Газета День Литературы - Газета День Литературы # 163 (2010 3)
Чугунов в своих книгах приглашает читателей войти в мир любви – хоть и страстной, но высокой. Войти не в мир инстинктов, но в сферу потрясения духа, его очищения и возрастания.
И весь этот стремительный творческий процесс происходит у автора на фоне всё усложняющихся художественных задач, разрешение которых он ставит перед собой.
Потому публикация в конце 2009 года нового произведения Владимира Чугунова – романа "Молодые" – мною и была воспринята, как ещё одно преодоление, как одоление ещё одной ступени в его творчестве, непременно обещающее впереди удивительные открытия.
О чём новый роман?
Если коротко – то вновь о любви.
Но… это внешняя фабула повествования. Она, собственно, составляла основу и предыдущих, уже упомянутых мною ранее произведений. Однако совершенно правильно заметила критик Ольга Васильева в своей статье "Взросление мечтателя", давая оценку предыдущему роману Чугунова: "При чтении "Мечтателя" приходит на ум известная повесть Тургенева "Первая любовь"… Эта постоянная перекличка с сюжетами русской классики характерна для творчества автора… При всём своём неувядаемом художественном мастерстве, с котором выполнена повесть Тургенева, она оканчивается неким духовным бессилием… В "Мечтателе" современный автор пытается передать предощущение возможного ответа на вопрошание души, измученной в волнении той же лирической стихии. Она так же неотвратима, так же неизбежна, столь же остра и болезненна, но в романе возникает ощущение её подчинённости более высоким и сознательным требованиям человеческой души".
Без всяких оговорок эти критерии духовного стояния, духовной брани можно отнести и к главным героям нового романа Владимира Чугунова.
Что происходит в "Молодых"?
В Сибири, в старательской артели встречаются два молодых человека – Петя Симонов (деревенский паренёк, недавно демобилизовавшийся из армии) и Павел Тарасов (мониторщик, всего на год старше Пети). Но Павел – человек не только "пишущий", мечтающий стать настоящим писателем (рукопись его романа прошла творческий конкурс в Литературном институте), но, и это главное, уже вкусивший чувство "первой любви". На Петю эта любовь обрушилась внезапно именно по приезде в Нижнеудинск, в первый же день, в утренней дымке первого старательского утра. Вот вокруг двух этих историй и будут развиваться все дальнейшие события в книге. И лишь чувства любви со всеми перипетиями, страданиями, ревностью, преданностью, жертвенностью, соблазнами и прочим окажутся в ней главными. Хотя, конечно, невозможно было избежать в повествовании и политико-религиозных споров, и производственных трудностей, и личных взаимоотношений других, "побочных" героев. Но всё это утонуло под напором страстей, переживаемых Петей и Варей, Павлом и Полиной. Всё это только создаёт некий фон присутствия окружающего мира – и только. Но как бы ни были бурны любовные страсти, автор, проводя через них своих героев, последовательно, я бы даже сказал, чрезвычайно кропотливо выстраивает зависимость их внутренних миров от того, что происходит в их внешней, видимой всем другим жизни. Логика событий романа заключается не во внешних перипетиях, а в истинных духовных переживаниях.
И тут становится понятно, почему любовь Пети и Вари, выдерживая все трудности и соблазны, остаётся чиста и заканчивается созданием семьи. Потому что оба эти героя имели нерушимую опору (ими самими не декларированную и, похоже, до конца не совсем осознанную) в виде православной веры, православной нравственности, вложенной в них бабушками и родителями (у Вари). Хотя их взаимоотношения – это вовсе не нечто "святое и непорочное" в обывательском смысле этих слов. И первая близость у них случается до формального бракосочетания (под роспись). Но почему-то безоговорочно веришь – это и есть истинная свадьба. Это и есть соединение любящих сердец до конца, до гроба, потому что всё, что происходит между Петей и Варей, – это высоко в нравственном отношении, не вступает в противоречие с их духовным миром. Всё это чисто перед Богом. И именно перед Ним открыты их сердца. Им они ведомы.
Тут к месту будет напомнить читателю, что браки совершаются на небесах. И начиная с первых христиан, а далее примерно вплоть до седьмого века нашей эры так и женились, и выходили замуж, и создавали семью – давая обет, клятву перед Богом в супружеской верности и любви. Лишь в седьмом, кажется, веке один из Константинопольских императоров побудил церковную иерархию ввести в обиход таинство венчания, не больше, не меньше, как для пополнения государственной казны, поскольку за совершение таинства взималась плата.
