Теренс Маккенна - ПИЩА БОГОВ
Пфейфер не обсуждает психоактивные растения и роль, которую они могли играть в вызове “сумеречного” состояния, и свое обсуждение ограничивает Европой. Однако расположение наскальной живописи в Тассили имеет много аналогов в различных местах Европы, так что можно предположить, что живопись эта использовалась в общем-то в сходных целях; вероятнее всего сходные религиозные ритуалы практиковались в Южной Европе и Северной Азии.
Отступление оледенении с евразийских земель и одновременно ускорение наступления засушливости и бесплодия на африканских лугопастбищных угодьях в конечном счете привели к “изгнанию из Рая”, аллегорически переданному в “Книге Бытия”. “Грибные народы” Тассилин-Аджер начали перемещение “на восток от Эдема”. И эту миграцию фактически возможно проследить по археологическим памятникам.
Илл. 6. “Ева” Лукаса Кранаха, ок. 1520 г. Галерея Уфицци, Флоренция. С любезного разрешения Библиотеки Фитца Хью Ладлоу.
КУЛЬТУРА УТРАЧЕННОГО ЗВЕНА
В середине десятого тысячелетия до н. э. Палестина, едва населенная, стала местом внезапного появления какой-то удивительно развитой культуры, которая принесла с собой своего рода культурный взрыв, сказавшийся и на размерах поселений, и на искусстве, и на ремеслах, и на технологиях, каких не видывали прежде на Ближнем Востоке, а по правде говоря, и нигде на нашей планете. Это – натуфийская культура. Относящиеся к ней кремниевые орудия в виде полумесяца и элегантная натуралистическая резьба по кости несравнимы ни с чем из современного им, найденного в Европе. Как пишет Джеймс Меллаарт, “Есть в ранней натуфийской культуре какая-то любовь к искусству – иногда натуралистическому, иногда – более схематичному. Крадущаяся известняковая фигурка из пещеры Уммэз-Зувейтина, или ручка серпа из Эль-Вада, изображающая фавна, – роскошные примеры натуралистического искусства, достойного Франции верхнего палеолита” / James Mellaart. Earliest Civilizations of the Near East (New York: McGraw-Hill, 1965), p. 29/(илл. 7).
Илл. 7. Натуфийское натуралистическое искусство из Палестины. Из книги Джеймса Меллаарта “Ранние цивилизации Ближнего Востока” (London: Tames amp; Hudson, 1965). Рис. 5 (С. 25) и Рис. 10 (С. 29).
Вопреки предположениям европейской академической археологии, что подобная культура имела связи с поселениями Старой Европы, по скелетам из Иерихона, где натуфийская культура достигла своего пика, ясно видно, что обитатели были евроафриканского происхождения, довольно крепкие, с продолговатым черепом. Керамика также свидетельствует в пользу мнения об африканском происхождении натуфийцев: это темные, полированные, монохромные гончарные изделия, которые известны как изделия из Суданской Сахары. Гончарные изделия такого типа обнаружены вблизи египетско-суданской границы в ситуации, позволяющей предполагать наличие одомашненного крупного рогатого скота. Они были найдены в Тассилин-Аджер, а также вблизи от Тассилин-Аджер, где они появились, очевидно, в конце Круглоголового периода. “Происхождение этой африканской керамики неизвестно, – писала Мэри Сеттегаст. – Самые недавние раскопки Тин-Торха в Ливийской Сахаре открыли гончарные изделия типа Суданской Сахары, которые с помощью углерода-14 были датированы 7100 годом до н. э., что в случае верной даты говорит о западном старшинстве. / Mary Settegast. Plato Prehistorian (Cambridge: Rotenberg Press. 1987), p. 154/
Подобные утверждения поддерживают мнение, что какая-то высокая культура к западу от Нила была источником новой передовой культуры, появляющейся в Нильской долине и в Палестине.
Особенно интересен в этом контексте повышенный интерес натуфийской культуры к растениям.
Исследование связи систем среды и систем поведения в период с 10000 по 8000 гг. до н. э. показывает, что база существования натуфийских популяций не особенно отличалась от местной традиции верхнего палеолита. Однако акцент на растительных ресурсах у натуфийцев допускал их избыток, который в свою очередь оказывал влияние на их стереотипы поведения. Многое в материальной культуре этого народа (в архитектуре, в точильных камнях) и системе расселения имело следы влияния интенсивной эксплуатации растительных ресурсов. / Donald Owen Henry, The Natufian of Palestine: Its Material Culture and Ecology (Ann Arbor: University Microfilms. 1973). p. v./
АФРИКАНСКИЕ ИСТОКИ
Если источник старейшей керамики натуфийских стоянок североафриканский, то это наводит на мысль, что источником натуфийской культуры был ранее разрушенный партнерский рай, процветавший в более влажных западных областях Сахары, особенно Тассилин-Аджер. Археология может в конце концов дать свой ответ, но на сегодня в ней не было предпринято ничего существенного в этом отношении. Западная Сахара не принималась всерьез как возможный источник передовой культуры, которая пришла в Палестину в середине десятого тысячелетия до н. э. Результат этого промаха отражается в такого рода комментариях, как нижеприведенный.
