Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров
Американский посол в Германии Додд впоследствии сообщил, что в февральских событиях важную роль сыграл представитель Вильсона в России Крейн, директор компании «Вестингауз Электрик». А когда революция грянула, Хаус писал Вильсону: «Нынешние события в России произошли во многом благодаря Вашему влиянию». Да уж, влияние было несомненным. После того как Николая II обманом вынудили отречься и обманом же подсунули ему на подпись список правительства (якобы от лица Думы, которая этого вопроса никогда не рассматривала), «легитимность» новой власти обеспечила отнюдь не всенародная поддержка — ее обеспечило мгновенное признание со стороны Запада. США признали Временное правительство уже 22 марта, известный американист А. И. Уткин отмечает: «Это был абсолютный временной рекорд для кабельной связи и для работы американского механизма внешних сношений». 24 марта последовало признание со стороны Англии, Франции, Италии.
Частенько рассуждают, будто русский народ оказался не готов к демократии по западным образцам. Но эти версии выдают полную некомпетентность авторов. Временное правительство было куда более диктаторским, чем царское! Оно сделало то, на что не решался Николай II, — распустило Думу. Кучка заговорщиков, дорвавшихся до руля государства, сосредоточила в своих руках и законодательную, и исполнительную, и верховную власть. И сама в узком кругу решала, кого допустить в свою среду, кого отправить в отставки. Но таких вопиющих нарушений «демократии» иностранцы упорно «не замечали».
После Февральской революции заторопились на родину и эмигранты. Агенты Парвуса Платтен, Моор, Радек уговаривают Ленина ехать через Германию. А у Троцкого возникает другая проблема. Его путь лежал через зоны морского контроля Англии и Франции, однако в досье их контрразведок он значился немецким агентом. Но решилось все очень легко — Троцкий тут же получил американское гражданство и паспорт США! Опять в «рекордные» сроки. Ряд американских политических деятелей и историков подтверждали, что сделано это было по указанию президента Вильсона. Очевидно, не без участия Хауса и Вайсмана. Ленин и Троцкий отъезжают в Россию одновременно.
Но затем происходит странная история. Британские власти без всяких проблем выдают Троцкому транзитную визу, но в первом же канадском порту, Галифаксе, его и спутников арестовывают как агентов Германии. А через месяц Госдепартамент США вдруг вступается за своего гражданина, вмешивается и посольство Великобритании в Вашингтоне, и, к удивлению контрразведчиков, Троцкого освобождают. Объяснение тут может быть только одно. Точно так же, как в 1905 г. «тормознули» Ленина, так в 1917 г. предпочли «тормознуть» Льва Давидовича. На этот раз первым должен был приехать и стать вождем революции Ленин — именно проследовавший через Германию! «Запачканный» этим, маркированный в качестве «германского ставленника». Западные теневые круги готовились сокрушить Россию, но свалить вину сугубо на немцев. И Троцкого арестовали, чтобы его тоже представить немецким ставленником, выпятить «германский след» и скрыть англо-американский.
Разумеется, не все западные политики и дипломаты были причастны к этим операциям. И степень их допуска к тайнам была различной. Французская и часть британской «закулисы» полагали, что в ходе Февральской революции цели подрывных акций достигнуты. Россия ослаблена. Ее новые правители куда более послушны зарубежным «наставникам», чем царь и его министры. При дележке плодов победы восточную союзницу можно будет обойти. Стало быть, пора стабилизировать положение в России, чтобы с ее помощью завершить войну. Но высшие круги политической и финансовой элиты США и Англии вынашивали другой план. Россия должна была пасть окончательно. И выйти из войны. Да, таким образом откладывалось достижение победы. На фронтах должны были пролиться дополнительные моря крови, пасть еще сотни тысяч французов, англичан, американцев. Но и выигрыш обещал быть колоссальным — Россия навсегда выбывала из числа конкурентов Запада. Мало того, ее саму можно было пустить в раздел вместе с побежденными.
Для этого была применена ступенчатая система сноса. Либералы-заговорщики во главе со Львовым, наломав дров, под давлением западных держав вынуждены были уступить власть еще более радикальным «реформаторам» во главе с Керенским. А на смену им уже подталкивались большевики. Интриги вокруг России летом и осенью 1917 г. представляются весьма красноречивыми. Когда Корнилов предпринял попытку навести в стране порядок, он сначала получил горячую поддержку британских и французских дипломатов. Но их политику сорвал посол США в Петрограде Френсис. По его настоянию и по каким-то новым полученным инструкциям послы Антанты вдруг резко изменили позицию и вместо Корнилова поддержали Керенского. В дальнейшем дипломаты Антанты во главе с Бьюкененом старались нажать на Керенского, внушая ему необходимость действовать решительно и расправиться с большевиками. Но и это сорвал Френсис, и Бьюкенен жаловался в Лондон, что посол США саботирует выработку «общей политики Запада в отношении кабинета Керенского», что «американцы играют в собственную игру».
