Борис Чехонин - Журналистика и разведка
Накануне нового 1945 года начальник отряда смертников на базе Хиро капитан Цубаки собрал своих питомцев и сообщил, что им поручается первое боевое задание.
— Кто не хочет выполнить его добровольно? — спросил он сидящих летчиков. — Поднимите руки! Наказаний не будет!
Одна, вторая, третья рука робко тянутся вверх. Всего шесть рук.
— Теперь я знаю, — говорит капитан, — что представляет из себя каждый. Эти шестеро трусы. Им поручается умереть первыми.
С тех пор все новые отряды смертников шли в атаку на американские корабли. В их состав отбирали посредственных летчиков, лучших берегли для будущего. А пока им поручали в группе прикрытия сопровождать обреченных до цели. Кувахара стал свидетелем гибели многих своих боевых друзей. Но только некоторым из них удавалось спикировать на американские корабли. Их встречал на подлете мощный заградительный огонь. В результате самолеты падали в море. Напрасные жертвы не останавливали командование. В бой бросали все новые отряды камикадзе. Они шли в атаку волнами — по 15–20 самолетов каждые полчаса. Смертник не мог избежать гибели. Поверни он назад — собьют товарищи из эскорта, сумел избавиться от преследования — на земле тебя ждет расстрел.
К концу войны погибли 2500 смертников. Очередь, наконец, дошла до Кувахара. 5 августа 1945 года его вызвали к командиру. Через три дня ему предстояло самому отправиться в последний полет. А пока отпуск, разрешение проститься с родителями в Хиросиме. Утром 6 августа летчик был уже дома. Там его и застал американский ядерный взрыв. Когда Кувахара вышел из госпиталя, отряды смертников уже не существовали. Оставшимся в живых из 5000 камикадзе повезло — Япония капитулировала.
Зорге не дожил до торжества дела разведчика, ради которого отдал жизнь. Но если бы ему удалось избежать смерти, он мог бы гордиться тем, что сделал все для того, чтобы направить мощный военный кулак японской императорской армии и флота на юг, против Америки, дав возможность Советскому Союзу не воевать на два фронта и выстоять в борьбе с фашисткой Германией.
Япония — это целый пласт в памяти. Она, как первая любовь, ее никогда не забыть. Разве можно забыть страну, где прожил почти пять лет, где в больнице Святого Луки увидела свет любимая дочка Наташа, где ты вырос в журналиста-профессионала и получил первую правительственную награду! Наконец, где ты познакомился с выдающимися капитанами современного бизнеса, творцами процветания страны, рвущейся вперед с космической скоростью. Где ты многое понял и многое переоценил. Как тут не вспомнить хотя бы одну такую встречу с крупным бизнесменом Тосио Доко, о котором впоследствии сделал фильм, о его деловой философии и нововведениях в электронном концерне. Мне кажется, что эти встреча и беседа, состоявшиеся почти полвека назад, не потеряли своей актуальности для нашей экономики и сейчас, когда она, вконец разрушенная при Горбачеве и Ельцине, вроде начинает вновь набирать былые темпы развития.
…Иокогама, большой портовый город, что неподалеку от Токио. Со столицей его связывает прекрасная высотная автострада. Полчаса езды и ты, припарковав машину возле своей гостиницы, уже гуляешь по его улицам. Мы с женой любим бывать здесь. Она — потому что тут самый большой в Японии Чайна-таун. Там, в Китайском городе, можно вкусно поесть в ресторанах, приобрести диковинные лекарственные средства, шелка, редкостные сувениры. Это вам не стандартный, хотя и огромный по размерам и ассортименту любой из десятков токийских универмагов.
Меня привлекает сюда другое — прогулка по морским причалам, у которых стоят величественные пассажирские и грузовые суда из разных далеких стран. Невольно ловишь себя на мысли — вот бы побывать там! Но это, знаешь, практически нереально. Нужны деньги, много денег, которых у журналиста нет, и разрешение Москвы, что получить, естественно, невозможно. Решением ЦК ты выпущен только в Японию. Железный занавес лишь слегка приоткрылся, тебе позволили проскользнуть в одну образовавшуюся щель. В другие страны ни-ни! Радуйся, что выпустили сюда. Приятно также полюбоваться морским простором, подышать свежим соленым ветром с тихоокеанских просторов после продымленного Токио, погулять в парке. В основном же радуешься новым журналистским задумкам, ради которых ты и приехал в портовый город. Авось все получится, и в «Известия» удастся передать «гвоздевой» материал.
