Александр Помогайбо - Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий
Обзор книги Александр Помогайбо - Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий
А.Помогайбо
Оружие победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий
2004
ББК 63.3 П55
ISBN 5-94538-422-4
© Помогайбо А.А., 2004.
© ООО «Издательский дом «Вече», 2004.
ОТ АВТОРА
У истории нет сослагательного наклонения. Нет ответа на вопросы — как было бы, если...
Однако внимательный читатель сможет сделать вывод — цена победы в Великой Отечественной войне была бы меньше, если бы многие, очень многие инженеры и конструкторы военной техники не были бы подвергнуты арестам и казням. Нет ни одной отрасли военной техники, не имевшей потерь. Нельзя сказать, что оставшиеся на свободе были менее талантливы, но те, кто пострадал, — разве они не смогли бы внести свою, и немалую, лепту в будущую победу? Кому это было нужно? Кому мешали «технари», честно работающие на оборону? Кто был той «пятой колонной», разваливающей обороноспособность страны?
О том, что могли сделать на пользу отечества репрессированные и уже почти забытые инженеры, рассказывает эта книга.
СОЗДАТЕЛЬ ТАНКА С «ПРОТИВОСНАРЯДНЫМ» БРОНИРОВАНИЕМ
22 июня 1941 года, прорвав заслон пограничников, немецкие танковые клинья ринулись вглубь советской территории. На перехват немцам, как и было предусмотрено планом, устремились советские мехкорпуса. Танков было много, больше чем у немцев — одних Т-26 было в РККА около 10 тысяч. Дальше случилось то, во что кремлевскому руководству было трудно поверить, — в считанные недели большинство мехкорпусов было разгромлено, а немецкие танковые группы продолжали рваться вглубь советской земли. Это было непонятно, непостижимо, но это было именно так...
Четырьмя годами раньше, 6 мая 1937 года, в городе Ленинграде был расстрелян осужденный по 58-й статье (пункты 6, 7, 8 и 11) Михаил Петрович Зигель, старший инженер Кировского завода.
Казалось бы, какая связь между арестом какого-то там инженера М.П. Зигеля и тем, что советские мехкорпуса всего за месяц прекратили свое существование?
Самая прямая.
Непосредственно перед войной лобовая броня немецких танков была усилена, так что 45-мм пушки танков Т-26 уже не пробивали эту броню на больших дистанциях — а вот у Т-26 была тонкая броня, и ее пробивали снаряды танков T-III и T-IV практически на любой дальности боя.
Танк Т-26 был создан по английской лицензии фирмы «Виккерс» в начале 30-х годов. Лицензию приобрела закупочная комиссия под руководством И.А. Халепского, но технологию не купили, и потому конструктор Михаил Петрович Зигель, по сути, заново создал танк. Поначалу танк был вооружен пулеметами, потом вместо них на танк стали ставить одну 45-мм пушку. Работы по совершенствованию машины возглавлял конструктор О.М. Гинзбург.
С началом гражданской войны в Испании танки Т-26 были посланы воевать на Пиренейский полуостров, и здесь довольно быстро выяснилось, что 15-мм броня слишком тонка и ее пробивали даже противотанковые ружья (середина 1930-х годов и стала началом их массового распространения). Красной армии требовался новый танк, броня которого защищала бы от противотанковых ружей и снарядов малого калибра.
Инженер И.А. Лебедев, ведавший разработкой новой техники, обратился сначала к начальнику Автобронетанкового управления И.А. Халепскому, а затем к сменившему его Г.Г. Бокису по поводу необходимости создания танка с «противоснарядным» бронированием. И.А. Лебедев демонстрировал фотографии подбитых советских танков — и эти фотографии были достаточно убедительны. Удалось добиться согласия на создание нового танка и со стороны Серго Орджоникидзе, на которого фотографии также оказали большое впечатление.
Скоро были начаты работы над «объектом 111», который представлял собой гусеничный танк с мощной броней. Работы возглавлял О.М. Гинзбург. Однако у Гинзбурга, кроме этой опытной машины было много разных других задач, так что непосредственно проектирование осуществлял М.П. Зигель. Примерно в это время производство Т-26 прекратилось — танк хотели заменить на колесно-гусеничный Т-46-1. Если бы хорошо показал себя чисто гусеничный «объект 111», получивший название Т-46-5, то мог бы встать вопрос об оснащении Красной Армии этой машиной.
А дальше начинаются загадки. Если читать книги советского периода — а других о танке Т-46—5 почти нет, — то Зигель в книгах не упоминается, как и Гинзбург. Зато почти всегда говорится, что за создание первого танка с «противоснарядным» бронированием Т-46—5 орденом Красного Знамени был награжден М.И. Кошкин (который на момент создания танка, был, по сути, молодым специалистом, только что окончившим институт).
