Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри
В течение нескольких месяцев оба техника и мы с Джулианом работали с полной отдачей, но спустя почти год после моего увольнения из EDS, в конце 2009-го, наши финансы были плачевны как никогда. Публикация сообщений с пейджеров от 11 сентября 2009 года опустошила нашу кассу. Пятьсот тысяч эсэмэсок и радиосообщений вызвали первый небольшой медиавзрыв. Наш сайт чуть не рухнул под напором запросов. Нужно было обработать сообщения так, чтобы они были понятны и пригодны для чтения, что оказалось очень трудоемким процессом.
Мы решили рассылать не все сообщения сразу, а во временной последовательности террористических актов. Таким образом мы пытались воссоздать ход реальных событий и уберечь читателей от информационной перегрузки. А еще мы надеялись таким образом улучшить контроль просмотров нашего сайта.
Wikileaks.org по-прежнему находился на одном-единственном компьютере. Для сообщений с пейджеров мы создали отдельный сайт, распределив его на несколько серверов. Этим решением мы в основном обязаны нашим добровольным помощникам, которые предоставили нам в пользование свои ресурсы и серверы. Несмотря на это, наша инфраструктура трещала по всем швам. Целый год мы исполняли обязанности своего собственного ремонтного отдела. Не успевали мы устранить неисправность в одном месте, как тотчас же появлялись проблемы в другом. Плата постоянно была переполнена из-за непрекращающегося потока поступающих документов, оборудование нуждалось в замене, операционная система срочно требовала обновления, так что мы просто не знали, за что хвататься. Архитектор по уши увяз в капитальном ремонте и работал с утра до ночи. Система с годами усложнялась, программный индекс разросся так, что напоминал дадаистские чертежи, и никто уже не мог в нем разобраться, тем более Джулиан, который техническими вопросами давно не интересовался.
Решение на время выйти из Сети было принято единогласно. Этим мы намеревались сказать миру следующее: если хотите, чтобы мы продолжали свою деятельность, поддержите нас! Что-то вроде забастовки. Никаких дискуссий на эту тему не велось.
Двадцать третьего декабря 2009 года мы отключили сайт, и впервые за долгое время наступил покой. Это помогло нам осознать, что так продолжаться не может.На протяжении всех этих месяцев невидимая сила тянула меня к компьютеру, в чат, в интернет. Каждый день возникали новые проблемы, и не было времени отвести взгляд от экрана, отвлечься хотя бы на сутки. И когда незадолго до рождественских праздников я впервые за несколько лет вырвался из пут WL, ощущение было невообразимое. У меня открылись глаза, я снова увидел окружающий мир. Я почувствовал облегчение… но вместе с тем и некоторый дискомфорт. Мне, несомненно, чего-то не хватало.
На праздники я поехал к родителям. Просто бездельничал: ел до отвала и разворачивал рождественские подарки. Наконец смог побыть со своей девушкой.
В последние месяцы, если мы и встречались, что случалось далеко не часто, присутствие мое было чисто формальным, то есть я находился с ней в одном помещении, не больше. Я работал, а она сидела на кровати, скрестив ноги, и задумчиво смотрела мне в спину. Потом она говорила: «Я скоро спать пойду».
«Давай!» – отвечал я и продолжал работать.
Она выжидала еще полчаса, потом нерешительно вставала, подходила к моему письменному столу, целовала меня в щеку и ложилась спать. Я практически никак не реагировал, даже настольную лампу не выключал, только немного отклонял ее в сторону.
Я ложился поздно ночью и уже спустя несколько секунд спал крепким сном. У меня совершенно не было потребности засыпать вместе с ней. И не могу сказать, чтобы мне чего-то недоставало. Меня только мучила совесть, причем все сильнее. Все это происходило постепенно, но в итоге она наверняка почувствовала мою отчужденность.
Когда я утверждаю, что и сегодня все сделал бы точно так же, как тогда, включая все ошибки, наших отношений это никоим образом не касается. Мое активное участие в судьбе WL дорого ей обошлось. Я знаю, что она тяжело перенесла мой уход, который в скором времени последовал. Она тоже не собиралась тратить жизнь на бессмысленное сидение в офисе, ей не меньше моего хотелось изменить мир к лучшему.
В порыве неудержимого энтузиазма я тогда внушил ей, что она со временем тоже станет частью проекта. Мы часто говорили о том, что, когда мы встанем на ноги, сможем платить оклады и снимать офисные помещения, она, несомненно, будет идеальной кандидатурой для решения организационных вопросов. Я в тот момент сам верил в свои слова, надеялся, что будет именно так, а для нее это, скорее всего, звучало как обещания.
