Александр Помогайбо - Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий
А потом последовали новые удары, словно проверяющие выдержку конструктора и его приверженность идее. Соратник по строительству планеров, Физлер, отказался от идеи бесхвостки, а испытатель, Гюнтер Грёнхофф — единственный, кто кое-как научился летать на этой трудной машине — погиб в автокатастрофе.
А потом погиб и следующий, заменивший его, пилот, Вигмайер.
Это уже был удар, от которого не оправляются. Специальная государственная комиссия, рассмотрев материалы дела, пришла к выводу, что бесхвостки не имеют будущего.
И все-таки Липпиш продолжал борьбу. Его поддержал доктор Вальтер Георгие, директор Немецкого института развития планеризма, который был хорошо знаком с теорией и понимал перспективность подобной схемы. Он дал Липпишу небольшой заказ, который позволил продолжить исследования.
И вдруг...
В 1937 году все изменилось в один прекрасный день словно по мановению волшебной палочки. В кабинет Липпиша прибыл представитель военного ведомства с предложением построить металлическую «бесхвостку» под жидкостной реактивный двигатель. О подобном Липпиш просто не мог мечтать. Когда посланец закрыл за собой дверь, конструктор благоговейно поднял глаза к небу и воскликнул: «На все воля Божья!»
1937 год и начало 1938 года прошли в испытаниях модели в аэродинамической трубе. Из-за слабой технической оснащенности Немецкого института развития планеризма работы пришлось перенести на фирму «Мессершмитт АГ», куда Липпиш поступил с 12 своими сотрудниками в январе 1939 года. Переход к Мессерш-митту обозначал смену названия «проекта X» на «Ме-163».
Весной 1940 года на деревянный планер DFS 194 установили двигатель, и летчик Диттмар направил свой самолет в первый полет на реактивной тяге. Запас топлива обеспечивал полет на протяжении 150 секунд. Удалось достигнуть скорости в 550 километров в час, что было весьма неплохо — по крайней мере больше, чем у всех прежних бесхвосток. Теперь Липпишу был дан зеленый свет на создание боевого самолета (это и будет Ме-163), что конструктора весьма озадачило, поскольку он не предполагал, что его экспериментальная машина станет истребителем, и по этой причине даже не предусмотрел шасси (позднее отсутствие шасси приведет ко множеству аварий, по которым самолет Липпиша объявят плохим — но Липпиш так и останется при мнении, что самолет был превосходным, его просто использовали не так, как надо).
Поскольку дело уже касалось обороны, строительство самолета ускорили. Прототип истребителя создали еще до конца 1940-го, и первые же испытания показали высокие летные качества новой машины. Это оказалось очень важно, поскольку после провала проекта реактивного самолета He-176 все направление реактивной авиации оказалось под угрозой. Поначалу буксировали планер без двигателя на большую высоту и отцепляя для свободного парения. Об аэродинамических качествах новой машины хорошо говорит эпизод с главным инспектором ВВС Удетом. Когда восхищенный Удет, наблюдая стремительно проносящийся мимо самолет, свечой взмывший в небо на несколько километров, спросил, почему не слышно звука мотора, Липпиш ответил, что двигателя еще нет.
— Вы, Липпиш, или лжете, или считаете меня за дурака! — разъярился Удетт.
Но когда самолет приземлился, Удет внимательно осмотрел машину и признал:
— Действительно, двигателя нет. Вы гений, Липпиш!
— Все дело в высоком аэродинамическом качестве, — спокойно ответил Липпиш. — Этот тип летательного аппарата оказался перспективным и многообещающим.
С этого времени Удет стал горячим сторонником Липпиша и всячески помогал развитию его работ.
Скоро поставили двигатель, и на испытаниях 1941 года Диттмар смог превысить скорость 800 км/час в горизонтальном полете, а однажды даже разогнал самолет до 920 км/час. Предел скорости был положен только выработкой горючего. 2 октября 1941 года экспериментальный Me-163A, поднятый на буксире на высоту 4000 метров, показал скорость 1003,67 километров в час (в СССР эта скорость будет превзойдена только в октябре 1947 года). После этого Липпиш, летчик Диттмар и конструктор Вальтер были представлены к медали Лилиенталя.
Теперь на основе опытных Me-163A предстояло создать боевые Me-163B.