Но именно так, как в древности, о чём повествует библейская история, свершилось таинство венчание у Пети и Варей. Думаю, этот эпизод из романа здесь необходимо привести полностью.
" – Петя… – сказала она тихо.
– А?
– Я так не могу… Ты про меня теперь всё знаешь. И я так не могу. Давай помолимся?
– Да… давай, – без колебаний согласился он.
Но было такое впечатление, что он не понимает ни того, чего от него хотят, ни того, что в эту минуту с ним происходит. И, тем не менее, он готов был исполнить всё, что от него требовалось. И когда Варя подошла к тумбочке в углу и что-то поставила у ножки настольной лампы, Петя подумал: "Должно быть, икона".
И не ошибся. Это была небольшая медная иконка-складень. Судя по всему, примерно такая же была у Петиной бабушки. Но Петя так и не вспомнил, кто на ней был изображён. Ему захотелось подойти и посмотреть. И он сделал шаг, но Варя остановила его.
– Справа от меня становись на колени. – И первая, чуть приподняв ночную рубашку, опустилась на пол. И когда Петя, не чувствуя себя, точно во сне, опустился рядом, вознесла правую руку со сложенными в троеперстие пальцами ко лбу, медленно перекрестилась и уже не шёпотом, но и не громко, а каким-то таким… таким особенным голосом произнесла: – Господи, благослови нас с Петей и дай состариться с ним. – Перевела дух, чуть повернув к Пете голову, сказала: – Если ты согласен, говори "аминь".
Он согласен? Да-да, конечно! Всю жизнь! И он сказал:
– Аминь".
Вообще Варя – это, безусловно, центральный образ романа. На нём держится вся его внутренняя, идейная структура произведения. В этом образе, конечно же, присутствуют библейские мотивы, поскольку Библия – это своеобразная матрица духовной жизни на земле.
Именно Варя вносит чистый праведный свет в повествование. К этому свету тянутся все – и поражённый её духовной чистотой Петя, и дружески завидующий их любви Павел, а с его рассказа и Полина, и многие другие персонажи, встречаемые нами на страницах произведения. И это закономерно.
Отношения же Павла с Полиной этой высокой планки не выдерживают. Оттого и истерзали они друг-друга, измучили – а всё попусту. И невольно задаёшься вопросом – будь у них та внутренняя опора, что спасла Петю и Варю, сохранили бы они свою любовь?
Это две любви, но по изначальному потенциалу, по тому, что стояло в отношениях героев с момента зарождения чувства, – две различные, даже противоположные стихии.
В первом случае главенствует жажда высшего духовного начала – желание создания семьи как единой плоти ("Да прилепится мужу к жене и будут одна плоть", – говорит апостол Павел в одном из своих посланий). Во втором первенствовал инстинкт плоти.
Но автор, и это замечательно, не становится в позу обличителя. Всё происходящее, повторяю, он исследует через создание художественных образов.
Петя у него более горячий, вспыльчивый, непосредственный. Но душа его – чистый лист бумаги, на котором ещё не написано ничего порочного. Он искренне верит в идеалы ленинизма. Но столь же искренне и непорочно предан своей первой любви. А раз так, то довольно быстро в его сердце вселяется и любовь к Богу. (Столь же категоричная и преданная.)
В отличие от него, Павел – натура, хотя тоже страстная, но более рациональная. И я, честно признаюсь, до конца так и не понял – а зачем ему вообще была нужна любовь Полины? В этом моём вопросе нет упрёка автору. Он замечательно, правдиво вывел образ своего героя. И этот оживший герой оказался растерянным перед возникшими чувствами – чувствами, столь больно опалившими его. Ведь с какой великой настойчивостью он добивался ответной любви! Но произошедшая между ними близость (в отличие от Вари, со стороны Полины это была жертва, и после случившегося каким-то великим своим женским чутьём она поняла, что жертва напрасная – оттого столь трагично и пережила произошедшее), ничего не прибавила в их отношениях, а напротив, положила начало расколу. Тому самому духовному расколу, с которым они с Павлом справиться уже не смогли. Ибо всё произошедшее было вне Бога.