Что, однако, поразительно, палестинский ряд не дает ничего убедительного относительно каких бы то ни было предков самых первых периодов натуфийцев. Производство, которое им непосредственно предшествует… это культура, довольно неинтересная, имеющая мало общего с тем, что пришло ей на смену. Натуфийская культура фактически в первом же своем явлении кажется как бы вполне развитой без всяких видимых следов в прошлом. / D. A. E. Garrod. “The Natufian Culture: The Life and Economy ofaMesolithic People in the Near East”. Proceedings of the British Academy 43 (1957): 211-227/
Первые натуфийцы в Палестине заселяли пещеры и террасы, расположенные перед ними, и это были те же ситуации, в каких делались рисунки наскальной живописи в Тассили. При дальнейшем расчищении главных стенных росписей Круглоголового периода в Тассили могли бы обнаружиться следы предшествующей цивилизации, положившей начало натуфийской культуре.
ЧАТАЛ-ХЮЮК
Если Тассилин-Аджер может претендовать на то, чтобы его рассматривали как первоначальный Эдем и самое западное местоположение партнерской культуры, то Чатал-Хююк в центральной части Анатолии следует считать ее неолитической и восточной кульминацией.
Чатал-Хююк называли “преждевременным всплеском великолепия и сложности”, а также “безмерно богатым и роскошным городом”. Стратиграфия его местонахождения начинается в середине девятого тысячелетия до н. э. Развитие культуры достигает своих вершин в Чатал Плато слоя VI в середине седьмого тысячелетия до н. э. Чатал-Хююк был огромным поселением, раскинувшимся на более чем 32 акрах Конийской долины и в пик своего развития дававшем приют свыше 7000 жителей.
Илл. 8. Религиозный алтарь в Чатал-Хююке. Из книги Джеймса Меллаарта “Чатал-Хююк: город неолита в Анатолии” (San Francisco: McGrow-Hill Book Co., 1967). Рис.41, С. 128.
Раскопки Чатал-Хююка, едва начавшись, открыли удивительные алтари с барельефами крупного рогатого скота и головами ныне вымерших зубров (Bos primigenius), покрытыми охранными узорами – очень сложными рисунками, принадлежащими какой-то развитой цивилизации (илл. 8). Сложность Чатал-Хююка поразила археологов.
Изучено меньше трех процентов этого места. Но Чатал-Хююк уже дал множество произведений религиозного искусства и символики, которые кажутся опережающими свое время на 3-4 тысячелетия. Согласно высказываниям лиц, осуществлявших раскопки, зрелость и сложность традиций этого неолитического поселения предполагает существование какого-то предка из верхнего палеолита, следы которого отсутствуют. / Settegast, op. cit… p. 2/
Я утверждаю, что “предок из верхнего палеолита, следы которого отсутствуют”, – это культура Тассилин-Аджер. Натуфий-ская культура была переходной культурой, непосредственно связывающей культуру Круглоголового периода в Африке с Чатал-Хююком.
В поддержку этого прямо-таки ошеломляющего утверждения рассмотрим некоторые наблюдения других ученых. Меллаарт, например, писал о земледелии в Чатале следующее.
Все указывает на то, что выращивание растений в Чатал-Хююке должно иметь долгую предысторию в области, где дикие предки этих растений были у себя дома, предположительно в холмистой местности, довольно далекой от созданной человеком среды Конийской равнины… Истоки следует искать в Натуфе Палестинской, еще неизвестной более ранней группе на Анатолийском плато (Турция) и в Кушистане (далее к востоку). / Mellaart. op. cit.; Mellaart, Catal Huyuk: A Neolithic Town in Anatolia (New York: McGraw-Hill. 1967). pp. 221-222/
Илл. 9. Настенное изображение насекомых и цветов в натуралистическом стиле. Красный сетчатый узор снят, чтобы лучше показать насекомых и цветы. Из книги Джеймса Меллаарта “Чатал-Хююк: город неолита в Анатолии”, Рис. 46, С. 163.
А вот что говорит все тот же Меллаарт о материальной культуре Чатал-Хююка (илл. 9).
В отличие от других современных ему культур неолита, Чатал-Хююк сохранил ряд традиций, которые кажутся архаичными во вполне развитом обществе неолита. Искусство стенной живописи, вылепленные из глины или вырезанные из гипса барельефы, натуралистическое представление животных, человеческие фигуры и божества, употребление иногда выдавленных пальцами в глине узоров типа “макарон”, распространенное использование геометрического орнамента со спиралями и меандром, вырезанного на печатях или перенесенного на ткань, макеты раненных в охотничьих ритуалах животных, практика захоронений в цвете красной охры, архаичные амулеты в виде богини, подобной птице с роскошным хвостом, и наконец, некоторые виды каменных орудий и зубчатые раковины в качестве драгоценностей – все это хранит остатки наследия верхнего палеолита. В той или иной степени подобные архаичные элементы прослеживаются и в ряде других постпалеолитных культур, таких, например, как натуфийская культура Палестины, но нигде они так не выражены, как в неолитическом Чатал-Хююке. / Там же. р. 226/
