KnigaRead.com/

Марк Галлай - С человеком на борту

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Марк Галлай, "С человеком на борту" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Впрочем, бывало и так, что от проявлений его юмора окружающие поёживались. Однажды перед входом в столовую, ту самую столовую «люкс», о которой я уже рассказывал, встретились несколько человек: Королев, Парин, два или три работника космодрома и приезжие, вроде меня.

После почти традиционной непродолжительной задержки, вызванной тем, что Королев и Парин пытались протолкнуть друг друга первым в дверь, вся компания оказалась внутри столовой. Здесь у самого входа стоял умывальник — несколько старомодное сооружение дачного типа: с миниатюрным краником и массивной мраморной доской, за которой располагался бачок с чистой водой. На подставке умывальника всегда лежал кусок ароматного туалетного мыла (столовая-то была все-таки «люкс»). Но в тот день, о котором идёт речь, вместо туалетного мыла почему-то был положен серый кусок мыла хозяйственного.

— Не люблю я этого мыла, — заметил Парин, намыливая руки. — Тюрьму напоминает…

Королев охотно подтвердил закономерность подобных ассоциаций и несколько развил затронутую Париным тему, чем слегка шокировал часть принадлежащих к различным ведомствам свидетелей этого содержательного обмена мнениями.

Обращала на себя внимание манера Парина говорить о проблемах, которые принято называть глобальными, в очень простом, деловом, почти домашнем тоне. Чувствовалось, что он на эти темы много думал и многое о них знает. Зашла, например, речь о раке, от которого незадолго до того умер человек, хорошо знакомый большинству собравшихся на космодроме. А надо сказать, что с проблемой лечения рака, точнее, с некоторыми публикациями о первых полученных в этом направлении результатах были связаны большие неприятности, свалившиеся в своё время на Василия Васильевича как академика-секретаря Академии медицинских наук, — вплоть до судебного приговора, назначившего ему — «на полную катушку» — 25 лет заключения, из которых семь он отбыл. Я подумал, что вряд ли он захочет поддержать разговор на эту небезболезненную для него тему. Но он поддержал:

— Что-то очень уж много пишут сейчас, что, мол, вот-вот научатся лечить раковые заболевания.

— А что, Василий Васильевич, разве это не так? Вот недавно писали, кажется, в журнале «Здоровье» или ещё где-то, что эксперимент с мышами показал…

— Вот то-то и оно, что с мышами! А человек, знаете ли, существо совсем другое, не мышь.

— Ну а как вы все-таки считаете, когда научатся лечить рак?

— Нет уж, от гадания, сделайте милость, увольте.

— А все-таки. Хотя бы приблизительно.

— И приблизительно не знаю. Знаю одно: неясного в этом деле куда больше, чем ясного… Работы здесь непочатый край. Думаю, что уж во всяком случае лет на пятнадцать—двадцать хватит.

Со времени этого разговора, в ходе которого дотошные собеседники все-таки выдавили из Парина какую-то цифру, прошло уже больше названных им двадцати лет. К сожалению, его высказанный с огорчением, но вполне уверенным тоном прогноз не оказался чересчур пессимистическим. Он знал, о чем говорил.

…Семён Ариевич Косберг, с которым мы жили в соседних комнатах гостиницы «люкс», пришёл, как и многие другие главные конструкторы, в космическую технику из авиации. Лётчики хорошо знали разного рода насосы и топливную аппаратуру, созданные в руководимом им коллективе. И вот неожиданно для многих, знавших его раньше, он выступил в роли конструктора двигателей верхних ступеней космических ракет-носителей. Тех самых ступеней, которые завершают разгон космического корабля до невиданных ранее скоростей, необходимых для дальнейшего полёта по законам небесной механики — без приложения дополнительной энергии. В сущности, именно эти ступени делают космический корабль космическим.

Незадолго до моего первого появления на космодроме, в одном из предыдущих пусков, на двигателе третьей ступени обнаружились какие-то неполадки. Совет главных конструкторов поручил Косбергу «разобраться и устранить».

И вот между текущими делами очередного пуска Государственная комиссия слушает отчёт Семена Ариевича о проделанной работе.

Да, непростое это дело — разобраться и устранить!.. Перед слушателями был развернут целый веер гипотез — предположений о возможных причинах злополучных неполадок. Потом пошли эксперименты, в значительной своей части очень тонкие и остроумные, разделившие первоначальные гипотезы на две части: подтвердившиеся и опровергнутые. Так родилось чёткое представление о физике обнаружившихся явлений. Ну а дальнейшее было, как говорится, делом техники: физика явлений породила конструктивные мероприятия, затем в ход пошла технология и, наконец, как завершение всего — огневые испытания. Испытания многократные, дотошные, в условиях заведомо более жёстких, чем те, в которых двигателю придётся работать в реальном полёте.

