Олег Кашин - Власть. Монополия на насилие
У Кудрина все совсем по-другому. От даже формальных попыток претендовать на политическое лидерство его страхуют многие объективные вещи, в том числе — абсолютно кабинетный характер (на митинге этого человека в дубленке с тихим голосом хотелось обнять и немедленно куда-нибудь увести) и, мне кажется, наглядный опыт его бывшего начальника Михаила Касьянова, который как раз претендовал на оппозиционное лидерство и не очень в этом преуспел.
Кудрин приходил не для того, чтобы «канализировать протест», а, судя и по его выступлению, и по опубликованному накануне на сайте газеты «Коммерсантъ» тексту, чтобы предложить свои посреднические услуги в явно назревшем переговорном процессе.
Потому что, конечно, можно провести еще сколько угодно митингов, принимая каждый за очередную победу гражданского общества, но не добиться от власти ответа на, в общем, простые вопросы, уже трижды заданные — и Чистыми прудами, и Болотной площадью, и проспектом Сахарова. Вопросы вполне понятные и конкретные: что делать с Чуровым и Центризбиркомом, что делать с нарышкинской Государственной думой, что делать с президентскими выборами, по поводу которых пока нет никаких новостей и которые запланированы как повтор выборов декабрьских.
Эти вещи должны быть предметом диалога, и если Кудрин готов содействовать началу такого диалога — пускай помогает. Я не знаю, что он вынес из посещения проспекта Сахарова, но если ему показалось, что свист перед сценой был ему ответом, то хочу передать ему — нет, это не так.
16 декабря 2011. Я не думаю, что меня сейчас слышит начальник сборочного цеха нижнетагильского «Уралвагонзавода» Холманских Игорь, но, надеюсь, ему передадут — я хочу обратиться к нему. Здравствуйте, Игорь. Вчера вы предложили премьер-министру Путину свои услуги по наведению порядка в Москве в связи с, цитата, «этими митингами». Вы сказали, что если «полиция не умеет работать, не может справиться», то вы «с мужиками готовы сами выйти и отстоять свою стабильность».
Я не знаю, Игорь, что вы имели в виду, когда говорили, что полиция «не может справиться». В прошлую субботу, когда был митинг на Болотной, благодаря полиции многотысячное собрание в центре Москвы прошло так спокойно, что комментаторы сравнивают этот митинг с Днем города или большими концертами — и это первый раз на моей памяти, а я пишу о митингах в Москве восемь лет.
Можно предположить, что вам не понравилось именно это, и вы, Игорь, хотели бы, чтобы полиция разогнала эту толпу на Болотной. Но, может быть, вам не понравилось, как московская полиция действовала в предыдущие дни — разгоняла митингующих на Мясницкой и Триумфальной, задерживала сотнями, избивала. Может быть, вы имели в виду эти эпизоды — я не знаю.
Когда «вы с мужиками» обещаете разобраться «с этими митингами» — это не стабильность, это анархия. И обещая заменить собой полицию, вы, Игорь, разрушаете любимую вами стабильность гораздо успешнее, чем любой сенатор Маккейн.
Стабильность, Игорь, — это когда власть может смениться в результате выборов. Стабильность — это когда для правящей партии поражение на выборах — это просто поражение, а не вопрос жизни и смерти.
Стабильность — это когда благополучие вашего завода зависит от спроса на производимые вами танки, а не от того, кто сидит в Кремле.
Стабильность — это честные выборы, это справедливые суды, это действующая Конституция, а вовсе не разгоны митингов и прямые линии.
Я надеюсь, Игорь, что вы меня поняли, и ваши мужики тоже меня поймут. Стабильности мы все хотим, поверьте.
13 декабря 2011. Семь лет назад, когда на Украине после продолжительных уличных выступлений сменилась власть, я много писал в газете «Коммерсантъ» о том, как Кремль готовится отражать «оранжевую угрозу». Тогда, если помните, было создано молодежное движение «Наши» — предполагалось, что в случае чего, оно выведет на улицы тысячи молодых сторонников Владимира Путина, которые не позволят оппозиции, как это тогда называлось, «захватить улицу».
Шли годы, «оранжевая угроза» как была призрачной, так и оставалась, но движение «Наши» и более мелкие, но не менее прокремлевские молодежные движения росли и развивались, продолжая готовиться в случае чего выходить на улицу, чтобы защитить власть. Иногда они даже выходили на улицы — то в честь Дня Победы, то в честь Нового года, то еще в честь чего-нибудь настолько же безобидного, но всем было понятно — они выходят на улицу, чтобы показать, что они умеют собирать многотысячную толпу, и в случае чего обязательно ее соберут.
