Говард Зинн - США после второй мировой войны: 1945 – 1971
Послевоенные годы характеризовались продолжавшейся концентрацией богатства в руках социальных верхов. Около 200 гигантских корпораций — а всего в стране насчитывается 200 тыс. корпораций — забрали под свой контроль приблизительно 60 % всего промышленного производства в стране. Десять самых крупных в США компаний получают чистой прибыли столько же, сколько все 490 следующих за ними гигантских компаний. Крупнейшие из них еще больше усиливались, сливаясь с другими, вследствие чего в период с 1948 по 1965 г. около 800 компаний с активами на сумму более 10 млн. долл. каждая были поглощены более крупными компаниями. Общим явлением стало образование конгломератов как результата поглощения одними компаниями других, принадлежащих к совершенно иным отраслям. «Интернэшнл телефон энд телеграф», например, включила в свой состав одну финансовую компанию, одну плавильную компанию, корпорацию «Шератон» и компанию «Боббс — Меррилл».
Из докладов Федеральной торговой комиссии — наследницы учреждения, созданного еще при президенте Вильсоне для того, чтобы как-то умерять торгово-промышленный гигантизм, но теперь только регистрирующей его дальнейший рост, — мы можем подробно узнать о том, как сильна в американской экономике тенденция к олигархии. Три автомобильные компании — «Дженерал моторе», «Форд» и «Крайслер» — дают 95 % всех выпускаемых в стране автомашин. Три алюминиевые компании дают 90 % алюминия. Три сталеплавильные компании — 60 % всей стали. Четыре компании — фактически всю медь. Мыло, соль, металлические упаковочные материалы, компьютеры — рынок сбыта этой продукции тоже почти целиком находится в руках нескольких гигантских корпораций. Неизбежным результатом были, конечно, твердые цены в ущерб потребителю и баснословные прибыли за счет рабочего. В 1965 г. компания «Дженерал моторе» получила 2 млрд. долл. прибыли после выплаты налогов — сумма, превышавшая все доходные поступления любого, кроме двух, из всех штатов страны; она сбыла продукции на сумму, превышавшую стоимость валового национального продукта любой страны мира, кроме первых девяти богатейших.
Когда каждая крупная отрасль промышленности находится под контролем лишь немногих корпораций, то это выливается также в форму дополнительного налогообложения каждого среднего американца. Еще в XVIII в. Адам Смит в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» писал: «Расширение рынка и сужение круга конкурентов всегда в интересах предпринимателей. Расширение рынка часто может благоприятствовать и интересам публики; но сужение круга конкурентов всегда не в ее интересах и может лишь давать предпринимателям возможность путем повышения прибыли сверх естественной нормы взимать в свою пользу налог с остальных своих сограждан».
С 1963 по 1968 г. прибыли корпораций выросли с 33 до 51 млрд. долл. В 1968 г. только «Стандард ойл компани» получила 1 млрд. долл. прибыли; председатель правления этой компании получил 289 тыс. долл. в виде жалованья и еще 135 тыс. долл. премиальных.
А для 40–50 млн. американских семей жизнь была совсем иной.
За весь послевоенный период для беднейшей десятой части населения (то есть для 20 млн. американцев) не было сделано ничего, что могло бы увеличить их долю национального дохода. Как в 1947 г. этой десятой части доставался лишь 1 % денежного дохода, так и в 1968 г. их доля оставалась неизменной. Как в 1945 г. богатейшая десятая Часть населения получала около 30 % денежного дохода, так и в 1968 г. ей принадлежали эти же 30 %. По словам вашингтонского экономиста Оскара Гэсса, с конца второй мировой войны самый большой прирост доходов падал на корпорации; это означало, что их капиталы постоянно увеличивались, а к 1965 г. группы населения с самым низким доходом платили налогов больше, чем в 1945 г.
Послевоенная Америка видела бум в таких отраслях, как строительство шоссейных дорог, мотелей, ресторанов, зданий для деловых контор, служивших интересам высшего и среднего классов общества, в то время как десяткам миллионов людей приходилось заботиться, как обеспечить себя самым необходимым. Этот контраст хорошо передан в сообщении из Мобила (штат Алабама), появившемся в газете «Саузерн курир» от 1 января 1966 г. В нем говорилось:
«Когда в Мобиле, на крыше нового 33-этажного здания «Ферст нэшнл бэнк» откроется, как намечено, ресторан, посетители, не выходя из-за столов, смогут увидеть из окон городскую свалку. А если они придут в ресторан поздно вечером, возвращаясь из оперы или симфонического концерта, и у них будут с собой те маленькие бинокли, которые многие берут с собой в театр, они смогут рассмотреть и людей, чьи фигуры будут вырисовываться из-за дыма и пламени горящего мусора.