Вообще говоря, такая схема ничего принципиально нового собой не представляла. Именно так расшиваются обнаруживающиеся узкие места в авиации, да и, наверное, в других отраслях техники.

Но доклад Косберга произвёл на меня впечатление своей чёткостью, определённостью, глубокой уверенностью докладчика в том, что больше таких неполадок не будет и быть не может, а главное — масштабом сделанного.

— Работа проведена большая, — резюмировал общее мнение Королев.

И это лаконичное замечание означало многое: и санкцию на использование третьей ступени в последующих пусках, и отпущение грехов конструктору означенной ступени, за неполадки в работе которой он — будьте покойны — успел получить от Королева в своё время полную порцию громов и молний.

Интересно, что, в отличие от большинства других приметных на космодроме людей, Семён Ариевич в частной обстановке — в гостинице или во время хождений по бетонке — вопросов техники или, тем более, высокой науки почти не касался, явно предпочитая темы вполне житейские — от анализа погоды текущего года (подобной которой почему-то почти всегда «не припомнят старожилы») до проблем гастрономических, в которых был большим знатоком и обсуждение которых чаще всего начинал словами: «А хорошо бы сейчас съесть…» — и развивал далее своей хрипловатой скороговоркой мысль в том, что именно хорошо было бы сейчас съесть, с таким вдохновением, что у слушателя действительно возникало острое желание немедленно отведать упоминаемые оратором яства. Лишь впоследствии я узнал, что сам наш соблазнитель был, если можно так выразиться, гурманом-теоретиком: врачи предписали ему строгую диету.

В.В. Парина, А.М. Исаева, С.А. Косберга уже нет в живых, но они навсегда останутся в нашей памяти среди самых интересных и значительных людей, с которыми ассоциируется в сознании та неповторимая весна.

Я не раз замечал, что специалисты в какой-то конкретной области науки и техники, как правило, относятся с известным скептицизмом к литературе, живописующей их профессию или хотя бы соприкасающейся с тем, что представляет для этих специалистов основное содержание их жизни. Врачи, в своём большинстве, довольно прохладно воспринимают романы, повести и рассказы о врачах, учителя — об учителях, геологи — о геологах и так далее.

И вот на фоне этой давно замеченной мною (хотя и непростой для объяснения) антипатии особенно удивительной показалась мне явная популярность, которой пользовалась на космодроме всяческая фантастика.

В короткие свободные минуты её охотно читали.

Нарасхват шли книги Станислава Лема, братьев Аркадия и Бориса Стругацких, Ивана Ефремова…

Обнаружив эту симпатичную аномалию читательских приверженностей, я подумал было, что причина такого благожелательного отношения специалистов космоса к космической фантастике заключается, хотя бы отчасти, в отсутствии «космической реальности», по каковой причине написанное на эту тему писателями до поры до времени было попросту не с чем сравнивать.

Но вот пришла эта «пора и время» — начались полёты людей в космос. Сравнивать стало с чем. И выяснилось, что моя кустарная попытка объяснить интерес работников космоса к фантастике на космическую тему несостоятельна. Реальность космических полётов отнюдь этот интерес не снизила.

Пять лет спустя — в шестьдесят шестом году — К. Феоктистов сказал: «Книги Лема я люблю. Они написаны с позиций юношеского восприятия мира».

Вот оно, оказывается, в чем дело: в том, как написаны эти книги. С каких позиций!

А ещё через девять лет, в 1975 году, когда исследования космоса уже приобрели отчётливо выраженный деловой, практический характер, космонавт Г. Гречко так ответил на вопрос о том, как он предполагает отдыхать в предстоящем длительном полёте на станции «Салют-4»:

— Я взял с собой книги братьев Стругацких «Далёкая радуга» и «Трудно быть богом», но понимаю, что вряд ли у меня будет время их читать. Скорее, это дань уважения моим любимым писателям…

Видимо, и впредь космическая фантастика будет любима людьми, жизнь которых в том и состоит, чтобы всеми силами подтягивать к этой фантастике живую реальность. При одном, правда, обязательном условии: чтобы это было хорошо написано. Впрочем, такое требование вряд ли относится только к литературе какого-то одного жанра…

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*