Юрий Поляков - Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма
— Вы хотите сказать, что существует проект…
— Без проекта даже собачью будку не строят. На развенчание нашей Победы Запад бросил огромные средства! Сколько в Голливуде сняли фильмов про то, как американцы вопреки бестолковым русским одолели Гитлера! Перебежчик Резун совсем не случайно взял в качестве псевдонима фамилию великого генералиссимуса Суворова и огромными тиражами издавал «антипобедные» книги со скоростью несушки-рекордсменки. Спрашиваю знакомого издателя: «Что, хорошо берут?» Отводит глаза, мол, это многоходовая негоция… Понятно? Еще недавно на полках томов про героев рейха было в разы больше, чем книг о героях СССР. Но на подобное тогда закрывали глаза. Теперь спохватились.
— Вот объясните — почему? Нет, почему так себя вела интеллигенция?
— Возникла некая цеховая мода на скептическое отношение и к советскому периоду в целом, и к войне, в частности. Строй был неправильный, а значит, Победа тоже. Внес лепту и Солженицын — человек пострадавший и придавший своей обиде многотомную основательность. Он и «вбросил» информацию про 70 миллионов погибших в ГУЛАГе, умножив число жертв чуть больше, чем на порядок. Кстати, в «Архипелаге» вполне приязненно изображены бандеровцы.
— На святой авторитет замахиваетесь?
— Отмахиваюсь, ибо за полемику с Н. Д. Солженицыной «Российская газета» устроила мне проработку в духе «Правды» 30-х годов. Думал, исключат из «Единой России». Но я подметил интересную вещь. У нас почему-то охотнее канонизируют деятелей культуры, которые так или иначе ссорились со своей страной, и, желательно, вообще эмигрировали, хотя бы на время. Сигнальчик наивным: если будешь честно жить и работать в своей стране, не встанешь, несмотря на обиды, в строй ее хулителей, то классиком тебе не быть.
— Жестко вы…
— Почему же? Вот прогремело 90-летие Эрнста Неизвестного. Он уехал из СССР сам — его, кстати, не высылали, как Солженицына.
— Но его выдавливали…
— Ух, ты! А как выдавливают? Я вам скажу: заказов не дают, морят безденежьем, голодом. Но Неизвестный сделал памятник Хрущеву и выбросил, по собственному признанию, немалый гонорар в окно. Тогда, значит, и меня выдавливали, запретив «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа». Но я же не выдавился! Выдавился тот, кто хотел выдавиться.
— Вас это задевает?
— Почему? Меня задевает другое. Мы отметили 90 лет Неизвестного широко. А почему замолчали 90-летие братьев Ткачевых? Блестящих живописцев! Фронтовиков! Один из них, кстати, потерял на войне руку. Кто заметил их юбилей? Почти никто. Да, они не уезжали, не ссорились с Советской властью. И что? Стали хуже картины писать? Или вот, пожалуйста, за четыре года до столетия упомянутого Александра Солженицына по городам и весям уже разосланы циркуляры, как должно этот юбилей праздновать. А постановление о столетии Константина Симонова, которое грянет через полгода, подписано на днях. Бедный автор «Жди меня» не догадался сжечь партбилет и выдавиться за границу…
— По этому поводу и правда «эфир молчит»…
— Эх, пропадать так с музыкой! Не вытерпев положенных десяти лет после смерти, без всякой круглой даты поставили в Москве памятник Ростроповичу. Хорошо? Очень! Но Георгию Свиридову в этом году сто лет. Ни гу-гу. «Литературка» в отчаяньи объявила сбор подписей за установку памятника великому композитору. Вы думаете, хоть кто-то из начальства позвонил? Никто. Даже из Союза композиторов не удосужились. Увы, Свиридов сочинил гениальную «Метель», а плюнуть в Политбюро забыл! Это целая идеология: поссорься, наскандаль, выдавись, и тебя вернут с почестями. А вы еще спрашиваете, где патриотичные деятели культуры? Удивительно, что такие вообще у нас есть…
Соринки и бревна в глазу
— Мне кажется, вы подводите к мысли о том, что идея неприятия страны закладывается с «младых ногтей», я правильно понимаю?
— Именно так. Выросло целое поколение идейных скандалистов. Я не против скандала в искусстве, но он должен быть творческим взрывом, а не вычисленным бизнес-планом. Почему без конца снимают фильмы о смертных штрафбатах, злобных политруках, безжалостных особистах, кровавых генералах, отдающих дурные приказы. Потому что иначе на фестивали, особенно в Европу, не возьмут. За «Балладу о солдате» нынче не дадут даже копыта от «Кинотавра».