Среди множества неприятных сюрпризов, с которыми Сталину пришлось столкнуться в первые дни войны, было и совсем уже из ряда вон выходящее происшествие. 8 июля 1941 года среди белого дня над Москвой, да еще над Кремлем, прошел немецкий разведчик. Пилот был, по-видимому, очень опытным — он явился не с западного направления и двигался не над дорогами, где легче не сбиться с курса. Видя, что в него не стреляют — а никто не ожидал такой наглости, — пилот спустился низко, и самолет со свастиками прошел низко над Тушино, Соколом и стадионом «Динамо» до самого Кремля. Затем — видимо, решив не искушать судьбу, — немецкий пилот повернул свой самолет обратно. За ним вдогонку поднялись самолеты — но наглеца они не догнали.
Сталин был в ярости. Немецкий самолет пролетел прямо над головой, и вся многочисленная авиация ПВО столицы не могла этому помешать.
Было ясно, что немедленно нужен сверхскоростной самолет.
Но кто мог его сделать? (Реактивным движением в ОКБ В.Ф. Болховитинова с весны 1941 г. началась инициативная разработка эскизного проекта истребителя с ЖРД, обещавшего скорость 800 км/ч и более.)
Был срочно составлен проект постановления, которое через несколько дней было утверждено. Срок выпуска был установлен в 35 дней.
Все ОКБ Болховитинова было объявлено на казарменном положении, над самолетом работали не выходя с завода месяц и десять дней. НИИ-3 (главный инженер — А.Г. Костиков) должен был обеспечить самолет реактивным двигателем.
Вот тут-то и возникли проблемы. КБ в НИИ-3, которое занималось реактивными двигателями, потеряло В.П. Глушко, в отделе которого занимались вопросами создания ЖРД на основе азотной кислоты и керосина, а для занявшегося теперь этим вопросом Л.С. Душкина создание ЖРД было трудной задачей. Когда машина была уже готова и начались пробежки и подлеты на буксире, силовая установка еще доводилась «до ума». Очень много хлопот доставляла азотная кислота, которая разъедала баки. Пары азотной кислоты вызывали ожоги.
Первые испытания в воздухе осуществил Б.Н. Кудрин — но в октябре 1941 года после 15 полетов пришлось свернуть испытания из-за эвакуации. В дальнейшем испытания серьезно усложнялись тем, что их приходилось проводить вдалеке от КБ, в поселке Билимбай Свердловской области.
20 февраля 1942 года прилетевший из НИИ ВВС новый испытатель капитан Г.Я. Бахчиванджи впервые зашел на испытательный стенд. Ведущий инженер-испытатель А. В. Палло дал подробные объяснения и продемонстрировал первые три запуска двигателя. Потом летчик занял место в кабине. Через три секунды после того, как был включен основной расход топлива, раздался взрыв. Летчик ударился о приборную доску, но сумел быстро прийти в себя и быстро убрал сектор газа, чем перекрыл подачу топлива. А азотная кислота хлестала вовсю, окатив Палло. Кабина окуталась азотными парами.
Палло повезло, что буквально в последний момент перед пуском он решил надеть очки. Хотя лицо пострадало, глаза видели. Палло протянул руку, на ощупь нашел меховой воротник пилота и сильно его потянул. Затем вытолкнул Бахчиванджи во входные ворота постройки, которые тот в разъедающих азотных парах мог и не найти. Там летчика подхватили механики и начали омывать заготовленным на подобный случай содовым раствором.
И только после этого Палло ткнул обожженную кислотой голову в снежный сугроб.
Первую боевую часть из Me-163B планировалось создать к весне 1943 года. Но случилось непредвиденное. В октябре 1941 года генерал Удет застрелился в своем кабинете, оставив записку, что он категорически против войны с Россией и не согласен с политикой Гитлера. Заменивший его генерал Эдхард Мильх пересмотрел приоритеты.
Для Липпиша снова началась полоса неудач. Работы замедлились; испытатель самолета Диттмар получил тяжелую травму позвоночника. Мотор, который предполагалось установить на истребитель, как выяснилось, с полной тягой мог работать только 4 минуты вместо предполагавшихся 13. А 28 апреля 1943 года Липпиш вдрызг рассорился с Мессершмиттом. Причина, как полагают, была банальной — Мессершмитт видел в Me-163 конкурента своей собственной реактивной машины, Ме-262. В дальнейшем на его фирме всячески затягивали выпуск Me-163B, а в конце 1944 года выпуск Me-163B был приостановлен. Все резервы дефицитного ракетного топлива были переданы для самолетов «Наттер», на которые возлагались надежды по пресечению налетов авиации союзников.
Все же 28 июля 1944 года состоялось первое боевое применение Me-163, — когда 5 истребителей атаковали соединение самолетов Боинг B-17. Первый вылет прошел неудачно — горючего не хватило, чтобы атаковать противника.
Но вылет 5 августа 1944 года уже принес первую удачу, когда во время налета американских бомбардировщиков на Лойну лейтенант Хартмут Рилль сбил B-17.