Эти люди живут тем, что собирают на свалках бумагу и куски металла и продают их скупщикам утиля. Сто фунтов бумаги стоит 50 центов. За каждый фунт латуни, меди, алюминия платят гораздо больше, но и находить их бывает гораздо трудней.
Около 60 человек — в большинстве мужчины и женщины среднего возраста или престарелые — живут на свалке в лачугах, которые они сами построили из всякого старья. Может быть, еще человек 200, включая детей, регулярно приходят на свалку, чтобы найти то, что можно продать.
Большинство говорит, что их средний заработок — три-четыре доллара в день и лишь редко, в счастливый день, удается собрать утиля на 10 долл…
Молодые приходят потому, что не умеют зарабатывать иначе. Один молодой человек 21 года, бросивший школу, не закончив седьмого класса, недавно ушел с работы в ресторане и стал «работать» не свалке. Раньше он 72 часа в неделю мыл посуду и получал за это 30 долл.».
В другой новогодней корреспонденции, помещенной в «Саузерн курир», из Болиджи (штат Алабама) сообщалось: «Полуторамесячный Честер Вашингтон умер из-за бедности. В Болиджи, в 11 милях к юго-западу от Ютоу, его мать мисс Сара Вашингтон живет в деревянной хижине с остальными своими шестью детьми. Никаких доходов она не имеет, у нее нет ни дров, ни еды… В этом домишке и родился Честер Вашингтон чуть больше шести недель назад. Принимала его повивальная бабка, негритянка. В этом же домишке он и умер, когда у него резко упала температура. Возможно, он умер от простуды».
Но бедность — удел не только черных или сельских жителей американского Юга вообще. В одном только г. Нью-Йорке к началу 70-х годов больше миллиона людей, в том числе 600 тыс. детей, жили на пособия. В Коннектикуте, который считается третьим по богатству (по средней сумме дохода на душу населения) штатом в стране, 10 % семей в 1964 г. зарабатывали меньше 3 тыс. долл. в год. В Сан-Антонио (штат Техас) в 1967 г., по подсчетам местных работников службы социального обеспечения, от 100 до 150 тыс. жителей страдали от голода или недоедания. В числе тех, кто живет на пособия, много и белых; бедность, повторяем, — это проблема не для одного лишь черного населения. Правда, существует диспропорция. Черных, живущих в условиях ниже «границы бедности», пропорционально вдвое больше, чем белых бедняков. В 1968 г., например, 36 % негритянских семей в Ахмерике имели доход меньше 4 тыс. долл. в год; белых семей с таким же уровнем жизни было 14 %. Но из 9 млн. семей, чьи жизненные условия были ниже «границы бедности», белых было 7 млн., а черных — 2 млн.
Значительную часть бедняков составляют не имеющие возможности работать лица преклонного возраста, больные, а также женщины, привязанные к дому и детям; многие из тех, кто мог бы работать, не находят работы. У американского среднего класса во все времена существовало поверье, будто низшие классы, включая как черных, так и белых, не хотят трудиться, в то время как в действительности именно эти люди выполняют в Америке самую тяжелую, самую грязную работу, подвергаясь при этом наибольшему угнетению и получая за свой труд наименьшую плату. К тому же им труднее всех найти даже такую работу. Нижеследующий разговор между репортером телевидения и негритянкой, записанный у нее в хижине на одной из плантаций Юга, красноречиво свидетельствует, чего стоит этот миф и в чем настоящая правда жизни:
«Женщина: Я уже 17 лет работаю на этой плантации. Что? Нет, я здесь не живу. И земли у меня тут нет. Просто мы приходим сюда трудиться, потому что нуждаемся в работе.
Репортер: Ну и как вы относитесь к своей работе, нравится она вам?
Женщина (громко хохоча): Я уже девятнадцать лет проработала, а что у меня есть? Ничего-то вы не знаете о работе.
Репортер: Я сам работаю.
Женщина (снова смеясь): А про хлопок вы что-нибудь знаете? (Она уставилась на репортера). Нет, про нашу работу вы ничего не знаете».
Контраст между богатством и бедностью в послевоенной Америке получил отражение и в одном официальном медицинском отчете. 22 января 1969 г. «Нью-Йорк тайме» поместила его изложение, в котором говорилось: «То, что в нашей стране, которая ломится от сельскохозяйственных излишков, существует такое явление, как хронический голод и недоедание, впервые нашло сегодня официальное подтверждение в одном правительственном медицинском отчете.