— А что Вы не приемлете в современных фильмах о войне?
— Есть и удачи. Например, «Дорога на Берлин». Но их мало. Удивительно: нашим киношникам дают большие деньги к славным датам, а у них все время выходит какое-то поношение, пошлятина или пакость, как в фильме про поручика Ржевского, снятом к 200-летию победы над Наполеоном. Спрашиваешь: «Вы спятили?» Отвечают: «Ну, это же сказка на военную тему, как у американцев!» Но в их-то сказках они самые лучшие. А в наших сказках мы почему-то самые худшие. Правда, интересное кино?
— Заказная неправда, с вашей точки зрения?
— Да, именно так. Неправда под видом борьбы за достоверность. Или сказка, где наш прежде находчивый Иван-дурак стал кретином.
— Вы видите в происходящем специальное передергивание исторических фактов?
— Конечно. Задача любым способом, в том числе с помощью искусства, убедить народ, что семьдесят лет он скитался по тоталитарной пустыне, зачем-то воевал с культурными нациями, пока его не вывели, сами знаете куда и сами знаете кто…
— Для вас это — как… пакостить в своем доме?
— Для меня — да. Но есть люди, которые считают иначе. Позиция иных либералов проста: в душе они полагают: если бы победили немцы, мы бы жили в Европе. Смердяков окончил МГУ и устроился на ТВ.
— Воевал бы хуже, дед, пил бы баварское?
— Примерно. И не надо упрощать, считать, что это позиция каких-то уродов. Нет, увы. Например, не обижайтесь, но Варламу Шаламову добавили срок за то, что он в заключении агитировал за победу Гитлера. К сожалению. Это опубликовано и, увы, документально подтверждено: он уверял, что Сталина можно одолеть только с помощью немцев. Кстати, автора «Колымских рассказов» арестовали как члена подпольной троцкистской организации. Это не умаляет его большой талант, но объясняет жестокую его судьбу.
А судьи кто?
— Вы недавно резко выступили с критикой либералов, заметив в том числе, что пора создавать худсоветы. Тогда вопрос. А судьи кто? Кто будет судить и решать, что хорошо и патриотично, а что — плохо и вредно?
— Людей, настроенных патриотично и при этом профессионально понимающих, как работают механизмы передергиваний и подмены, у нас немало, кстати, и среди честных либералов тоже. Я вообще против того, чтобы противопоставлять либерализм и патриотизм. В большинстве стран они не антиподы, а союзники, соратники. Худсоветы по своему составу должны отражать все многообразие мнений и позиций. Но поскольку нормальных людей всегда больше, чем самоликвидаторов, я за работу таких советов спокоен. Именно поэтому сама идея общественного контроля вызвала взрыв. Визжат, как обесчещенные весталки! Мотивация такая: на Западе сразу скажут, что у нас полицейское государство. Неужели? В Англии Совет по телевидению возглавляет сама королева, но Альбион по-прежнему — оплот свободы. Во всех странах есть аналогичные общественные советы с широкими полномочиями. Кстати, такие советы могут отсечь не только русофобские наветы, но и патриотическую халтуру. Ненавижу холуйскую пафосность.
— А не поздновато ли мы кинулись биться за патриотизм?
— Вообще-то, врачи бьются за жизнь больного, пока есть надежда. Мой опыт общения с молодежью говорит, что она в большинстве своем спонтанно патриотична. Состояние и направленность умов — это, знаете, некая таинственная биоэнергетика. Вроде бы, те, кто формировался в атмосфере 90-х, должны были вырасти эдакими «отчизнофобами», все шло к тому. Ан, нет! Вместо упадка — взлет. Это, скажем так, имманентный патриотизм, не воспитанный, не внушенный, а идущий от генетической памяти. Нелюбовь к Отечеству воспринимается ими как духовный недуг. И они правы.
— Хорошо, а как вы предлагаете распутывать клубок проблем?
— Спорить, доказывать, убеждать. Черное называть черным, даже если за это тебя отовсюду повычеркивают. Ничего, потом впишут, никуда не денутся. Например, из штаб-квартиры «Золотой маски» звонили в областные театры и убеждали не ставить мои пьесы. В отместку за позицию. И что? Ставят по всей стране. Только в Москве идут шесть спектаклей. Конечно, кто-то к открытому спору не готов, есть люди, занимающиеся оголтелой и, подозреваю, не безвозмездной демонизацией нынешней власти, советской эпохи.