Годы по-прежнему шли, молодежные движения по-прежнему росли, было даже создано специальное правительственное ведомство — Росмолодежь, сменилось уже два или три поколения нашистов, и только «оранжевая угроза» все не наступала и не наступала. Четыре года назад в газете «Коммерсантъ» написали со слов источника в Кремле, что молодежные движения уже не нужны, и их скоро распустят. Это было четыре года назад, и сегодня, наверное, стоит признать, что тот прогноз не сбылся. Никто их не распустил, они остались.
Годы шли, нашисты время от времени оказывались в центре каких-то скандалов, и после каждого скандала эксперты и знающие люди, говорили, что вот теперь-то их точно распустят. Но никто их не распускал, и они снова устраивали свой лагерь на Селигере, и к ним приезжал президент, и становилось понятно, что они по-прежнему зачем-то очень нужны.
И вот час настал, после парламентских выборов в Москве начались самые масштабные за последние годы уличные выступления — то самое, для противодействия чему «Наши» и создавались много лет назад. Было понятно, что они тоже выйдут на улицы. Было понятно, что их тоже будет много. Но все равно было интересно — как пройдет их звездный час.
На фотографиях с митинга на Манежной в поддержку «Единой России» много смешного — и немолодые гастарбайтеры, слушающие речь Дмитрия Рогозина, и пенсионерки в жилетах «Молодой гвардии», и много чего еще. Никаких толп молодежи, ради которых все когда-то и затевалось, просто нет — потерялись по дороге, не смогли, не успели. Кажется, это идеальная иллюстрация понятному слову «провал». Вчера на Манежной площади провалилась вся государственная молодежная политика последних лет. И было бы логично сейчас предположить, что теперь-то «Наших» точно распустят. Я, кстати, допускаю, что их действительно распустят. Но об этом почему-то уже неинтересно рассуждать. Даже не знаю, почему.
12 декабря 2011. Почему-то в эти дни хочется вспомнить известную историю про путешественника Нобиле, который долго собирался долететь до Северного полюса на дирижабле, а когда долетел, сказал — «Ну вот мы и прилетели», — и заплакал. Почему-то у всех, с кем я обсуждаю субботний митинг, примерно такое же настроение. Что дальше — непонятно, а впереди новогодние праздники, во время которых всем, конечно, будет уже не до политики, и живи еще хоть четверть века, все будет так, исхода нет.
Я тоже, конечно, не знаю, как все будет, но я знаю, что до сих пор власть очень дорожила мифом, что если люди выйдут на улицу, то они немедленно начнут бить ОМОНовцев, колоть их шилом и рвать им пасть, и что уличный протест — это кровь, кишки и прочее. Зайдите на сайт Общественной палаты — это, может быть, самое смешное сейчас онлайн-издание. Накануне митинга все материалы этого сайта были посвящены тому, что на митинг ходить не надо ни в коем случае. Певец Сергей Мазаев говорил, что на митингах «какие-то ублюдки начинают крушить машины, витрины. Это безобразие. Меня просто трясет от всех этих событий», солист группы «Уматурман» обещал — «Лично я трясти флагами не пойду, потому что считаю, что это просто глупость», певец Сергей Лазарев говорил, что «наш народ сам не знает, что хочет, и сейчас люди пойдут на митинг, а по сути, многие подвергнутся стадному чувству», а телевизионная начальница Маргарита Симоньян задавала риторический вопрос — «Неужели кому-то непонятно, что цели этих людей — спровоцировать насилие и устроить хаос» — и грозила фашистами. Кстати, месяц назад я брал у нее интервью и спрашивал — ну что, неужели вам нравится существующая в России система «ограниченной демократии», и она, думаю, честно отвечала, что ей, конечно, все это не нравится, «но вы же понимаете, что на любых свободных выборах у нас победят фашисты, которые нас с вами с удовольствием повесят».
Маргариту Симоньян я в итоге видел в субботу на Болотной площади — надеюсь, теперь ей хотя бы немного стыдно за предмитинговые слова. А может, и не стыдно — строго говоря, это уже не имеет значения. Как известно, митингующие в субботу вели себя мирно, ничего не громили и не поджигали. Но они на протяжении нескольких часов топтали ногами те самые мифы, которыми очень дорожила власть.
Я не знаю, что будет дальше. Но я знаю, что после митинга на Болотной площади людям, сделавшим карьеру на «борьбе с оранжевой угрозой» будет гораздо труднее говорить и про стоящую за всеми Хиллари Клинтон, и про фашистов, которые обязательно вылезут из-за спин Акунина и Парфенова.