Завтра предстоит снова встретиться неподалеку от центра с видным, думающим бизнесменом — Тосио Доко. Что-то на сей раз удастся узнать от него? В Москве глава правительства Косыгин задумал провести экономическую реформу — модернизировать промышленность, внедрить в нее передовые достижения зарубежных государств. Это нелегко. В ЦК КПСС сильно еще лобби, утверждающее, что нам нечего перенимать у Запада. Мы сами с усами и умнее, инициативнее других. Помогают Косыгину лишь ссылки на Ленина, который еще в двадцатые годы призывал использовать передовой зарубежный опыт, учиться у капиталистов. Помогают временно. Потом, при Брежневе, его задумки пойдут под нож. Члены правительства, руководители предприятий видели косыгинскую экономическую реформу в гробу. Кому охота менять уже налаженную жизнь на что-то новое. Это новое наверняка принесет бессонные ночи, нервотрепку, втыки из ЦК и правительства. А тут пока спокойно, годами проверенная рутина. Отстаем от Запада в эпоху научно-технической революции? Плевать! Пока протянем и так, у нас есть ракеты, ядерные бомбы. А после нас хоть потоп!
Сегодня я просыпаюсь рано. Стрелки часов показывают четыре. Небо на востоке только начинает слегка сереть, но восход наступит еще не скоро. Из окна гостиницы открывается вид на море черепичных крыш, на низкорослые дома и узкие улочки, ручейками сбегающие к морю. Кажется, Иокогама в воскресное утро еще не проснулась, кругом ни души. По опыту знаю, первое впечатление обманчиво. Наверняка бодрствуют молочники, почтальоны, разносчики, работники рынков и, конечно, тот, с кем я приехал поговорить, — Тосио Доко, электронный и судостроительный король.
Мысленно вижу, как он только что откинул легкое одеяло, тихо — не дай бог разбудить жену! — прошел в ванную комнату. По привычке, прежде чем встать под холодный душ, бросил быстрый взгляд в зеркало. Что же, выглядит как будто неплохо для его семидесяти четырех лет. Он хорошо выспался за эти четыре часа. Много лет назад Доко приучил себя работать почти по двадцать часов в сутки и с тех пор не изменял установившейся привычке даже в воскресные дни. Только так можно добиться успеха на тернистой дороге бизнеса.
Растирая кожу сухим полотенцем, электронный король восстанавливает в памяти свое расписание на день. Через семь минут он сядет за чтение буддистских сутр — обязательную психологическую зарядку, а ровно в пять раздвинет стеклянную стену кабинета и шагнет в сад, где все посажено и выращено его руками. Мультимиллионер взял для себя за правило не иметь слуг, даже в былые еще не совсем преклонные годы добираться до завода в переполненной электричке, наконец, широко общаться с подданными своей огромной промышленной империи. Так легче держать свою руку на пульсе их жизни, знать, что больше всего волнует в данный момент людей. Это помогает вовремя реагировать на проблемы и устранять их, не причиняя бизнесу вреда.
…Предстоящая встреча с газетчиком. Он никогда не отказывал прессе в своих интервью. Всякое упоминание о нем, о его электронном концерне «Тосиба» или его же судостроительной фирме «Исикавадзима-Харима», тем более за рубежом, в Советском Союзе, он считает рекламой. Старое проверенное правило — пусть говорят что угодно, но не молчат. О чем будет спрашивать журналист, который остановился в дешевой гостинице? О секретах послевоенного экономического чуда? Они вроде бы хорошо известны: на протяжении всех послевоенных лет Япония не спешила тратить огромные суммы на гонку вооружений, довольствуясь ролью безбилетника в американском экспрессе холодной, а затем и горячей войны в Азии. Корейская война принесла японской экономике миллиарды долларов прибыли. Вьетнам дал значительно больше. Немалую роль сыграли и собственные японские экономические секреты. Видимо, ими и будет интересоваться известинский журналист.
Доко самому приятно вспомнить о своих собственных секретах, что помогли ему за несколько лет после воцарения в кресле президента «Тосибы» сделать концерн сверхприбыльным и сверхустойчивым в зыбком море экономики шестидесятых, когда на нее нежданно негаданно обрушились тайфуны, стремясь пустить ко дну японский экономический корабль. Одним из его важнейших нововведений явилась реформа управленческого аппарата. Ее начали сверху, руководствуясь принципом «рыба гниет с головы». По приказу нового президента и впрямь полетели головы. За бортом концерна оказались сто ведущих работников. В кабинете Доко то и дело звучала стереотипная фраза: «Вы больше нас не устраиваете. Почему? Не способны справиться с возросшими требованиями». Вновь назначенных молодых талантливых работников заставили «думать в три раза больше». Чтобы они не почили на лаврах, не остановились на достигнутом, каждого обязали готовить для себя смену — не менее двух талантливых преемников. В итоге руководители оказались вынужденными постоянно доказывать свое превосходство над теми, кто мог метить в их кресло. Стоило допустить осечку, и механизм срабатывал — тут же проштрафившегося заменял один из отобранных им кандидатов. Кстати, Доко реформировал всю систему подбора кадров. Раньше, к примеру, как черт ладана боялись брать на службу в корпорацию выпускников университетов — участников студенческих забастовок, демонстраций, антиправительственных манифестаций. В «Тосибе» перечеркнули подобную практику. Новый президент сформулировал другое кредо: «Нам нужны бунтари — находчивые, творческие, нестандартные умы. Я хочу заполучить дерзких агрессивных парней, которые помогли бы концерну открыть новые горизонты и справиться с конкуренцией дома и за границей».