Загадкой является и то, что танк, за которой столь щедро наградили Кошкина и имевший неплохие характеристики, в серию не пошел. Производство Т-26 возобновилось и шло до самого начала войны. Тихоходный танк Т-26 с тонкой броней в 1941 году был прекрасной целью для артиллеристов и солдат с противотанковыми ружьями.
А танк Т-46—5 был очень интересным — можно сказать, революционным для советского танкостроения. Если не считать танка ГТ-1 немецкого конструктора Гротте, работавшего в СССР, то это был первый советский танк с противоснарядным бронированием, с литой башней и сварной броней. Т-46—5 был чисто гусеничной машиной, что было значительно перспективнее колесно-гусеничного танка. Вооружение Т-46—5 составляла 45-мм пушка и три пулемета, из которых один был зенитным. На испытаниях весной 1937 года выяснилось, что немецкие противотанковые пушки против Т-46—5 бессильны.
Любопытно, что испытание танка шло на Карельском перешейке — то есть именно там, где финны через два с половиной года устроят танкам Красной Армии настоящий погром. Маннергейм писал в мемуарах: «Общее количество уничтоженных и захваченных танков достигло 1600 единиц[1], или половины всей массы бронетанковой техники, выставленной против нас. Иными словами, почти четверть всех современных танков, которыми располагала Красная Армия. Нельзя забывать и о потере 3000 — 4000 политически верных и подготовленных танкистов».
Когда опытный образец Т-46—5 был готов, Г.К. Орджоникидзе вызвал М.И. Кошкина к себе и выслушал его мнение по поводу этого танка. Конструктор высказал соображение, что на танке в перспективе должны устанавливаться дизельный двигатель и мощная пушка, способная поражать танки и противотанковые орудия противника с расстояний 1000—1500 метров, оставаясь на этих дистанциях неуязвимым. С помощью же мощного дизеля удастся придать танку необходимую подвижность. По сути, Кошкин описал будущий Т-34.
Но почему же танк Т-46—5 так и не пошел в серию? С версией, что вооружение было недостаточным, согласиться трудно — вооружение танка (45-мм пушка и три пулемета, из которых один зенитный) было не хуже, чем у Т-26 (45-мм пушка и два пулемета, редко ставился еще и зенитный), и танка Т-50, который проектировали на замену Т-26.
Причина была совершенно в другом. Поддерживавшие танк И.А. Халепский и Г.Г. Бокис были арестованы и расстреляны, Г.К. Орджоникидзе покончил с собой при загадочных обстоятельствах, а О.М. Гинзбург и М.П. Зигель — создатели машины — были арестованы.
Кошкин бросился на защиту Гинзбурга, и того в конце концов освободили — но Зигель все же был расстрелян.
Новый начальник Автобронетанкового управления, комкор Д.Г. Павлов, имел свои взгляды на бронирование. В Гражданскую войну он видел, как солдаты для защиты железнодорожных платформ склепывали листы. В середине 1930-х Павлов в Испании видел, как советские танкисты тоже использовали склепанные листы. Вернувшись из Испании, Павлов узнал об идее «экранной брони» инженера Николаева — раздвинуть тонкие листы, чтобы, пробивая первый, броневой, лист пуля начинала кувыркаться, после чего второй лист, из мягкого котельного железа, ее останавливал без труда, и поддержал эту идею.
Василий Семенович Емельянов, занимавшийся производством брони, нашел ее совершенно нереальной. Позднее он писал в книге «На пороге войны»: «В самом деле, — думал я, — неужели не очевидно, что при пулевом обстреле первой же очередью из пулемета эта тонкая броневая кольчуга будет с танка сбита, а мягкое котельное железо не может служить защитой. Какая же это броня!»
На совещании у И.В. Сталина идею экранной брони поддержал генерал Алымов. Генерал утверждал, что в Барселоне было налажено производство двухслойной брони, которая укреплялась на корпус танка. По заверениям Алымова, броня не пробивалась ни простой, ни бронебойной пулей.
После этого выступил Павлов:
— Для нас, военных, этот вопрос ясен — надо начинать делать такие танки.
В.С. Емельянову и поручили создание «экранной брони». Это привело его в ужас: «В конструкторских бюро до сих пор разрабатывались типы тяжелых танков, рассчитанных на стойкость против снарядного обстрела. Теперь же все эти работы затормозятся, а возможно, если нас обяжут особенно ревностно реализовывать тип экранной брони, все другие работы вообще прекратятся. Страна окажется вообще без современных танков перед лицом грозящей со стороны фашистской Германии опасности».