Кроме официальных представителей иностранных держав, действовали и неофициальные. Например, в Россию прибыла американская миссия Красного Креста. Дело вроде бы хорошее, благородное, правда? Но состав ее был довольно странным. Из 24 членов миссии лишь 7 имели какое-то отношение к медицине. Остальные — представители банков, крупных промышленных компаний и разведчики. Возглавлял миссию Уильям Бойс Томпсон, один из директоров Федеральной резервной системы США. Его заместителем был полковник Раймонд Робинс. При миссии состоял и Джон Рид, не только журналист и автор панегирика Троцкому «10 дней, которые потрясли мир», но и матерый шпион. Он «оказывал услуги» американскому правительству еще в мексиканскую революцию, в 1915 г. арестовывался русской контрразведкой, при нем нашли улики в связях с украинскими сепаратистами, но под давлением госдепартамента США его пришлось отпустить. При миссии состояло и трое секретарей-переводчиков: капитан Иловайский — большевик, Борис Рейнштейн — позже стал секретарем Ленина, и Александр Гомберг — в период пребывания Троцкого в США был его «литературным агентом». Нужны ли комментарии?
Раймонд Робинс стал одним из ближайших советников Керенского. Британский атташе Нокс доносил, что его влияние на министра-председателя «чрезвычайно растет» и он внушает Керенскому «очень опасные идеи». Еще одним очень близким доверенным лицом Керенского стал Сомерсет Моэм — будущий великий писатель, а в то время секретный агент британской МИ-6, подчинявшийся резиденту в США Вайсману. Стоит ли удивляться, что при таких советниках министр-председатель принимал худшие из решений и фактически упустил власть, доставшуюся большевикам почти без борьбы?
Кстати, с июля по октябрь они не получали финансирования от Германии. После провала июльского путча эти каналы были вскрыты русской контрразведкой. А. Г. Латышев в своей работе «Рассекреченный Ленин» приводит документы, свидетельствующие, что Владимир Ильич оборвал даже запасные каналы, опасаясь окончательно дискредитировать партию. Но могли ли возникнуть проблемы с деньгами, если в Петрограде находился столь своеобразный американский Красный Крест во главе с одним из директоров ФРС США? Справка Секретной службы Соединенных Штатов от 12 декабря 1918 г. отмечала, что крупные суммы для Ленина и Троцкого шли через вице-президента ФРС Пола Варбурга. Известно и то, что после победы большевиков, 30 ноября, Томпсон и Робинс посетили Троцкого, конфиденциально побеседовали, и 2 декабря Томпсон направил запрос Моргану — перечислить советскому правительству 1 млн долларов. Видимо, на экстренные нужды. Об этом сообщала газета «Вашингтон пост» от 2 февраля 1918 г., сохранилась и фотокопия ответной телеграммы Моргана о перечислении денег.
Зачем предпринимались все усилия и расходы, истинные организаторы революции хорошо знали. Тот же Томпсон, покинув Россию, остановился в Лондоне, вместе с помощником Хауса Ламотом провел переговоры с британским премьером Ллойд Джорджем и 10 декабря 1917 г. представил ему меморандум, где указывалось: «…Россия вскоре стала бы величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мир». Да, «трофей» был грандиозный. Наша страна выбыла из числа победителей в войне, раскололась на национальные республики и враждующие лагеря. Причем советское правительство оказалось насквозь заражено агентами «сил неведомых» и действовало фактически под их контролем.
Троцкий на переговорах в Бресте не только провозгласил известную формулу «ни войны, ни мира». Он своим приказом распустил остатки армии. А на конфиденциальной встрече с министром иностранных дел Австро-Венгрии Черниным откровенно подсказал, что не может «отказаться от своих принципов», но «германцы могут коротко и ясно заявить, каковы те границы, которых они требуют», и «если речь пойдет о грубых аннексиях», то «Россия слишком слаба, чтобы сопротивляться». Разумеется, противник воспользовался советом, двинул войска захватывать то, что ему хотелось.
