут мы имеем дело с очередным фантастическим аналогом настоящего коллективного обращения в “Правду”, о котором уже шла речь.) Это и хроника (тоже, разумеется, фантастическая) состоявшейся 8 марта на Лобном месте Красной площади казни восьмерых евреев через повешение. “Стилизованно под газетный репортаж описана и отправка в тот же день с Казанского вокзала столицы “экспресса особого назначения “Москва—Биробиджан”” с первыми “добровольцами”, депортируемыми на Дальний Восток, где уже подготовлены свыше двадцати спецпоселков “для евреев из Москвы”. А перелистав несколько страниц, можно прочесть, что этому составу не суждено было прибыть к месту назначения: 14 марта в 2:02 по Москве в районе станции Слюдянка он “с налету выскочил на отрезок пути, разрушенный гебистами, рухнул под откос и почти мгновенно сгорел, поскольку был для пущей надежности начинен в багажниках под полом вагонов канистрами с бензином”. Как далее фантазирует автор, в столице тем временем заканчивался подсчет и оформление данных по контингенту депортируемых, в который “по состоянию на 24:00 10 марта” входили 211 492 еврея, “включая полукровок”, что составляло “67 856 семейств”. Завершающие эпизоды “хроники” — о смерти Сталина, последовавшей по воле автора повести в ночь на 12 марта, и произошедшем в результате срыве “операции под кодовым названием “Восток””, планом которой предусматривалось осуществить “начиная с 5:00 14 марта” массовую депортацию московских евреев19.
Столь подробный разбор фантастики может показаться на первый взгляд не совсем уместным в научной статье, если не учесть важное обстоятельство. Пройдет всего полгода после издания книги Ерашова, и представленная в ней легенда о событиях, которые могли бы произойти в марте 1953-го, стала выдаваться за некий утаиваемый властями реальный антиеврейский план сталинского руководства. Первым об этом заговорил журналист З. С. Шейнис. Племянник известного дипломата Я. З. Сурица, он начал работать в печати еще до войны, возглавив в обезлюдевшей после “большого террора” редакции “Труда” иностранный отдел. Но широко известным имя этого журналиста стало осенью 1958 г., после выхода в Госполитиздате первой многотиражной советской антисионистской книги “Государство Израиль, его положение и политика”, написанной им совместно с заместителем министра иностранных дел B. C. Семеновым, выступившим под псевдонимом “К. Иванов”. В вышедшей потом на Западе “Книге о русском еврействе. 1917—1967” об этом агитпроповском опусе говорилось, как об “изобилующем злопыхательными и невежественными извращениями” и содержащем “тысячу вольных и невольных ошибок и явно клеветнические комментарии”20.
Возможно, чтобы реабилитировать себя за столь неприглядное сотрудничество с властью, летом 1991 г. агонизировавшей, Шейнис и решил публично выступить в роли разоблачителя преступлений сталинизма. 28 июня он публикует в “Вечерней Москве” очерк “Грозила депортация”, в котором воспроизвел якобы рассказанную ему Эренбургом в конце июля 1953 г. историю:
