Олег Греченевский - Истоки нашего демократического режима
Сам по себе 2003 год был очень бурный для всей чекистской мафии - но к концу этого года напряжение уже повсеместно начало понемногу спадать. В Польше тоже в декабре 2003 года было вроде бы все тихо - но будущий политический взрыв под названием "Орленгейт" продолжал тогда назревать в этой тишине (он разразился в апреле 2004 года).
На этом мы закончим разговор о борьбе между кланами чекистской мафии в Польше.
17.07.2008 Олег Греченевский.
25.1.2007, ATAC (Румыния)
(оригинал: http://www.atac-online.ro/articol/putin-vrea-s%C4%83-creeze-un-simulacru-de-urss_100)
"Путин собирается создать подобие СССР"
На вопросы Элены КОЖОКАРУ отвечает Владимир БУКОВСКИЙ
(беседа состоялась 9 мая 2006 года в городе Брашове)
– Почему именно писатели были выбраны для содействия программе реформ Горбачева? Потому что эта каста раньше была на краю общества, где-то там, где были и диссиденты?
– Нет, они были большей частью истеблишментом. Всегда, еще начиная со сталинских времен. До этого у них были ассоциации всякие, а когда Сталин создал Союз писателей, это было уже частью истеблишмента. И он их взял под свой контроль. Он сам решал, кому давать сталинские премии, кому не давать. Это была для него серьезная вещь - одно из направлений его идеологической работы.
Так оно оставалось и при Брежневе. И каждый раз, когда менялось направление политики, им надо было как-то обновлять фасад этих институций, в том числе Союз писателей. Вот Горбачев пришел - у него легенда состоит в том, что он проводит глубокие реформы, значит, нужны новые люди, нужны какие-то новые лица, чтобы это выглядело как смена, и в то же время, конечно, нужно было, чтобы они оставались подконтрольными.
– Значит, люди, которые появились на самом верху этого движения, не были случайными?
– Нет, конечно. Никто не был случайным. Со сталинских времен уже не было. И все остальные творческие союзы: Союз композиторов, Союз художников... Это все подбиралось очень аккуратно.
– Существует ли связь между КГБ, мафией во времена Брежнева, «узбекским делом», «молдавским делом» и так далее - и перестройкой: с ростом криминальных структур в начале 90-х годов, разделом сфер влияния?
– Связь, конечно, есть. Возникновение этих криминальных дел при Брежневе было связано с загниванием аппарата. Система не имела обратной связи. Партия сама правила и сама же себя контролировала. «На местах» стали возникать коррупционные структуры, а проверить это было нельзя, потому что единственный инструмент - партия. И вдруг внезапно вся партия стала географически распадаться на региональные мафии. Центр уже совершенно не знал, что там происходит, и никак не мог это контролировать. А для советской системы это смертельно. Они не могут допустить бесконтрольность: это же тоталитарная система.
Какая здесь связь с перестройкой? Очень простая. Идея перестройки в том и состояла, чтобы расшевелить население, создать некую общественную обратную связь. Чтобы не только партия себя контролировала, но и общество в этом контроле участвовало. Это примерно как Мао Цзэдун устроил в свое время культурную революцию (смеется). Он расшевелил этих своих молодых хунвейбинов, а они уже критиковали «кадры» «на местах». Таким образом создавали дополнительный рычаг влияния на местное партийное руководство. Вот то же самое было и с перестройкой.
– Существует теория, что вообще-то КГБ устроило эту перестройку для того, чтобы как-то ввести новые экономические структуры: они были более подходящими для рыночной экономики, чтобы удобнее было.
– Ну, видите ли, у них система была непроизводительная. Это была система распределительная, а не производительная. И уже к началу 80-х годов наверху руководству стало видно, что она уже не работает, эта система, с ней надо уже что-то делать. Они проигрывали гонку вооружений Западу, а это для них смертельно. У них экономика уже не тянула. Они понимали, что они обанкротятся. Момент, когда они это поняли, - это польский кризис.
– 81-й год, Гданьск…
– Да. И тут они вдруг поняли, что они даже Польшу выкупить не могут из долгов. Не могут, нет денег. Там смешной эпизод был. Ярузельский потребовал целый ряд товаров перед вводом военного положения, в том числе 30 тысяч тонн мяса. И вот советская система не смогла собрать им такого количества мяса. Каждое заседание Политбюро Брежнев начинал с вопроса: как там с польским мясом, как мясо для Польши? Вот Горбачев - секретарь по сельскому хозяйству: вот, Леонид Ильич, мы разослали резолюцию, со всем энтузиазмом она воспринята во всей стране… Он говорит - все замечательно. А мясо есть? Нет, мяса нет. И вот из недели в неделю они не могут собрать 30 тысяч тонн мяса. Так и не собрали. Собрали всего 16 тысяч тонн. Это потрясающе: огромная империя, которая весь мир может уничтожить, 30 тысяч тонн мяса собрать не может.
Они вдруг поняли, что их экономическая база слишком мала для их политических амбиций. Ничего не получается. Произвели революцию, Куба стала коммунистическая - в результате Куба стоила несколько миллиардов в год. Проблема еще состояла в том, что их внешний успех утяжелял их расходы. Это было бременем для них. Скажем, Вьетнам стоил миллиарды, африканские страны - Ангола, Мозамбик… Они же экспортируют непроизводительную модель. Таким образом, внешний успех делает их расходы еще больше.
Это уже было для них непосильно. Поэтому идея самой перестройки с экономической точки зрения была очень простая. Это была идея попытаться сделать экономику более производительной. Только и всего. Речь шла в основном о чем-то наподобие нэпа ленинского, даже меньше, чем нэпа. Они до последнего момента не могли решить проблему частной собственности. Ленин довольно легко это обошел. А они - нет, не могли.
– Просто существуют всякие спекуляции на этот счет. Существовала мафия, для которой нужна была эта перестройка, чтобы перейти на другие экономические модели.
– Конечно, конечно. Чтобы больше производить.
– Именно этим объясняются всплеск криминала и раздел сфер влияния в 90-е годы?
– Ну, что касается криминала, то они его в большой степени сами сознательно и расплодили.
– Зачем?
– Вот это очень интересный момент был. С одной стороны, они позволяли какую-то частную предпринимательскую деятельность. Но, чтобы иметь больший контроль, им нужны были уголовные структуры, которые бы наезжали на этот бизнес. А они бы обеспечивали защиту. Они в это время создавали банды.
– Это были их же люди?
– Да. Очень много создавало КГБ: переходили на нелегальное положение и создавали банды.
Пару раз они попались. Был очень большой скандал на Дальнем Востоке, где выяснилось, что какая-то очень зловещая, кровавая банда состоит из офицеров флота и военной разведки. Был большой скандал. Там кто-то погиб в результате и так далее, и вдруг выяснилось, что они этим занимались целенаправленно. Они этот криминал используют в качестве дополнительного контроля над возникающим бизнесом.
Они в это время создавали партии. Вот Жириновский, например. Жириновский - агент КГБ, это очень хорошо известно, документировано. Он же вообще попался в Турции, там он даже сидел. Был в разведке (смеется), сидел в тюрьме, турки его выставили. Он больше за границу ездить не мог. Одно время он в Москве затесался в движение евреев-отказников. Была такая организация - «Шалом», и он в ней был одним из деятелей - Жириновский (смеется). А потом ему приказали создать партию.
– Мне кажется, и господин Путин тоже где-то работал в Германии.
– Он-то вообще офицер КГБ. У него работа была связана с наблюдением за восточноевропейскими товарищами. Он, грубо говоря, стучал на них в Москву: кто из них как себя ведет, кто из них надежнее. Практически он разведкой не занимался.
Что касается национальных движений, они везде были инфильтрованы. Не было такого движения, которое не было бы инфильтровано. Большинство из них вообще-то и создавалось ими.
– Да?
– Конечно. Идея их состояла в том, чтобы было больше автономий. Они не собирались распускать Советский Союз. Их идея была дать больше автономий. Например, Прибалтику, насколько можно понять из документов Политбюро, Горбачев хотел сделать свободной торговой зоной - как в Китае Шанхай.
Горбачеву нужны были эти национальные движения, но контролируемые. И вот, как мы с вами говорили, контроль этот долго не держится. Как только национальные настроения начинают радикализоваться - их люди находятся в тупике: или они идут с народом, или они вылетают из этого. Так и получилось. В результате Бразаускас стал большим либералом и первый отделился, что уж никоим образом не входило в планы Москвы (смеется). А куда ему деваться? Он понимает, что он теряет влияние. И он отделил литовскую компартию от КПСС.
– Что вы можете сказать о втором и третьем эшелонах ЦК и об их продвижении по иерархической линии? У меня такое впечатление, что это продвижение началось все-таки до перестройки.