Она была человеком застенчивым, придавала большое значение нашим отношениям и мало времени проводила с друзьями. Она меня ни в чем не ограничивала. Каждый человек должен стремиться оправдать те ожидания, которые он пробуждает в окружающих. Я ее ожиданий не оправдал, о чем до сих пор безгранично сожалею.Потом был 26C3, то есть 26-й конгресс «Хаоса». Для меня он стал событием года. Наверное, так чувствует себя человек, которому прямо в мозг шприцем ввели дозу эндорфинов.
Нам, так сказать, предоставили ключевую позицию – у нас был самый солидный доклад, основное мероприятие дня в самое удобное время. Чтобы разместить в зале всех желающих, пришлось бы пристроить второй этаж.
Мы заранее раздали публике карточки с номерами. Потом я объявил, что в Исландии к нам якобы обратилась группа под названием «Рождественская бригада», которая передала нам сведения о специальном списке людей – на будущий год они, скорее всего, останутся без рождественских подарков, поскольку недостаточно добросовестно выполняют свои общественные обязанности. У каждого, кто получил карточку с номером, есть год на то, чтобы исправить ситуацию. А мы бы тогда похлопотали за них у Санта-Клауса.
И действительно, весь год к нам поступали пожертвования и предложения о помощи, связанные с номерами на карточках. В графе «предназначение платежа» денежных переводов в адрес фонда имени Вау Холланда (Wau Holland Stiftung), управляющего нашими немецкими счетами, тоже иногда указывались эти номера.
Затем мы рассказали присутствующим об Исландии и о нашей мечте превратить ее в свободную гавань для СМИ, о том, как мы рекламировали свою идею в ток-шоу на исландском телевидении. А потом мы задали публике общий вопрос – понимают ли они, сидящие здесь, в Берлинском конгресс-центре, всю значимость свободы интернета.
Это был самый прекрасный момент в моей жизни. Это был не концерт поп-звезд, и напитков бесплатных никто не сулил. Мы всего лишь делали доклад о международном законодательстве в отношении средств информации. Народ аплодировал нам как безумный. Сначала с места поднялся один человек, потом двое, трое, и, наконец, уже весь зал аплодировал стоя. Нам устроили настоящие бурные овации – аж уши закладывало. Я буквально физически ощутил волну восторга, захлестывающую нас из зала. Это было колоссально.
А потом постепенно стали поступать деньги.
Мы дали общественности понять, что на рабочие расходы нам нужно 200 тысяч долларов, а в идеале – еще 400 тысяч долларов на выплату окладов. Первые 200 тысяч мы получили уже в феврале или марте, причем только на счет в фонде имени Вау Холланда, заведенный нами в октябре 2009 года.
Фонд был привлечен к делу благодаря обществу «Хаос». Вау Холланд был одним из отцов-основателей клуба хакеров, а фонд заведовал его наследством и занимался поддержкой проектов, пропагандирующих свободу информации. Преимущество этого фонда заключалось в том, что поступающие платежи направлялись по официальным каналам. Отправитель в Германии мог законно списать свое пожертвование с налогов. Я наладил связь с фондом и взял на себя все хлопоты по делопроизводству. Большая часть пожертвований поступала из Германии.
Видеоматериал «Сопутствующее убийство», которым мы в апреле 2010 года завершили свой вынужденный перерыв, всего за две недели принес пожертвования в размере 100 тысяч долларов. Летом 2010 года на нашем банковском счете уже лежало 600 тысяч, а в лучшие времена фонд, по моим последним сведениям, располагал суммой более чем в миллион. До сентября, то есть до момента моего ухода из WL, из этой суммы были потрачены на оборудование и командировки приблизительно 75 тысяч. В последующие два месяца расходы многократно возросли, скорее всего и потому, что наконец-то появилась возможность платить сотрудникам.
В январе мы снова вышли в Сеть с системой передачи данных, позволяющей публиковать на нашем сайте новые документы. За время перерыва система значительно прогрессировала в техническом отношении. Wiki, то есть интерфейс пользователя вместе с главной страницей, пояснениями к опубликованным материалам и ссылками на соответствующие документы, был отключен от Сети в течение полугода. Полгода мы могли только получать новый материал, а в остальном связаться с нами по интернету возможности не было. Ремонтные работы оказались намного сложнее, чем мы изначально предполагали.
Неожиданно мы обзавелись деньгами, и я, в отличие от Джулиана, был за то, чтобы ими пользоваться. В период с марта по май мы запустили семнадцать новых серверов. В конце августа мы провели еще одно обновление системы. Вскоре команде суждено было распасться. Когда я в сентябре 2010 года уходил из WL, проект наконец достиг технического уровня, о котором я все это время мечтал. У нас были криптофоны, спутниковые пейджеры и серверы в достаточном количестве. Мы расширили свой диапазон действия, а наша система отличалась образцово-показательной структурой.
